– Помоги… мне… – прошептала девушка.

Мартин ладонью зажал пульсирующую рану. Помогать былопоздно. Клинок геддара прошёл через сердце.

– Нас ещё три, – глядя ему в глаза и будто угадавнепроизнесенные мысли, сказала Ирина. – Хотя бы… одна… должна… Ключники… они невластны…

– Где они? Где они, Ира? – выкрикнул Мартин.

– Ищи… на… – прошептала девушка. Кашлянула – как-то оченьтихо, интеллигентно. И глаза её закрылись.

– Я подвёл тебя, друг, – сказал геддар. Он тоже умирал,кровь потоками хлестала из его тела. – Они сильнее… Они использовали и меня.Мой гнев. Я виноват.

Маленькая фигурка дио-дао приблизилась к ним. Новорождённыйсвященник печально посмотрел на девушку. Спросил тоненьким голоском:

– Нужен ли ей обряд ТайГеддара?

Мартин покачал головой, баюкая на коленях неподвижное тело.

Дио-дао повернулся к умирающему геддару:

– Сердце ТайГеддара милосердно… прими свою судьбу, Кадрах.

Стоя на коленях, Кадрах слегка покачивался, и Мартинупоказалось, что сейчас, в последнем приступе ярости, геддар набросится нановорождённого дио-дао. Но Кадрах только спросил:

– Простишь ли ты меня… Корган?

– Как велел ТайГеддар, – пропищал дио-дао. И ласково положилруки на окровавленные плечи геддара.

Мартин поднял Ирину, встал и отошёл к выходу. СлабеющийКадрах стоял на коленях перед новорождённым дио-дао, а тот что-то тоненькоговорил на языке геддаров. Временами Кадрах отвечал, временами качал головой.Молодой священник стал на колени рядом с Кадрахом и вложил ему в руки свой меч.

Звякнул металлический занавес.

– Идём, Мартин, – сказали ему. – Они сделают с телом всё чтонужно.

Мартин обернулся – маленький Ди-Ди стоял за его спиной,печально глядя на умирающего Кадраха и мёртвую Ирину.

– Он поверил, – пробормотал Мартин, вслед за Ди-Ди выбираясьиз эфеса ТайГеддара. – Он поверил!

– Мне подсказали путь, но слишком поздно. Священник погиб ивоскрес? – грустно спросил Ди-Ди.

Мартин кивнул. В голове был полный сумбур.

– Не существует чудес, не оставляющих свободы выбора, – тихосказал Ди-Ди. – А если существуют… то они не от Бога.

– О чём ты, Ди-Ди? – спросил Мартин.

– Завет о немедленном воскрешении – догма геддаров, –ответил Ди-Ди. – Её нельзя толковать однозначно… в случае с дио-дао. Такое бывалов нашей истории.

– Бывало? – закричал Мартин. – Так вы способны перегнатьсознание в младенца целиком? Переписать всю личность?

Ди-Ди кивнул. Уточнил:

– Это… это невозможно сделать нарочно. Искушение было бы…Было бы слишком сильно. Но это случалось. Иногда. Если умирающий был уверен,что его жизнь – дороже продолжения рода. Если это… очень важно. Если младенецещё совсем не развит и не обладает личностью. Очень много «если», Мартин!

– Чуда не было, – прошептал Мартин. И сам не понял, чтоиспытал при этом – облегчение или печаль.

– Не было, – подтвердил Ди-Ди. – И в то же время – было.Священник и в самом деле верил в ТайГеддара. И священник воскрес в новом теле…Его убил Кадрах?

Мартин кивнул:

– Беременность священника… этого он выдержать не мог. Самкиих вида, как принято считать, вообще не обладают разумом.

– Глупо, – сказал Ди-Ди. – Догма оказалась сильнее разума.Догма убила Кадраха и воскресила священника… – Он перевёл взгляд на Ирину. – Ктоубил её?

– Случайность, – ответил Мартин. – Она поскользнулась иупала на меч Кадраха… перед тем смертельно ранив его.

Ди-Ди поник головой:

– Мне бы связаться с теологами заранее… Узнать, в чём можетбыть лазейка. Предупредить тебя, успокоить геддара… Бедная женщина.

Мартин кивнул. Руки были в крови, весь он был в крови, имёртвое тело тянуло к земле. Четвёртая копия Ирины Полушкиной погибла случайнойнасильственной смертью. Снова у него на глазах. Снова он не успел.

И на этот раз он остался без всяких нитей.

Три Ирины, ещё странствующие где-то в галактике, моглиспокойно умирать в одиночестве. Мартин Дугин больше не принесёт им несчастья.

– Мне кажется, я – причина её смерти, – сказал Мартин. –Каждый раз. Я не успеваю помочь. Я… во мне чего-то не хватает.

Он подцепил в ладонь жетон Ирины, рванул – и спрятал вкарман.

Так уже было. Но больше не будет.

– Не кори себя, – попросил Ди-Ди. – Ты старался. Я напишукнигу о том, как ты старался. О том, что догмы – сильнее разума и веры.

– Меня больше обрадовала бы другая книга, Ди-Ди, – сказалМартин.

– Я могу придумать счастливый финал, – ответил ДождавшийсяДруга. – Но разве могу я придумать другую жизнь?

Мартин пришёл на Станцию ключников через двое суток.

Позади было официальное расследование инцидента – помоглото, что Дождавшийся Друга как единственный ребёнок Рождённого Осеньюунаследовал должность старшего следователя по преступлениям, связанным синопланетянами.

Позади были похороны Ирины Полушкиной. Батюшка-самосвятцеркви Иконы Светил на Тверди Небесной отслужил по Ирине панихиду. Девушкупогребли на маленьком погосте за храмом, под печальный перезвон колоколов наневысокой деревянной звоннице. Пришли служители храма ТайГеддара, пришлидио-дао из Собора Всех Стигматов, пришли несколько протестантов и буддист воранжевой тоге.

Отец Амвросий, в миру – Ежеутренняя Радость, произнёс послеслужбы короткую проповедь. Церковнославянским он владел совершенно свободно, агибель Ирины и впрямь принял очень близко к сердцу. Смутило Мартина лишь одно.Отец Амвросий, судя по нескольким фразам, надеялся, что мощи Ирины Полушкинойстанут нетленными и церковь Иконы Светил на Тверди обретёт собственную святую.

Мартин в этом очень сомневался.

Потом был путь до ближайшего города, где стояла Станция.Ди-Ди проводил Мартина, и они тепло попрощались. Дождавшийся Друга всё ещёоставался маленьким, но он заметно окреп и возмужал.

Мартин понимал, что скорее всего никогда больше не увидитДи-Ди. И это оставляло в душе тягостный осадок – подобно тому, что доводитсяиспытать после посещения умирающего друга.

Наверное, это смешанное чувство незаслуженной вины инастоящей жалости ограждало миры дио-дао от прочих рас куда сильнее, чем нудныевизовые формальности, контраст между новейшими технологиями и архаичным бытом ипрочие особенности. Мартин даже подумал, что это чувство невозможно преодолеть.Если ты относишься к дио-дао как к равным, как к существам, с которыми возможновместе работать и дружить, то ты никогда не смиришься с быстротечным ритмом ихжизни.