– Я тоже, – утешил Николай Дмитриевич. – И электричествоздесь, по большому счету, ни при чем. Вернемся к меди. Металл опасный,ядовитый. Но, как и всегда с ядами, тут палка о двух концах: наступлениеотравляющего воздействия всегда зависит от условий, при которых веществодействует на организм. От очень многих условий! Кроме дозы и концентрациивещества, например, – от времени его воздействия и особенностей самогоорганизма (видовых, половых, возрастных и многих иных). Поваренную соль вряд ликто-нибудь назовет ядом. Однако если принять ее в количестве несколькихстоловых ложек и запить несколькими глотками воды, то наступит смертельноеотравление, мучительная смерть: жидкая часть крови в силу физико-химическихсвойств соли начнет поступать, «всасываться» в полость желудочно-кишечноготракта, и сердцу нечего будет перекачивать из большого круга кровообращения вмалый. Одним словом, обычная поваренная соль может оказаться страшным ядом, нуа уж медь-то… Слышали про болезнь Вильсона, к примеру? Она сопровождаетсянакапливанием меди в организме, так как этот металл – вспомним, он называетсятяжелым! – не выделяется печенью в желчь. Эта болезнь вызывает повреждениемозга и печени. И еще. Исследования показали, что у людей, больных шизофренией,наблюдается повышенное содержание меди в организме. Однако, несмотря намножество вполне убедительных работ на данную тему, до сих пор неизвестно,вызывает ли медь психическое расстройство или накапливание меди являетсяреакцией организма на болезнь.

И в то же время медь является необходимым элементом для всехвысших растений и животных. Она встречается в большом количестве в ферментах, впереносящем кислород белке гемоцианине. Ослабленные функции этого белка чреватымассой неприятностей для человеческого организма, вплоть до гемофилии и прочихболезней крови. Так вот искусственные ферменты, которые стали производить на«Химфарм-НН», и были призваны восстанавливать ослабленные свойства гемоцианина.Правда, дальше опытных партий дело не пошло. Видимо, где-то произошелтехнологический сбой… Несколько человек, двое мужчин и три женщины,непосредственно занятые на производстве этих чудо-лекарств, отравились. Уж незнаю, что и как там произошло, но производство было свернуто, и вообще«Химфарм-НН» закрылся, как я уже говорил. Отравились, значит, люди и умерли… Аперед тем как умереть, они начали потихоньку чудесить – сходить с ума. У нихбыла, как мне потом удалось выяснить, мгновенно развивающаяся шизофрения.Помню, рассказывали: в цеху постоянно играла музыка, и какие-то песниработников до полного озверения доводили, а никто не догадывался, что именнопесни вызывают внезапные припадки сумасшествия. Удивлялись только, что у людейначинает ехать крыша будто по команде. Потом как-то что-то сопоставили, да ужепоздно было… Итак: несколько человек умерло от рака надчревных лимфатическихузлов…

Алена насторожилась. Именно эти слова употреблял Грунский,когда рассказывал об операции Майи Климовой. И тоже внезапные припадкисумасшествия?

– Ага! – сказал со значительным выражением НиколайДмитриевич. – Замечаете определенное совпадение? Психоз, воспаление лимфоузлов…Что физическая, что психологическая патология развивалась в случае с темилюдьми очень быстро. Потом – летальный исход. Потом – вскрытие, потом – особогокачества серо-зеленые характерные уплотнения…

– То есть у них на самом деле была болезнь Вильсона? –догадалась Алена. Вернее, не догадалась, потому что Николай Дмитриевич резкокачнул головой:

– Нет, в том-то и дело, что нет! Вы меня неправильно поняли.Болезнь Вильсона – не профессиональное заболевание. Это, можно сказать,нарушение обмена веществ, причем оно передается по наследству. В нашем случаесходные симптомы – только психические изменения как реакция на медь. Нопомните, я говорил: даже при типичной болезни Вильсона неопределимо, медь ливызывает шизофрению или медь накапливается в организме именно как следствиепсихопатии, которая ослабляет защитные функции организма. Это звучит парадоксально,но так оно и есть. Впрочем, Бог с ней, с болезнью Вильсона, при ней преждевсего страдает печень. В нашем случае имеет место быть лимфаденит и какследствие – сарцинома, рак.

– А уплотнения как-то исследовались, ну, я не знаю?.. –Алена пожала плечами. – Может быть, это какое-то новое, неизвестное наукезаболевание…

– В каком-то смысле да, – кивнул Николай Дмитриевич. – Новоеи неизвестное. Однако оно проявилось как результат отравления одним конкретнымпродуктом, в данном случае – лекарством. То есть – частный факт, не система.Таких частных фактов при любом экспериментальном производстве знаете сколькобывает? Но о них никто не знает, ими никто не занимается. Почему? Да ведьвсякое исследование нуждается в финансировании, финансируются же только тепроекты, от которых можно получить отдачу. А связываться с заведомобесперспективным, к тому же тщательно замалчиваемым делом… Кому это нужно? Уменя и своей работы полно, от которой, смею сказать, больше пользы, чем отдомыслов. Итак, завод закрыли, следствие приостановили, все материалыисследований и образцы продукта уничтожили. Здание завода долгое времяпустовало, потом его купила какая-то фирма, точно не знаю. А эту историю с«Химфарм-НН», повторяю, очень старательно замалчивали. Просто-таки задавливали.Всем, кто имел отношение к скандалу, настоятельно посоветовали как можно скореео нем забыть. Слухи, конечно, ходили разные, вплоть до того, что лекарствооказалось еще и наркотиком сильнейшего действия, но, полагаю, только слухи, ялично никаких наркотических веществ во время исследований не обнаружил. Моюработу тоже приостановили, образцы срезов были изъяты следственными органами.Прошло три года, я о той истории практически забыл. И вот вдруг обнаруживаюзнакомые мне серо-зеленые уплотнения на надчревных лимфатических узлах привскрытии…

Гистолог вдруг замолчал и принялся перебирать какие-тобумаги, лежащие на столе, бормоча:

– Да как же… Как же фамилия…

– Майя Климова? – подсказала Алена.

– Да нет, Майя Климова – это уже потом! – отмахнулся НиколайДмитриевич. – А сначала был знаете кто? – Он наконец отыскал какую-то бумажку ипомахал перед Алениным носом. – Нашел! Сначала был Лысаковский.

– А кто он такой? – растерянно уставилась на доктора Алена.