Скрещиваю руки на груди.

— Я не соглашалась ставить всю свою жизнь под контроль. И я не из тех, кто меняет правила по ходу игры.

— Из-за чего ссора? Я пытаюсь сосредоточиться, а вы мешаете, — жалуется Гэбриел, наливая в бокал апельсиновый сок. Нормальный человек на его месте нахмурился бы, но ему недавно сделали подтяжку лица, поэтому Гэбриел сейчас похож на испуганное яйцо вкрутую.

— Я узнала, что Себ не пропускал звонки Олли, — поясняю я таким ледяным тоном, что на кухне вот-вот появятся пингвины. — Мне надоели люди, которые пытаются контролировать мою жизнь, Гэбриел. Найди другую подставную подружку. Я лучше буду продавать рыбу, чем еще хотя бы одну минуту участвовать в этом фарсе.

— О чем она? — спрашивает Гэбриел у менеджера. — Какие звонки? Какого черта?

Он так искренне встревожен, что я понимаю: вероятно, Гейб понятия не имеет о том, что творит его менеджер. Он не настолько гениальный актер, особенно с замороженной физиономией.

— Ну да, я действительно несколько раз отсек сообщения от ее приятеля Олли, — мрачно признает Себ.

— Он все их отсек, — возражаю я. — Олли решил, что я не желаю с ним разговаривать.

— А теперь она намерена уйти, — продолжает Себ. — Сейчас, когда она так тебе нужна — на церемониях награждения, на премьере, — Кэти собирается бросить тебя и признаться в любви к другому. Анжела Эндрюс рехнется от счастья — и конец нашей тайне.

— Ты не можешь уйти! — Гейб в ужасе закрывает рот рукой. — Эта неделя для меня самая важная! Начало моей голливудской карьеры! Если сейчас все раскроется, мне конец. Себ, скажи ей, что так нельзя. Кэти, пожалуйста, не надо так со мной поступать.

Я смотрю на обоих.

— А вот и уйду. Прямо сейчас.

— Я был не прав, когда солгал твоему другу, — поспешно говорит Себ. — Теперь я понимаю, Кэти. Не следовало так поступать. Я сам ему позвоню и объяснюсь, если это поможет, но, пожалуйста, не бросай нас сейчас. Ты необходима Гэбриелу.

Гейб склоняет златокудрую голову в знак согласия, в сапфировых глазах блещут слезы.

— Если все узнают правду, никто не примет новый фильм всерьез и студия потеряет миллионы. Возможно, я никогда больше не найду работу. — Он хватает меня за руки. — Пожалуйста, Кэти, умоляю. Не бросай меня. Я удвою тебе оплату. Заплачу, сколько скажешь.

— Дело не в деньгах, Гейб. Просто я не в силах больше лгать.

— И не нужно, — быстро ввертывает Себ. — Дай мне неделю, чтобы я подыскал какую-нибудь телезвезду, готовую пойти на премьеру с Гэбриелом. Потом иди на все четыре стороны. Я позвоню Олли и объяснюсь, обещаю, но, пожалуйста, дай нам неделю.

Качаю головой:

— Я должна увидеть Олли немедленно. Нельзя ждать целую неделю.

— Завтра мы едем в Лондон на вручение телевизионной награды. Можешь дать мне два дня? — Себ что-то лихорадочно пишет. — Сьенна не откажется помочь… может быть, она появится с Гэбриелом на премьере. Но завтра ты нам нужна позарез. Журналисты из «Даггер» вьются кругом, точно мухи, и если ты не покажешься, они не оставят Гейба в покое. И все раскопают.

