Но я давно уже научилась не отбрасывать вопросы лишь потому, что они кажутся очевидной нелепостью. Я ввела в компьютер все исходные данные, какие могла, включая изучение самых невероятных цепочек ассоциаций. Затем велела машине рассортировать все полученные данные по категориям. Черт!.. Кажется, и впрямь наметилась какая-то связь!

По мере накопления данных стало ясно, что единственный способ охватить глазом все вместе, – это велеть компьютеру составить график в трех измерениях. Получилась такая многообещающая картинка, что я перевела ее в цветное голографическое изображение. Красота! Не знаю, почему три исходных параметра сочетались друг с другом, но они сочетались. Остаток дня я провела, изменяя относительные масштабы икса, игрека и зета в самых разных комбинациях, увеличивая, уменьшая и вращая изображение в разные стороны, выискивая мелкие циклические зависимости внутри крупных, пока… Пока не заметила двойную синусоиду, мелькнувшую при вращении картинки. Тогда вдруг, сама не знаю почему, я решила ввести в машину двойной график возникновения солнечных пятен, и…

Эврика! Просто и ясно, как керамическая ваза эпохи Мин! Еще до обеда я получила уравнение – одну строчку, включающую в себя всю идиотскую информацию, которую я за пять дней умудрилась извлечь из компьютера. Я набрала код начальника «команды» и отправила ему это уравнение, добавив определения переменных. Я не написала в сообщении никаких рассуждений или комментариев – мне хотелось заставить безымянного шутника поинтересоваться моим собственным мнением.

В ответ я получила обычную реакцию, то есть нулевую.

Весь следующий день я провела в ожидании и от нечего делать доказывала самой себе, что, вытащив любой групповой снимок любого временного периода, я могу по мужским лицам и женским ногам почти точно определить взлеты и падения золотого курса, соотнеся время снимка с двойным графиком возникновения солнечных пятен, а кроме того – что самое поразительное, – могу сказать, распадается ли в данное время данная политическая структура или, наоборот, консолидируется.

Вечером на терминале раздался сигнал. На экране не было лица, только текст: «Просьба произвести быстрый и тщательный анализ возможности того, что эпидемии чумы в шестом, четырнадцатом и семнадцатом веках возникли в результате политического заговора».

Ну и ну! Похоже, я забрела в дурдом и меня ненароком заперли с пациентами. Что ж, ладно, вопрос настолько сложен, что меня долго никто не будет тревожить. Это меня вполне устраивало – я уже так пристрастилась к подобным играм с компьютером, со всеми его громадными возможностями и доступом к Всемирной информационной сети, что чувствовала себя прямо как малышка Джек Хорнер[42], который сел в уголок съесть пирожок. Я принялась вводить в список самые разнообразные предметы без всякого ограничения по самым отдаленным ассоциациям: чума, эпидемиология, блохи, крысы, Даниэль Дефо, Исаак Ньютон, заговоры, Гай Фокс, масоны, иллюминаты, орден восточных тамплиеров, розенкрейцеры, Кеннеди, Освальд, Джон Уилкс Бут, Перл-Харбор, «зеленые котелки», испанский грипп, санитарный контроль – и так далее, и тому подобное.

Через три дня мой список предметов, могущих иметь хоть какое-то отношение к проблеме, был раз в десять длиннее.

Через неделю я поняла, что на тщательный анализ всех предметов в моем списке одной жизни не хватит. Но мне было сказано – изучить проблему и сделать тщательный анализ, и я взялась за дело. Правда, в слово «быстрый» я вложила собственное понимание: я решила работать добросовестно, не менее пятидесяти часов в неделю, но в том темпе и по тем часам, которые удобны мне… И так до тех пор, пока кто-нибудь не объяснит мне, почему я должна лезть из кожи вон и менять удобный для меня дневной распорядок.

Так продолжалось несколько недель, и потом как-то ночью меня разбудил сигнал чрезвычайной связи на терминале – а я, как обычно, отключила компьютер, перед тем как забралась в постель. (Одна. Почему? Не помню.)

– Ну ладно-ладно, – сонно пробормотала я, – говорите, и лучше, чтобы это были хорошие новости.

На экране не возникло никакого изображения, лишь голос Босса спросил:

– Фрайди, когда произойдет следующая вспышка эпидемии «черной смерти»?

– Через три года, – автоматически отреагировала я, – в апреле… Начнется в Бомбее и тут же распространится по всему свету. Выйдет за пределы планеты с первым же транспортом.

– Спасибо. Спокойной ночи.

Я уронила голову на подушку и моментально заснула. Проснулась я, как обычно, ровно в семь и сразу задумалась, пытаясь понять: действительно ли я разговаривала ночью с Боссом и дала ему этот абсурдный ответ? Ладно, Фрайди, что толку лежать и вспоминать – бери быка за рога.

Я набрала «единичку» местной линии:

– Босс, это Фрайди, насчет того, что я вам сказала ночью… У меня, кажется, было временное помешательство, Босс…

– Чушь. Жду тебя в десять пятнадцать.

У меня было сильное желание провести следующие три часа в позе лотоса, распевая псалмы и перебирая четки, но… Я глубоко убеждена в том, что даже конец света не обязательно встречать, не позавтракав. Это было правильное решение, потому что на завтрак сегодня подали: свежие финики со сливками, жареную говяжью солонину в сухариках с вареными яйцами всмятку и английские булочки с апельсиновым мармеладом «Нотт берри фарм». Свежее молоко. Колумбийский высокогорный кофе. Это настолько улучшило ситуацию, что целый час после завтрака я пыталась проследить математическую связь между всей предыдущей историей чумы и датой, которую я выдала спросонья. Связи я не нашла, но в голове забрезжило какое-то подобие графика, когда мой терминал звякнул три раза, напоминая о рандеву с Боссом.

Я не стала стричься наголо и брить затылок для удобства палача, но в остальном была готова. В кабинет Босса я вошла секунда в секунду.

– Фрайди явилась, сэр.

– Садись. Почему Бомбей? Я полагал, Калькутта будет более вероятным центром.

– Думаю, это связано с долгосрочными прогнозами погоды и муссонами. Блохи не переносят сухой жаркий климат. На восемьдесят процентов тело блохи состоит из воды, и, когда эта цифра падает ниже шестидесяти, насекомое умирает. Таким образом, сухой жаркий климат приостановит распространение эпидемии. Но, Босс, – все это чушь! Вы разбудили меня посреди ночи, задали идиотский вопрос, и я выдала вам спросонок идиотский ответ. Может быть, я отвечала во сне. Мне снились кошмары о «черной смерти», а в Бомбее действительно была эпидемия. В тысяча восемьсот девяносто шестом. И пошла дальше…

– Не так далеко, как из Гонконга – тремя годами спустя. Фрайди, аналитический отдел нашей организации выдал расчет, из которого следует, что эпидемия «черной смерти» разразится не раньше чем через год после названной тобой даты. И начнется не в Бомбее, а в Джакарте и в Хошимине.

– Но это же нелепость!.. – вырвалось у меня, но я тут же прикусила себе язык. – Простите, сэр, кажется, мне опять снится какой-то кошмар. Босс, нельзя ли мне заняться чем-нибудь более приятным, чем блохи, крысы и «черная смерть»? Я от всего этого паршиво сплю.