Джек открывает рот, чтобы предложить Дейлу не тратитьпопусту тот минимальный запас времени, который у них есть, и… закрывает. Донего внезапно доходит, как могут истолковать появление у него ноги Ирмы умникииз низшей лиги, вроде детективов Брауна и Блэка. Может, даже умник из высшейлиги, агент ФБР Джон Реддинг. Блестящий коп внезапно выходит на пенсиюсовершенно молодым и покупает дом в буколическом городке Френч-Лэндинг вВисконсине. Денег у него полно, с источником благосостояния, скажем так, не всеясно. И вдруг в этих самых местах начинает орудовать маньяк-убийца.

Может, у блестящего копа поехала крыша. Может, он — что тепожарные, которым так нравился огонь, что они сами устраивали поджоги. Конечноже, Цветной отряд Дейла обязательно задастся вопросом, почему Рыбак отправилименно молодому пенсионеру Джеку часть тела жертвы. «И бейсболку, — думаетДжек. — Не забывай про бейсболку Тая».

Он сразу понимает, что почувствовал Дейл, когда Джек сказалему о необходимости оградить телефон у магазина «С семи до одиннадцати». Самособой.

— Никакого, — отвечает он. — Ты прав. — Он смотрит на ТомаЛунда, трудолюбиво обтягивающего развалины желтой лентой с надписью:«ПОЛИЦЕЙСКАЯ ЗОНА. ВХОД ВОСПРЕЩЕН». А как насчет него?

— Том будет держать рот на замке, — говорит Дейл, и Джекпринимает решение поверить ему. Он бы не поверил, будь на месте Лунда Мадьяр.

— Я у тебя в долгу, — говорит он.

— Да, — соглашается Генри с пассажирского сиденья. — Дажеслепой видит, что он у тебя в долгу.

— Замолчи, дядя Генри, — добродушно бросает Дейл.

— Да, mon capitaine.

— Как насчет бейсболки? — спрашивает Джек.

— Если мы найдем что-нибудь еще, оставшееся от Тая Маршалла…— У Дейла срывается голос, он сглатывает. — Или самого Тая, мы ее оставим. Еслинет, какое-то время подержишь у себя.

— Я думаю, ты только что избавил меня от очень неприятныхобъяснений, — говорит Джек и ведет Дейла к кузову. Откидывает крышку ящика изнержавеющей стали, который не стал запирать, отъезжая от дома, достает один измешков для мусора. Из мешка доносится плеск воды и стук еще не растаявшихкубиков льда. — В следующий раз, когда будешь чувствовать себя круглым дураком,вспоминай обо мне.

Дейл пропускает его слова мимо ушей.

— Господи. — Он смотрит на герметично закрытый пакет,который Джек только что достал из мешка. Капельки воды поблескивают напрозрачных стенках.

— Ну и запах! — Голос Генри дрожит от сострадания и печали.— Несчастный ребенок!

— Ты чувствуешь запах даже через пластик? — спрашивает Джек.

— Конечно. Он идет и оттуда. — Генри указывает наполуразрушенное здание, вытаскивает сигареты. — Если б знал, привез бы баночку«Викс».[64]

В любом случае нет необходимости проносить пакет мимо ТомаЛунда. Последний скрылся за домом, продолжая разматывать желтую ленту.

— Иди внутрь, — тихим голосом инструктирует Дейл Джека. —Посмотри, что к чему, и разберись с тем, что в пакете… если найдешь… тыпонимаешь… ее. Я хочу поговорить с Томом.

Джек переступает порог (двери давно нет) и входит вгустейшую вонь. Снаружи Дейл инструктирует Тома. Ему велено отослать ПэмСтивенc и Дэнни Щеду, как только те прибудут, к съезду с шоссе, где они должнывстать стеной и никого не пропускать.

Во второй половине дня в «Закусим у Эда», должно быть,светлее, но сейчас всюду лежит тень, рассекаемая только солнечными лучами,проникающими сквозь стены. В них лениво плывут мириады пылинок. Джек идетосторожно, жалея о том, что не взял ручной фонарик, но не хочет возвращаться заним (фонарик наверняка есть в патрульной машине), не разобравшись с ногой. Напыли, покрывающей пол, человеческие следы, мусор, серые перья. Следы мужчины. Поверхних — множество собачьих следов. Слева Джек видит аккуратную кучку дерьма.

Обходит остатки перевернутого газового гриля и, продвигаясьпо следам, огибает грязный прилавок. Тем временем к развалюхе подкатываетвторая патрульная машина. Здесь, в полумраке, мухи гудят очень уж громко, азапах… запах…

Джек выуживает из кармана платок и прикладывает к носу,проходя на кухню. Здесь собачьи следы множатся, а человеческие полностьюисчезают. Джек мрачно думает о траве, которую он примял на поле другого мира,пятачке, к которому не вели следы.

У дальней стены, в луже высохшей крови лежат останки телаИрмы Френо. К счастью, волосы скрывают лицо. Над ней ржавый кусок железа,который когда-то служил тепловым отражателем для чана с кипящим маслом, гдеобжаривался картофель.

На нем — два слова, написанные, Джек в этом уверен, черныммаркером «Шарли»:

Привет, мальчики

— Твою мать, — выдыхает Дейл Гилбертсон за спиной Джека, итот чуть не вскрикивает.

За пределами «Закусим у Эда» напряжение стремительнонарастает.

На полпути к шоссе Дэнни и Пэм (увидев вблизи развалинызакусочной и нюхнув идущий от них запах, они даже обрадовались, что ихотправили организовывать КПП) едва не сталкиваются лоб в лоб со старым, ржавымпикапом «интернешнл харверстер», который несется по проселку со скоростью сорокмиль в час. К счастью, Пэм бросает патрульную машину вправо, а водитель пикапаТедди Ранкелман сворачивает влево. Автомобили замирают в траве по обе стороныпроселка. Ржавый передний бампер пикапа приминает молодую березу.

Пэм и Дэнни выскакивают из патрульной машины с гулкобьющимися сердцами, с впрыснутой в кровь немалой дозой адреналина. Четверка,вывалившаяся из пикапа, напоминает клоунов бродящего цирка. Миссис Мортон сразуузнала бы в них завсегдатаев магазина Роя. Бездельников, как она их называет.

— Что это вы здесь делаете? — ревет Дэнни Щеда. Его рукападает на рукоятку пистолета, потом с неохотой опускается ниже. У негораскалывается голова.

У всех четверых (полицейские по фамилии знают толькоРанкелмана, хотя лица остальных им тоже знакомы) широко раскрытые,округлившиеся от возбуждения глаза.

— Скольких вы нашли? — выкрикивает один из них. Пэмотчетливо видит брызги слюны, вылетающие изо рта в утренний воздух, безлицезрения которых вполне можно бы и обойтись. — Скольких убил этот мерзавец?

Пэм и Дэнни недовольно переглядываются. Но прежде чем кто-тоиз них успевает ответить, на проселке появляется «шевроле белэр»[65] еще счетырьмя или пятью мужчинами. Нет, среди них одна женщина. Они тожевываливаются из кабины, словно клоуны.