Когда Митя опомнился, на него обрушился целый шквалновостей.

Аню и Андрюшу спасло провидение, оно же, очевидно, помоглоим добраться до Москвы и добыть новые документы.

– Мы теперь Кацман, – сообщила другу детстваАня, – Лев и Сара.

Митя никогда не был антисемитом, но с его уст сорвалсявопрос:

– Что же русскую фамилию не взяли?

– Слава богу, хоть такие документы достали, –вздохнул Андрей, – ладно, слушай, зачем мы пришли. Пока бандиты родителейубивали да дом жгли, мы у Федора, конюха, прятались. Когда же негодяи убралисьвосвояси, здание еще полыхало. Оно с парадного хода занялось, а отец, ИванСергеевич, если ты помнишь, во флигельке жил.

Пока огонь пожирал парадные комнаты, Аня и Андрюша успелиспасти все семейные документы. Их, людей благородного происхождения, волновалине материальные ценности, не коллекция картин, не столовая посуда идрагоценности, которые утащили бандиты, а история семьи, рода. Ее следовало вочто бы то ни стало сохранить даже в огне революции.

– Ужас закончится, – тихо сказал Андрей, –все вернется на круги своя, и тогда мы расскажем детям о Глебкиных. Нам естьчем гордиться!

– Ждать недолго, – с жаром воскликнула Аня, –год, два, и от большевиков ничего не останется!

– Точно, – подхватил Андрей, – вот увидите,лет этак через десять мы снова в нашем имении встретимся.

– Непременно, – кивнул Митя, – а я у вас будудомашним врачом…

Повинуясь единому порыву, друзья детства обнялись, и Андрейпопросил:

– Помоги нам.

– Говори, сделаю все, – поклялся Митя.

– Ты должен сохранить наши бумаги, нам их с собой возитьопасно.

– Вот этот мешок?

– Нет, конечно, – усмехнулся Андрей, – тамтебе муки немного и сахара, скажешь хозяйке, от родичей посылочку привезли.Ну-ка, дай листок, сейчас план нарисую, где мы все спрятали, недалеко от дома.Да ты это место хорошо знаешь. Змеиная Горка.

Митя кивнул:

– Конечно, деревня в пяти километрах от усадьбы, тамеще на кладбище родовой склеп Глебкиных.

– Прямо в точку, – сказала Аня, – именно внем они и хранятся.

– А не сгниют? – всполошился Митя.

– Нет, – хором ответили Аня и Андрюша, – вжелезном ящике все, в тайнике.

– Ты нашу родовую печать знаешь? – спросил Андрей.

– Конечно, – удивился Митя, – сто раз видел.

– Есть еще одна, тайная. Аня, покажи.

Аннушка расстегнула кофту, сняла с шеи простую серебрянуюцепочку, на которой висел медальон.

– Вот, оборотная сторона и есть печать.

– Разница-то в чем? – не понял Митя, вертя в рукахбезделушку, которая хранила тепло тела Ани.

– Вот сюда смотри, – объяснил Андрей, –видишь.

– А… а… а, – протянул Митя, – хитропридумано.

– Значит, так, ты получаешь диплом, – сказалАндрей, – и едешь в Змеиную Горку, устраиваешься на работу. Бумаги вынешьи укроешь в своем доме, хоть они и в специальном ящике лежат, да все равноистлеть могут. Береги их и жди нас. Мы обязательно приедем в Змеиную Горку.

– И вообще, этот ужас скоро кончится, –воскликнула Аня, – мы восстановим свою фамилию!

– Впрочем, – внезапно оборвал ее Андрей, –всякое случиться может. Коли судьба нам сгинуть, ты все равно документыстереги, до них никто не должен добраться, тайник хитро устроен. Со сторонынадгробия бабушки печать наша сделана, надо вот так повернуть, тогда механизм вдействие придет. Отец за ним следил, теперь твой черед. Никому об этом неговори, скажешь лишь тому, кто тебе тайную печать предъявит. Причем имей ввиду, саму печать потерять можно или отнимут ее… так вот, у наших настоящихнаследников татуировка будет на внутренней стороне бедра. И ты безо всякогостыда тому, кто свои права заявит, должен сказать: «Покажи знак».

– И женщине тоже? – покраснел Митя.

– Да, – кивнула Аня, – смотри, Митенька, мына тебя надеемся.

Митя – человек слова, поэтому, получив диплом врача, онпоехал в Змеиную Горку и выполнил просьбу тех, кого теперь считал единственнойродней. Папки он положил на книжные полки и стал ждать падения большевиков.

Но шли годы, а коммунистический режим не собирался рушиться,Митя с тоской понял: варвары пришли навсегда.

Аня и Андрей пропали, от них многие годы не было ни слуху нидуху, потом началась Отечественная война. Митя ухитрился сберечь бумаги вовремя всех пертурбаций, он не обзавелся семьей, жил с тремя собаками, считалсялучшим врачом в округе и был по-своему счастлив. Доверенные ему документы онхранил по велению сердца, потому что умом хорошо понимал: Ани и АндреяГлебкиных, или, как их теперь звали, Сары и Льва Кацман, на свете уже нет. Митяисправно ходил два раза в месяц к склепу, чистил памятник, ставил свечи имолился за упокой всех горячо любимых им Глебкиных.

Но потом случилось невероятное. Душным июньским вечером кнему постучали в окно. Несмотря на то, что неподалеку от Змеиной Горки разроссягородок, где имелась больница, местное население с каждой болячкой ломилось кМите, вернее, Дмитрию Дмитриевичу. «Митрыч, – колотил народ в избу, –помоги, жена рожает». Митя брал чемоданчик и шел на зов, поэтому стук в окноего не удивил, не поразила и незнакомая женщина, стоявшая на пороге. К опытномуврачу приходили со всей округи.

– Что стряслось? – деловито осведомилсяМитя. – Рожаем или другая напасть? Говорите четко, я должен взять всенужное.

– Меня зовут Сирена Львовна Кацман, – тихопроизнесла женщина, – я дочь Сары Кацман, впрочем, вы знаете ее под именемАни Глебкиной.

У Мити закололо в висках.

– Входите, – велел он.

Сирена Львовна вошла в избу и сказала:

– Мама велела вам печать показать.

Не успел Митя опомниться, как нежданная гостья сняла юбку.

– Мама жива, – вдруг сказала она, – шлет вампривет.

– Аня? – воскликнул Митя.

– Да, – кивнула Сирена, – отец скончался. Явам все расскажу.