Однако британские чиновники различных ведомств никак не могли договориться между собой, кто же будет отвечать за передачу груза и сопровождать его в пути на борту.

Роберт Чэлмерс — лорду Канлиффу, 18 декабря 1916 г., секретно: «Нерешенные вопросы касаются только нас, но никак не российского правительства»[738].

Лорд Канлифф — Роберту Чэлмерсу, 19 декабря 1916 г., секретно: «Хочу еще раз повторить свое мнение: если вопросом перевозки золота будет заниматься отчасти Банк Англии, отчасти Казначейство, это не приведет ни к чему, кроме путаницы и неприятностей. Если эти полномочия будут возложены всецело на меня, я готов сделать все от меня зависящее, чтобы эти приготовления были успешны, если же это ляжет на плечи Казначейства, то только оно должно это делать. Что касается соглашений с правительством Канады, я считаю, что на текущий момент они преждевременны. Если мы сообщим правительству Канады, что такая большая партия золота приплывает через месяц или 6 недель, то мы рискуем, что эта операция получит огласку по всей Канаде и сильно увеличит риски»[739].

Вообще-то глава Банка Англии славился своей осторожностью, замкнутостью и немногословностью. Он очень обстоятельно подходил к принятию решений, тщательно обдумывая не только каждый свой поступок, но и любую фразу, произнесенную им публично. Впрочем, он не стеснялся и резких выражений, в том числе в официальных документах. Иногда его пояснения мотивов своих действий звучали весьма экстравагантно. Так, вспоминает Ллойд-Джордж, «когда я однажды спросил управляющего Банком Англии сэра Уолтера Канлиффа, как ему удается прийти к верному заключению, какой вексель безопасно одобрить к оплате, он ответил: „Я их обнюхиваю“»[740]. Конечно, это была шутка, позволяющая ее автору уйти от конкретного ответа, но если уж управляющий Банком Англии решился на прямой конфликт с представителями всевластного в условиях войны руководства Казначейства, то основания для этого были у него весьма весомые.

Подобными бесконечными проволочками и препирательствами высшие чиновники Банка Англии и Казначейства довели до белого каления Кэнго Мори, который то ли от раздражения, то ли от отчаяния направил лорду Канлиффу следующее письмо: «Не получив никаких новостей из Казначейства к 7 часам [18 декабря 1916 г.], я позвонил секретарю Роберта Чэлмерса, который направил меня к господину Кейнcу, который сообщил, в свою очередь, что не получил ответа. Все, что я мог сделать, это телеграфировать в Токио о том, что правительство Японии получит известия от правительства России, а также выразил свое мнение, что груз для нашей эскадры передаст комендант Владивостока, как это было в прошлый раз»[741].

Письмо финансового атташе правительства Японии управляющему Банком Англии об организации вывоза золота через Владивосток. 18 декабря 1916. [Bank of England Archive. Russian Gold to Ottawa via Vladivostok]

Как видим, вновь мелькает имя Кейнса. Позднее, в 1923 г., Кейнс, явно не без гордости, подчеркивал: «На протяжении всего военного времени я работал в Казначействе, и все деньги, которые мы предоставляли в долг или занимали сами, проходили через мои руки»[742]. Не знаю, как с занимали, а вот что касается России, то так оно и было.

Устав от английской неразберихи, в Токио решили действовать. 20 декабря 1916 г. крейсеры «Сацума» и «Ниссин» вышли из Майдзуру. А пока корабли были в море, значимые изменения произошли и в Лондоне: Казначейство выкинуло белый флаг, расписавшись в собственной неспособности организовать на должном уровне транспортные операции с золотом. «Хочу поблагодарить Вас за готовность взять на себя контроль за решением всех вопросов по организации транспортировки золота, — написал 21 декабря Сэм Ливер лорду Канлиффу. — Мы с удовлетворением передаем эту сферу ответственности вам и уверены, что Банк [Англии] более компетентен в таких вопросах. Как вам известно, мы хотели бы доставить как можно больше золота и как можно скорее, и я уверен, что Вы также осознаете желательность этого. Хочу, однако, добавить, что помимо золотых слитков для нас большое значение имеет также доставка имеющихся золотых монет [выделено мною. — С. Т.]»[743].

22 декабря 1916 г. «Сацума» и «Ниссин» вошли в бухту Золотой Рог. Обращает на себя внимание тот факт, что желание британцев поскорее вывезти из нестабильной России огромные ценности было настолько велико, что они пошли на огромный риск, более чем вдвое увеличив предельно разумные, по их мнению, объемы золота, которые можно транспортировать на одном корабле. «Как можно больше золота и как можно скорее» — вот главный мотив их лихорадочных действий.

24 декабря 1916 г. на «Сацуму» погрузили 1250 ящиков с золотом на сумму 10 615 080 ф. ст., а на «Ниссин» — 1081 ящик на сумму 9 386 100 ф. ст.

Отчет о морских перевозках золота в интересах Банка Англии и британского Казначейства. 10 января 1917. [Bank of England Archive. Russian Gold to Ottawa via Vladivostok]

Пребывание японских крейсеров во Владивостоке и погрузка золота пришлись на период рождественских праздников. Наверное, джентльмены позволили себе слегка передохнуть: какая-либо переписка за 22–31 декабря 1916 г. в архивном деле с весьма выразительным названием «Русское золото в Оттаву через Владивосток»[744] отсутствует. Да и следует признать, что основания расслабиться у них вполне имелись: золотые слитки были если не у них в руках, то уж точно вне контроля россиян. А это главное. Но с приходом нового 1917 года активность в Лондоне восстановилась в удвоенном масштабе.

Уже 1 января 1917 г., дрожа от нетерпения заполучить новую партию российского золота, Роберт Чэлмерс направил Ермолаеву секретный запрос № 35 232 относительно отправки золота российским правительством. Сославшись на пункт 7 финансового договора от 27 октября 1916 г., он, в частности, писал: «Лорды Казначейства будут признательны, если вы телеграфируете своему правительству с просьбой сделать соответствующие распоряжения о перевозке золота во Владивосток как можно ранее»[745]. Параллельно Роберт Чэлмерс напомнил и управляющему Банком Англии, что следует поторопиться и со своей стороны также поднажать на союзника. В Казначействе, писал он в тот же день лорду Канлиффу, «считают важным перевезти золото в Америку как можно скорее»[746].

Как видим, еще и не рассвело, в России пока даже не отпраздновали наступление нового года, а Роберт Чэлмерс уже напомнил союзнику, что табачок врозь. Скорее, скорее, скорее! Но он явно поторопился, считая, что предыдущая партия золота уже в Майдзуру, как уверяли его представители Японии. Точнее, они выдавали желаемое за действительное. Да, расчетная дата прибытия японских крейсеров к своим берегам —