— Это правда, — стонет Гэбриел. — Пожалуйста, Кэти, еще два-три дня. Можешь пригласить Олли сюда, если угодно, но, пожалуйста, не бросай нас с Фрэнки сегодня. Ты знаешь, что твое присутствие — единственная наша возможность быть вдвоем и ни о чем не беспокоиться. Пожалуйста, только до конца недели. Дай нам еще немного времени…

Беспроигрышный ход — упомянуть Фрэнки. Я знаю, как важно для него мое присутствие, чтобы он мог свободно побыть с Гейбом. Фрэнки — мой добрый приятель — так по крайней мере утверждают газеты, и это дает ему возможность приходить и уходить, где бы ни находились мы с Гэбриелом. Еще я знаю, что в течение трех недель Фрэнки гастролировал и теперь мечтает повидать возлюбленного. У бедняги разорвется сердце, если они не смогут увидеться.

Ох. Я, конечно, изменилась и стала сильнее, но по-прежнему способна сострадать.

— Пожалуйста! — Заметив слабину, Гэбриел поднимает огромные, наполненные слезами глаза. — Если не ради меня, то ради Фрэнки! Всего лишь до конца недели!

— А потом можешь делать что угодно, — добавляет Себ. — Езжай к Олли, если хочешь. Я соберу пресс-конференцию и официально заявлю о вашем разрыве. Тебе ничто не помешает. Ну же, что такое одни выходные в масштабах мироздания?

Я прикусываю губу. Я твердо вознамерилась увидеться с Олли на вечеринке у Джуэл — надеюсь, там мы восстановим нашу дружбу. Последние два дня в качестве подружки Гэбриела никому не повредят. Будет о чем рассказать внукам — если, конечно, они у меня будут, что в нынешний момент кажется весьма маловероятным.

— Только выходные, — твердо заявляю я, — а потом — баста.

— Ты ангел! — Гэбриел улыбается так, что я чуть не слепну от блеска, а Себ облегченно вздыхает. — Клянусь, ты не пожалеешь!

— Надеюсь, — отвечаю я, все еще думая о том, не следовало ли хлопнуть дверью и предоставить их своей судьбе. Но как же бедный Фрэнки? Он страшно расстроится, если больше не увидит Гэбриела.

Всего два дня.

Что страшного может случиться?

Будучи постоянным читателем «Хит» и «ОК!», я полагала, что прекрасно осведомлена о таких важных событиях, как вручение наград Национального телевидения и премии «актер года» в номинации «Сериалы». Я даже голосовала за своих любимцев на «ТВ Квик». Но по сравнению с Гэбриелом я просто профан. Если бы он принял участие в телевикторине по теме «Звезды кино и телевидения», то, несомненно, набрал бы высший балл. Единственная тема, которая находит отклик в тщеславном сердечке Гэбриела, — он сам. Он настоящий профессор себялюбия.

С тех пор как я решила бросить эту странную работу, желание уйти возрастает с каждой секундой. От постоянной лжи кружится голова. Ненавижу оглядываться через плечо — на тот случай, если в кустах прячутся Анжела Эндрюс и ее коллеги или какой-нибудь упрямый поклонник засел в засаде за помойкой. Я уже мечтаю о том, чтобы стать учительницей в трегоуэнской школе, а поскольку подростки обычно устраивают новеньким учителям такой же прием, что и львы в Колизее — первым христианам, вы можете понять, насколько я отчаялась. Жизнь подружки знаменитости — сущий кошмар.

— Сразу после вечеринки у Джуэл я ухожу, — говорю я Мэдди по телефону, уютно устроившись среди подушек на огромной кровати в номере Гэбриела, в отеле «Кларидж». Голова свешивается с краю, кровь приливает к мозгу. Боюсь, это максимальное возбуждение, которое мне светит. — Мы в последний раз официально появляемся в свете в качестве пары. Я пообещала Гэбриелу, что не брошу его до понедельника, чтобы он мог провести еще немного времени с Фрэнки. Тот изо всех сил убеждает Гейба открыться — говорит, что больше не может лгать.

— И что, у него есть шансы?

— Примерно такие же, как у меня — полететь на Луну. Не хочу разрушать иллюзии Фрэнки. Он так несчастен из-за того, что стал постыдным секретом Гейба. Ты бы его видела. Бедняга растерял весь свой блеск.