– И что ты ей насоветовал? – спрашиваю я его.

– Я сказал, чтобы она не лезла! – отвечает Джереми. – И конечно, она не послушала.

– Ханна рассказала все родителям несколько недель назад, – поясняет Верити. – После этого я ездила в Лондон и выпивала с ней. Она говорит, что они постепенно приходят в себя.

– И как ты думаешь, Эйд простит ее?

Верити смотрит в направлении двери. Эйд с Ханной только что вошли в ресторан, держась за руки.

– Ну вот и ответ! А теперь не пора ли тебе произнести речь?

– Думаю, ты можешь воспользоваться для этого диджейской площадкой, – Стью указывает на небольшую сцену. – Я установил для тебя микрофон.

Я чувствую, как дрожь пробирает меня до костей. Я иду через зал и стараюсь сосредоточиться на улыбающихся лицах гостей. «Они все желают тебе самого лучшего, Кэйтлин», – повторяю я себе снова и снова.

А затем, как-то неожиданно для себя, я ступаю на маленькую сцену – она всего в нескольких дюймах над полом, но все равно кажется высокой, и лучи прожекторов направлены прямо на меня. Я деликатно постукиваю по микрофону, но никто в зале не замечает этого за шумом болтовни. Я постукиваю снова, на сей раз двумя пальцами. Несколько людей оборачиваются, но это еще хуже, так как теперь они стали свидетелями моих тщетных стараний справиться с толпой. Иан, Стью и Морвена пытаются шикать на окружающих, указывая на меня, но все равно мое сердце колотится, и я осознаю, что застыла на сцене, вглядываясь в размытые лица. И тут я чувствую тепло на пальцах, когда Верити берет микрофон из моей руки.

– Леди и джентльмены! – говорит она громко и повелительно, немедленно привлекая внимание и давая мне время перевести дыхание и успокоиться. – Я понимаю, что вам нравятся напитки, но прелестная Кэйтлин хочет сказать несколько слов. А затем вы сможете снова вернуться к выпивке, я обещаю.

Она снова протягивает мне микрофон, и я ей очень благодарна – ее присутствие на сцене оказало должный эффект, превратив толпу в море улыбающихся лиц, и я больше не чувствую страха.

– Мой муж не был идеальным, – начинаю я, и мой голос подрагивает, когда я стараюсь произносить слова четче и громче. – Он оставлял кучки карандашных стружек по всему дому, забывал позвонить мне, когда задерживался, чтобы выпить, и слишком много играл в компьютерные игры. Но он также – и вы по-настоящему оцените это, только если сойдетесь с дантистом – не позволял мне отделаться минутной чисткой зубов, когда я бывала усталой. Он стоял надо мной, как родитель, пока я не почищу их полные две минуты.

Толпа смеется над этой шуткой – и я рада. «Не нужно слишком много шуток про дантистов», – сказала Верити, когда правила первоначальный вариант речи. Там было штуки четыре.

– Вы все могли думать иначе. Кто-нибудь, кто смотрел мою ленту в «Инстаграме» в последнее время, – тоже. Но за каждой выложенной фотографией скрывается другая история. Будничная жизнь со спорами о том, кому выкатывать мусорные баки в дождь, и крики вроде: «Ты серьезно собрался играть в очередную дурацкую компьютерную игру?» Иногда мне хотелось, чтобы Гарри был каким-то другим – покупал бы мне модные сумки на день рождения и фотографировал меня с ними, подписывая снимки красивыми словами о любви. – Я делаю паузу. – Теперь я жалею об этом, потому что он, возможно, и не был идеальным, но он был моим.

В помещении воцаряется полнейшая тишина, только кто-то шмыгает носом в углу. Я не знаю, нужно ли объяснять, что произошло с Гарри, или все они видели статью в газете. Но эта тишина, повисшая в воздухе, сообщает, что они все знают. Что они слушают.

