– Понимаю, вы предпочли бы, чтобы было наоборот. Однаконичем не могу помочь, уж извините. Но все-таки что случилось с Павлом и Ашотом?Кто мог…

– Ничего не известно, – угрюмо ответил, не дав ей закончитьфразу, Муравьев. – Сегодня утром некий гражданин – имя его не имеет значения –отправился в свой гараж, который находится в Стригине. Гараж пустует, машинуэтот гражданин продал, теперь дошла очередь и до гаража. Явился гражданин спокупателем, открыл дверь – а там два трупа… Это оказались Ашот Карапетян иПавел Власьев. Они были убиты из пистолета, судя по всему, около семи иливосьми вечера.

«А во сколько они меня туда привезли? – пыталась вспомнитьАлена. – Да, примерно в это время, уже темнело, когда я села в тот проклятущий«Опель». Правильно, где-то между семью и восемью. Значит, убийца появилсясразу, как Павел и Ашот вышли из гаража, застрелил их, потом затащил в гараж,сел за руль «Опеля» и увез меня на Щелковский хутор… Слава Богу, что он немешкал, а то бы я умерла. Я бы умерла очень скоро… Значит, Павел с Ашотомрешили меня не просто попугать, а на самом деле убить, и если бы не тотчеловек, у которого к ним были какие-то грандиозные счеты…»

Ее опять начало трясти. Мысли в голове неслись каксумасшедшие.

«Сейчас Муравьев спросит, где я была между семью и восемьювечера. И что я скажу? В том же гараже, на заднем сиденье «Опеля» вбессознательном состоянии? Нет, об этой истории надо молчать, мертво молчать!Где я была? Ехала в маршрутке домой с остановки «Двигатель Революции»? А номермаршрутки, приметы водителя, кондуктора, какие объявления были вывешены всалоне? Муравьев ни за что не поверит, что я ничего этого не заметила, учитываятот случай с Ашотом и Анжелкой-Галиной, учитывая мою патологическую наблюдательность.Ну так где я была? Дома? А кто это может подтвердить? Павел и Ашот позаботилисьо своем алиби, когда задумали прикончить меня, а я свое подтвердить не смогу.Другое дело, что алиби им не пригодилось. Алиби? Вот ключевое слово! Надопереключить внимание Муравьева!»

– Слушайте, Лев Иванович, а алиби у того гражданина, хозяинагаража, есть? Может быть, он сам вчера Павла с Ашотом пристрелил, а сегоднярешил их «обнаружить» при свидетелях, чтобы снять с себя все возможныеподозрения?

– Ох, какая умная, ну прямо что-то! – проворчал Муравьев. –Его алиби первым делом проверили. Он вчера с пяти часов на свадьбе у друганагулеванил, свидетелей того – целый полк народу. Собственно, он и ночевал-то недома, а у кого-то из свидетелей, по пьянке гараж ему втюхал, а на другой деньпривез с собой тот гараж смотреть.

– А может, он их убил еще до того, как на свадьбу поехал? –не унималась Алена. – Разве ваша экспертиза не может ошибиться? Хотя нет, – тутже опровергла она саму себя, – в пять часов еще…

И осеклась, даже язык прикусила.

Что она молотит, Господи Боже?! Не просто прикуси, анемедленно откуси себе язык, идиотка! Чуть не ляпнула, что в пять часов она ещебыла на станции «Скорой помощи» Ленинского района, а Павел и Ашот, каквыяснилось, подкарауливали ее, значит, были еще живы…

Да, хороша бы она была, если бы проговорилась об этом!Товарищ Муравьев не выпустил бы ее из своих клешней, уж точно! Живьем бы съел!

Вон уже насторожился:

– Что «в пять часов еще»?

– Светло, – не моргнув глазом, ответила Алена. – Светло ещев пять, их бы кто-нибудь заметил около гаражей.

– Да там такая глухомань, что хоть в полдень проводимассовые расстрелы, никто ничего не заметит! – хмыкнул Муравьев. – Ладно, ЕленаДмитриевна, мне некогда тут с вами языком чесать. Если не можете ничегопоказать по существу, то закончим разговор.

Закончим, закончим, обрадовалась Алена. Ох, какое счастье! Ичто Муравьев про Галину забыл – тоже счастье!

– Да, кстати… – вдруг сказал Лев Иванович, и у нее сновазамерло сердце. – Кстати, насчет алиби!

Всё, кранты!

– Вы вопросик задавали, Елена Дмитриевна, кто подтвердилалиби Лешки Стахеева на момент смерти его жены, – быстро сказал Муравьев. – Таквот отвечаю: его любовница, Юлия Перова, а также ее тетушка, Людмила Мурзина.Они тогда все трое были на квартире у той, клеили ей обои.

– Как? – тихо спросила Алена.

– Что именно – как? – ехидно спросил Муравьев. – Как обоиклеили? Да обыкновенно. Знаете, обои нарезаются полосами по высоте стены, еслинужно, подгоняются по рисунку, потом разводится клей…

– Спасибо, Лев Иванович, теперь мне все понятно, – быстросказала Алена и выключила телефон.

Неуместное ерничество Муравьева, которое в любое другоевремя взбесило бы ее, сейчас оставило равнодушной. Ну еще бы, такое услышать!

Павел и Ашот убиты. Кем? Предположительно, человеком,который спас жизнь Алене.

За что спас? Тайна сия велика есть.

Теперь такой вопрос: спасение Алены стало результатомубийства Павла и Ашота (в том смысле, что человек, который охотился за ними,решил положить на весы своей судьбы не только черный шар убийства, но и белый –нечаянного-негаданного спасения другой жизни) или наоборот – какой-тонеизвестный нарочно следил за ними, потому что видел, как Алена села в машинуПавла? И предполагал в этом для нее опасность, тем более увеличившуюся, чтотуда же вскоре прыгнул Ашот. И он ехал за «Опелем», потом, лишь только Павел иАшот вышли из гаража, напал на них, убил, а затем с легким сердцем спас Алену.И ведь какой предусмотрительный человек! Не просто вывез ее из гаража, открылмашину настежь и дал проветриться, а завез на другой конец города, обрубивтаким образом всякие концы, которые могли связать Алену с убийством двоихмерзавцев, притянуть к ней подозрения милиции.

Кто этот человек?

Ни одной мысли нет. Даже гадать не о чем – никаких данных! Ипри одном воспоминании о нем, при малейшей попытке разгадать загадку становитсястрашно… Бог ты мой, как же страшно становится Алене! Даже мысли скукоживаются,словно бы сжимаются от страха. И сразу накатывает запах бензина, доводящий дотошноты…

Нет, она не может сейчас думать об этом. Надо срочнопрогнать мысли о своем жутком, кошмарном приключении, надо подумать о чем-тодругом!

А кстати, есть о чем… И не кто иная, как Галина, подкинулапредмет для размышлений.