– Ну и каково оно на том свете? – глядя сквозь них, спросил он.

Дилль и Герон обменялись удивлёнными взглядами. Маг вздохнул:

– Вы бы это… летели отсюда, – посоветовал он. – Не дело мёртвым беспокоить живых. И вообще, я пытался вам помочь… и помог бы, если бы не этот клятый амулет.

Эрстан помахал перед ними своим медальоном.

– Щ-щас я его…

Между пальцев мага заструились искры и устремились к медальону. Раздался громкий хлопок, и всю посуду воздушным ударом снесло со стола. Сам Эрстан опрокинулся на спину, Герона смело с лавки, а Дилля крепко приложило об стену.

– Опять не получилось, – печально возвестил маг, лёжа на спине и глядя в закопченный потолок.

– Я его сейчас прибью за такие шутки! – прорычал монах, вытирая кровь, капавшую с носа на бороду.

– Не стоит этого делать, преподобный, – раздался звучный голос, – он всё равно ничего не соображает. Лучше подождать, пока протрезвеет – может, хотя бы поймёт, за что его убивают.

Дилль поднял голову, Герон обернулся. На лестничной площадке стоял вампир Орхам – в противоположность магу элегантно одетый и абсолютно трезвый.

– Эрстан в таком состоянии уже третий день, – сказал вампир. – Надирается с утра пораньше до зелёных зюзей и всё пытается добраться до Неонина. Пару раз я его обратно приносил, один раз он сам вернулся, почти трезвый. Объяснил, что вино отключает чары амулета, и снова нажрался. А в перерыве между походами он пытался снять заклятье с амулета – в результате чуть не спалил дом. Наш хозяин решил, что жизнь дороже, и ночью сбежал. Я уже подумывал связать мага, чтобы он протрезвел.

– Вот оно что, – протянул Дилль. – Слышишь, Герон? Эрстан-то, оказывается, действительно пытался нам помочь.

Монах молча поднял мага и уложил на лавку, Эрстан прерывисто вздохнул и захрапел. Орхам спустился с лестницы, за ним в обеденном зале появился и молодой вампир Теовульф, с любопытством уставившийся на драконоборцев.

– Вижу, что вы уцелели после встречи с Хранителем, – проговорил Орхам. – Или вы с ним не встречались?

– Мы с ним не просто встречались, а даже сражались, – заявил каршарец, вышедший из кухни с двумя кувшинами. – Здоровенная тварь. Я об его когти меч сломал.

Вампир обернулся к варвару – на его бледном лице Дилль прочёл откровенное удивление. Гунвальд прошествовал к столу, поставил один кувшин, а ко второму приложился.

– Сражались? Мечом против дракона? – недоверчиво переспросил Орхам. – И остались после этого живы?

– Как видишь, – лаконично ответил монах, отхлебнул вина и передал кувшин Диллю.

Дилль, тошнота у которого всё не проходила, с трудом сделал пару глотков.

– Верится с трудом, – хмыкнул старший вампир.

– Может, ему в ухо дать? – спросил у монаха Гунвальд. – Никто ещё не так не оскорблял сына славного Ольола.

Орхам проигнорировал угрозу и уселся на лавку. Теовульф пристроился рядом с наставником.

– Расскажите мне об этом, – попросил старший вампир. – Несомненно, ваша битва достойна того, чтобы о ней сложили песни.

Гунвальд подозрительно посмотрел на Орхама – не издевается ли тот, но на бледном лице вампира не было и тени усмешки.

– Ладно, – смилостивился каршарец. – Сейчас перекусим и расскажем.

– Я, пожалуй, отдохну немного, – сказал Дилль. – Что-то мне совсем нехорошо.

– Тебя проводить? – спросил Герон.

– Сам доберусь, – буркнул Дилль и на подгибающихся ногах отправился наверх. В первой же комнате он рухнул на кровать и провалился в тяжкий сон.

*****

Проснулся Дилль от голода. Сквозь мутное стекло светило восходящее солнце, а с улицы доносилось щебетание каких-то птах. Дилль сел на кровати, постанывая от ломоты во всём теле. Едва он принял вертикальное положение, как снова закружилась голова. Он с минуту размышлял, что лучше: опять увалиться в кровать или спуститься в обеденный зал? В борьбе между головокружением и голодом победил голод – Дилль понял, что умрёт, если не проглотит кусочек чего-нибудь съестного.

Он, осторожно ступая и держась за стены, вышел из комнаты и направился к лестнице. Едва он появился на площадке, как снизу раздались приветственные выкрики.

– А вот и наш победитель дракона! – проревел каршарец. – Дилль, мы тут в твою честь пьём.

– Поднимем же чаши за Дилля-драконобойца! – провозгласил Герон, поднимая не чашу, но целый кувшин.

Тост с воодушевлением поддержали оба вампира, сидящие за одним столом с монахом и каршарцем. Судя по всему, эта компания праздновала победу над драконом всю ночь, и силы их явно заканчивались. Герон, сделав несколько глотков, уронил голову на столешницу и громогласно захрапел. Каршарец, почему-то завёрнутый в красивый плащ старшего вампира, сосредоточенно обгладывал совершенно голую кость. Орхам, ещё недавно одетый, как на приём королю, сейчас напоминал скорее завсегдатая кабака, неделю не вылезающего из питейного заведения. Его ученик Теовульф выглядел приличнее остальных – видимо, наставник не позволил ему надраться до того счастливого состояния, в котором находился он сам.

– Но я же никакого дракона не убивал, – слабо возразил Дилль.

– Ты его победил, а жив дракон или мёртв, уже неважно, – торжественно сказал Орхам. – Надо же, вот не думал, что воочию увижу человека, осмелившегося залезть в пасть дракона и уцелеть при этом. Даже среди самых отчаянных вампирских воинов нет таких сумасшедших. Поздравляю, юноша!

– С тем, что я сумасшедший? – хмыкнул Дилль. – Сомнительный комплимент. Скажите, тут найдётся что-нибудь поесть – я с голода умираю.

– Дилль, всё, что у нас есть – твоё! – Гунвальд обвёл рукой стол, заваленный обгрызенными костями, плавающими в лужицах пролитого вина.

– Да уж, – Дилль поморщился. – Ладно, поищу сам.

Он направился в кладовую, где уже бывал в день прибытия. В прошлый раз кладовая выглядела куда более наполненной, чем сейчас. Дилль после долгих поисков обнаружил кусок сала, покрытого коркой соли, засохший в сухарь ломоть хлеба и пару чесночных головок – вот и вся добыча. Он вернулся в общий зал и приступил к трапезе. И хотя он был голоден, как отшельник во время великого поста, еда вызывала какое-то непонятное отвращение. Едва Дилль начал жевать чесночный зубчик, как оба вампира уставились на него с самым недружелюбным выражением лиц.

– Извиняюсь, забыл, что вы боитесь запаха чеснока, – поперхнулся Дилль, убирая подальше от вампиров свою немудрёную провизию.

– Мы не боимся,