– Я не хочу, чтобы вы совершали те же ошибки, что и я. Смотрели на картинки из жизни других людей и думали, что ваша не такая, как надо. Из-за того, что у вашего партнера какая-то странная и скучная одержимость – вином, например… – Я слышу смешок Елены и представляю, как она пихает Джеймса локтем под ребра. – Это все нормально. Я хочу, чтобы вы понимали – ваш партнер, или будущий партнер, не может являться для вас абсолютно всем. Вы можете найти других людей, чтобы разделить с ними свое странное хобби или любовь к рок-концертам. Взгляните вокруг: ваш лучший друг, ваша мать, ваш отец, ваши коллеги. Они все наполняют вашу жизнь, делают ее цельной. Любые отношения важны, любимые и любящие люди – самое главное на свете, но в их число обязательно нужно включать и себя. Я выучила это трудным путем – что любовь есть нечто большее, чем просто человек, с которым ты встречаешься или за которого выходишь замуж. Она присутствует во всем. И мы должны беречь ее каждый день. Итак, за любовь – во всех ее прекрасных проявлениях! – говорю я, поднимая бокал, и мой голос чуть-чуть срывается.

– За любовь! – эхом отзывается зал.

Я чувствую, что у меня подкашиваются колени, – но затем смотрю вверх, выше улыбающихся лиц, слышу хор их голосов в воздухе и ощущаю нечто, похожее на шепот в ухе. И мои ноги обретают твердость, и я понимаю – хотя я стою на этой сцене одна, он рядом со мной.

Выражение признательности

Как и Кэйтлин, я не была бы цельной – такой, как сейчас, – если бы не любовь людей, которых я собираюсь поблагодарить. И эта книга не была бы цельной, настоящей книгой – с правильными страницами и правильным сюжетом – без любви и заботы окружающих. Основная благодарность, конечно же, моему замечательному редактору Кэти Браун, которая всегда ухитрялась точно знать, что требуется этой истории и персонажам, озвучивая мои же мысли и мелкие придирки еще до того, как они полностью формировались в моем уме. Она одна из самых трудоспособных людей, которых я когда-либо встречала, и надеюсь, что моя книга принесла мне сильную, веселую и талантливую новую подругу. Эта книга не вышла бы без нее и без всей остальной команды – Лиэнн Оливер, Дженнифер Керслейк, Саманты Идз (ей первой я рассказала историю о свахе-обманщице) и Элейн Иган, которая познакомила меня с Самантой после того, как много раз за завтраком слышала мою болтовню о том, что я мечтаю написать книгу. Также хочу выразить благодарность моему милому, совершенно безумному агенту Диане Бомон (я бы написала книгу и бесплатно, так что она мне действительно потребовалась) и коллеге-писательнице Люси Вайн, которая познакомила меня с Дианой и с самого начала была добра и благосклонна, хотя знала меня лишь как человека, который пьет слишком много вина и болтает о желании писать романы.

А еще спасибо моему Суперкрутому Писательскому Клубу (ага, это название закрепилось официально): Стейси Холлс, Клэр Фрост, Сайан Тюран и Софи Хайнс, которые были одними из первых читательниц, – наши встречи всегда вызывали у меня «толчок», побуждая написать очередные несколько слов на бумаге.

Я также не смогла бы вылезать из кровати в шесть утра, чтобы писать до работы, если бы остаток дня не обещал быть таким добрым и веселым благодаря моим коллегам. В частности, Эми Гриер, которая постоянно была рядом, и Фарре Стор, которая обучала меня премудростям серьезной редакторской правки – никогда не бояться красной ручки. Они, наряду с Лотти Ламсден, Даниэллой Скотт, Кэйт Пасола, Ханной Джонс, Стефани Джексон, Дженнифер Савин, Клэр Ходжсон, Эл Си, Эми Баннерман и всей командой «Космополитен» превращали каждый долгий день в праздник.