И посмотрел так, будто он судья, а Эйв, обвиняемый, чья вина уже доказана.

– Планы на совместную жизнь, – ответил Эйвер.

– И какие же? Учитывая, что союз между ведьмой и магом противозаконен.

– Это тоже скоро изменится, – заявил Ходденс. – Я люблю Тейру, и сделаю всё возможное и невозможное, чтобы мы с ней могли быть вместе официально, открыто и счастливо.

– Даже так? – на лице отца появилась холодная улыбка. – Да, кажется с оценкой твоих умственных способностей я поспешил. Думаешь ты явно не головой.

Но Эйв вдруг улыбнулся и посмотрел на генерала с лёгкой снисходительностью.

– Знаете, видел я тех, кто всегда думает только головой, считая чувства глупостью. И поверьте, это глубоко несчастные люди. А я прекрасно осознаю, чего хочу, и на что ради этого готов. А хочу я быть счастливым и свободным. Вот скажите, лорд Соун, вы счастливы? Ведь, полагаю, всегда думаете лишь головой.

Папу этот вопрос явно задел, но он постарался не показать своих эмоций. Хмыкнул, изобразил холодную улыбку и посмотрел на меня. Но стоило нашим взглядам встретиться, и улыбаться он перестал.

– Не знаю, отец, был ли счастлив ты. Но я в нашей семье счастья как-то не заметила, – сказала, впервые решив говорить с ним вот так открыто. Хотя, наверное, просто раньше этих тем никто у нас не поднимал. – Возможно, ты счастлив на службе? Или посещая любовниц? А может, тебе нравится видеть жену несчастной? Но тогда у нас с тобой разные представления о счастье и мудрых поступках. И да… – я отвернулась к магу, внимательно за мной наблюдающему, посмотрела ему в глаза и сказала: – Я люблю Эйвера. И ещё никогда в жизни не чувствовала себя так правильно и спокойно, как рядом с ним. Если ради нашего будущего мне придётся участвовать в революции, то я первая полезу на баррикады.

– Дочь… – папа покачал головой. – Знаешь, когда-то я тоже был молодым и глупым. Поверь, женился на твоей матери по любви, хотя мне прочили совсем другую партию. Куда более выгодную роду. Но я настоял на своём выборе, меня сводила с ума яркая взбалмошная Синтия. Несколько лет мы даже были счастливы. Но потом новизна пропала. А чувства… они просто потухли. Моя яркая ведьмочка превратилась в обычную чопорную леди с миллионом предрассудков. Я возвращался после тяжёлого дня, а меня встречали упрёками. Глупыми обвинениями. Бесконечной ревностью.

– И ты просто перестал приходить вечерами домой, – бросила с горечью.

– Я шёл туда, где мне было хорошо и комфортно.

– Почему же не развёлся с мамой? – спросила я. – Женился бы на той, с которой проводил ночи.

– Зачем? – спросил с усмешкой. – Чтобы всё повторилось? Нет, Тейра. Меня и так всё устраивает.

– А маму тебе не жалко?

– Думаешь, я не знаю про всех её любовников?

Я отвернулась. Мне была противна эта тема. Вот только я сама её подняла. Сама спросила. Но продолжать дальше совсем не хотелось.

– В том мире, Эдгар и Синтия очень любят друг друга, – сказала, сглотнув. – И детей своих любят. У них не так много денег, но зато есть настоящая семья. И знаешь, в их квартирке мне было намного уютнее, чем в нашем особняке. А ведь они – ваши отражения. Твоё и мамино.

Он ничего не сказал. Некоторое время просто стоял на месте, глядя в сторону, а потом и вовсе направился к двери.

– Обеспечьте Миранде такую защиту, которую не пробьёт ничего, – сказал он, обернувшись к Эйверу. – Сейчас от её жизни зависит слишком многое. Если с ней что-то случится, нас всех на самом деле ждёт самая настоящая смута. И ещё…

Он медленно покачал головой.

– Народ королевства не примет мага у власти. И королеву-марионетку тоже. Если Миранда войдёт во дворец с Кротом, то можете сразу ждать новую революцию. Или даже гражданскую войну. Резкие перемены возможны только при наличии у правителя достаточной силы заткнуть всех недовольных. А у нашей принцессы её нет.

И, договорив, вышел за дверь и скрылся в ночи.

Эйвер

– Трындец, – сказал Гердер, устало проведя ладонью по лицу.

И больше ничего говорить не спешил. Зато выражение лица явно намекало на полную растерянность. Именно такой оказалась его реакция на слова генерала, которые я передал ему как можно подробнее. Для этого пришлось прямо среди ночи срываться из лаборатории, искать вход в туннели и возвращаться в подземный город. Тейра отправилась со мной, но она собиралась побеседовать с принцессой. Нам обоим не было известно, понимают ли наша будущая королева и её будущий советник всю сложность ситуации. Всё же лорд Соун был прав, назвав нас детьми. По сравнению с ним и его опытом в политике мы все вместе взятые оставались беспомощными младенцами.

– Он прав, Гер, – вздохнул я, нарушая тяжёлую тишину. – Сейчас само твоё присутствие рядом с Мирандой может обернуться крахом всего. Если её свергнут, станет ещё хуже, чем было. Магов вообще могут начать истреблять.

Крот снова не ответил и, казалось, помрачнел ещё сильнее.

– Со мной всё ясно – я очень далёк от политики, – продолжил я свой монолог. – Но ты же не мог не понимать, что эта ситуация не разрешится так просто. Сейчас главное ‒ вернуть в страну порядок, а людям спокойствие. Отменить окончательно демонов закон об ограничителях. Остальное терпит. Дальнейшие реформы можно будет проводить постепенно. Иного пути я просто не вижу.

– Его и нет, – тихо сказал Гердер и всё-таки посмотрел на меня. – Но я, увы, понял это только сейчас.

– Мы пытались воплотить в жизнь утопию, – покачал я головой. – Наверное, просто до самого конца не верили, что у нас получится. Нет, в результате полноценного переворота так бы и было. Если бы мы начали войну и выиграли её, тогда сами бы писали законы и ставили условия. Но это стоило бы тысячи, сотни тысяч жизней. Зато при нынешнем раскладе, если всё удастся, а Миранда получит корону и начнёт реформы, тогда всех этих жертв удастся избежать.

– Но перемены отодвинутся на неопределённый срок, – ровным, лишённым эмоций тоном проговорил Крот. А потом медленно выдохнул и добавил тихо: – Она уйдёт в свою жизнь, а я останусь в своей. Или, вполне возможно, попаду в каменоломни. Если не на плаху. Ты, кстати, тоже.

Я покачал головой и хотел возразить, но в этот момент иллюзорная стена пропала, и в комнатушку вошли две ведьмы. Одна – будущая королева, а вторая – леди Соун. Моя Тейра.

– Ты рассказал ему? – нервно выпалила Миранда, обжигая меня злым взглядом.

Она тут же подошла к Гердеру и, обняв его за шею, прижалась губами к его губам. Он не ответил на поцелуй, почти сразу мягко отстранился, но его вид уже не был таким обречённым.

– Ты знала. Не могла не знать, – проговорил Гер, а в его голосе слышался открытый упрёк. – Это я в дворцовых делах дилетант, а ты там выросла. Варилась среди всей этой грязи. Скажи только одно, когда ты собиралась сообщить мне, что наши договорённости приведут к катастрофе.