– «Дающая жизнь не встанет под тенью моей, понёсшая жизнь невойдёт в эфес меча моего!» – парировал Кадрах. – Ты беременна!

– Я не женщина! – рявкнул дио-дао. – Я служитель третьейнити меча, имя моё Корган, я живу во славу ТайГеддара!

– Ты хуже женщины, ибо наделена лживым умом! – закричал Кадрах.– Ты беременна, ты гермафродит, эфес осквернён!

– Отсеки свой гнев, Кадрах!

– Шиидан! – взвыл Кадрах и неуловимым движением выхватилмечи.

Вот теперь Мартин позволил себе застонать вслух. Впрочем,это не помешало ему сгрести Ирину в охапку и броситься в дальний угол храма.

Кадрах и дио-дао по имени Корган стояли друг напротив друга.Корган тоже достал меч, а во взгляде его читалась искренняя ярость неправеднообвинённого.

Теперь ни Кадрах, ни Корган не заботились о том, чтобыговорить на туристическом. Впрочем, разговаривали они недолго.

– Аш гаррза-хра Тай, анжар Шиидан, Кадрах! – выкрикнулсвященник, и Мартин подумал, что называть геддара по имени было, быть может,самой большой его ошибкой. Последней каплей в чаше гнева Кадраха. Геддар не мог,никак не мог признать за «фальшивым священником» право говорить с ним какравный…

– Аш Шиидан-кхан! – рявкнул Кадрах.

Ирина шевельнулась в объятиях Мартина и тихо сказала:

– Всё… раз уж он назвал его собакой дьявола…

Мечи скрестились.

Быть может, принявший священство геддаров дио-дао и впрямьхорошо владел оружием. Быть может, он действительно постиг тайное искусствоплетения меча из расплавленных каменных нитей.

Но по сравнению с профессиональным палачом геддаров у негоне было шансов. Дио-дао вообще не использовали режущее оружие – их рукам кудалучше подходило дробящее и метательное, вроде булав и пращей.

Уже на третьем ударе Кадрах выбил у дио-дао меч. На секундузамер, провожая отлетевший к стене клинок взглядом – будто поражённый тем, чтоему не удалось перерубить меч. Обезоруженный Корган не пытался бежать – гордовскинул голову, глядя прямо в лицо геддару, а губы его что-то беззвучношептали…

Мечи взвизгнули, рассекая воздух, и кровь залила лазурныеодежды дио-дао. Мартину показалось, что вначале Кадрах собирался отсечьсвященнику голову, но в последний миг передумал – и нанёс два удара в грудь.Видимо, это была более позорная смерть, которой только и достоин пособникдьявола.

– Твой эфес очищен, ТайГеддар! – воскликнул Кадрах. Двумябыстрыми движениями вытер мечи об одежду Коргана, спрятал их в ножны. Второгосвященника, застывшего в стороне и не вмешивавшегося в схватку, он словно и незамечал. Видимо, потому, что тот не был беременным.

– Что ты наделал, Кадрах, – прошептал Мартин, вставая. – Чтоты наделал…

Геддар сурово посмотрел на него:

– Прости, друг. Тебе стоило уйти. Я не мог не покаратьосквернителя эфеса.

Он подошёл к Мартину и Ирине, протянул девушке руку:

– Вставай. Я друг Мартина и рад спасти тебя.

– Убийца, – прошептала Ира. – Жестокий убийца!

Геддар вздохнул и убрал руку. Сухо сказал:

– Всё-таки и ваши самки не совсем разумны… Выведи её отсюдаи заверни в одежды, друг Мартин. Я ещё должен буду помолиться в очищенномхраме.

Мартин не ответил. Он смотрел на тело Коргана – уже несовсем неподвижное.

Из окровавленных складок одежды выползал детёныш.

Совсем маленький – будь это человеческий малыш, Мартин счёлбы его двух-трёхлетним.

Толстая пуповина тянулась за ним – и пульсировала, дрожала вбешеном ритме, будто туго натянутая струна. Глаза детёныша были широко открыты– и не мигая смотрели на Кадраха.

Будто почувствовав этот взгляд, Кадрах обернулся. Вскинулбыло руки к мечам – и бессильно уронил их. Прошептал:

– Храм осквернён навсегда…

Ирина привстала, увидела детёныша – и, вскрикнув, прижалаладони к лицу. Зрелище и впрямь было несимпатичное.

Детёныш приподнялся, встал на сильные задние лапы. Задумчивоперевёл взгляд на пуповину. Пульсация стихала. По сизому канатику будтопропихивались в тело детёныша последние крупные сгустки.

Потом губы детёныша разомкнулись, и слабый голос сказал:

– Исполнилось обещанное ТайГеддаром… я погиб и воскрес вновой плоти.

Священник в одеждах салатного цвета упал на колени.

– Ты не воскрес! – заревел Кадрах. – Ты перекачал всю своюпамять в детёныша! Ты глумишься над верой, ты снова глумишься!

Он вырвал мечи из ножен.

– Не смей!

Мартин не заметил тот миг, когда Ирина подхватила с пола мечсвященника. Он попытался её перехватить, но руки скользнули по голой коже, идевчонка вырвалась, а Мартин, поскользнувшись на окровавленном камне, упал к еёногам. Удар Ирины был неумелым и неуклюжим, так замахиваются палкой, а немечом, и геддар, конечно же, почувствовал нависшее над головой лезвие. Онповернулся, оскалился – Мартин почувствовал, каких сил стоит геддарусдержаться… но он всё-таки сдержался и не ударил Ирину – лишь подставил свои мечипод её клинок.

Меч священника скользнул по мечам Кадраха – и перерубил одиниз них у самой рукояти. Клинок вошёл геддару в плечо, легко рассекая одежду итело.

– Мамочка… – выпуская меч из рук, прошептала Ирина.

Клинок так и торчал из тела геддара, кровь толчками била израны. Геддар задумчиво смотрел то на рану, то на свой перерубленный меч. Разжалладонь – эфес с обломком лезвия упал к его ногам.

– Я не хотела… – прошептала Ира.

– Ты лишь была мечом ТайГеддара… – сказал геддар. И рухнулна колени.

– Прости! – выкрикнула Ирина, склоняясь над Кадрахом. –Прости меня!

Мартин видел, как это произошло, но уже не мог ничегосделать.

Ноги Ирины скользнули по крови, она упала – успев оперетьсяна руку, но всё же нависнув над геддаром.

Над геддаром, так и не выпустившим из рук второй меч.

На спине Иры будто вспух бугорок. Помедлил чуть – и лопнул,выпуская острие меча и совсем немного крови. Девушка слабо пискнула.

– Нет… – простонал геддар. Последним усилием он стащил Иринус меча, умоляюще посмотрел на Мартина. Прошептал: – Я не хотел! Я не делалэтого!

Скользя в крови и даже не пытаясь подняться на ноги, Мартинна карачках подполз к ним. Подхватил Иру из рук геддара.