– с достоинством ответил Орхам, – просто запах чеснока нам очень неприятен – он напоминает вонь от ядовитого горючего зелья, при помощи которого Завоеватели испепелили наш родной мир. Так что, ешь свой чеснок, господин победитель дракона, только постарайся не дышать в нашу сторону.

– Вот оно как, – глубокомысленно протянул каршарец. – А я как-то встречал охотников на вампиров, которые носили целые ожерелья из чеснока. Помнится, они утверждали, что лучшего средства защиты нет.

– Юный отрок, – повернулся к Гунвальду старший вампир, – скажи мне, нравится ли тебе запах собачьего дерьма?

– Нет, конечно!

– Остановит ли тебя то, что твой враг будет обмазан собачьим дерьмом?

– Нет, конечно!

– Вопрос о твоих охотниках на нас считаю закрытым, – фыркнул Орхам. – К тому же, если бы эти, так называемые охотники действительно повстречали наших воинов, то хвастаться победами над вампирами было бы некому.

– Я тоже так думаю, – пожал плечами Гунвальд. – Ты, к примеру, мечом владеешь лучше всех, с кем я когда-то сражался. А у того сброда вообще не было бы ни одного шанса в бою против тебя.

– Само собой, – как должное принял похвалу Орхам. – Ты для человека тоже весьма неплох. Вот только слишком азартен. Это нехорошо для фехтовальщика.

– Видел бы ты наших берсерков! – возмутился каршарец. – Я по сравнению с ними просто сонный младенец.

– Берсерки хороши только один раз. Я же говорю об истинном искусстве…

Пока шёл спор о фехтовании, младший вампир со скучающей физиономией смотрел то на разгорячённого каршарца, то на наставника. Герон спал, положив руки на стол, а голову на руки. Немного утолив голод, Дилль заметил, что кое-кого не хватает. А именно мага.

– Послушай, Теовульф, – обратился он к молодому вампиру, – ты не знаешь, куда подевался Эрстан?

– Прогуляться ушёл. Сказал, что свежий воздух лечит похмелье лучше всяких заклинаний.

Дилль подумал, что магу понадобится очень много свежего воздуха.

– А ты, как я понял, тоже маг? – спросил он.

– У меня есть природный дар, но насколько он сильный, никто сказать не может, – заметив недоумённый взгляд Дилля, Теовульф пояснил: – У вампиров вообще нет магов. И не было никогда.

– То есть ты – личность исключительная?

– Причем во всех отношениях, – мрачно подтвердил собеседник.

– Ты так говоришь, будто это плохо, – пожал плечами Дилль.

Теовульф с таким видом переставил с места на место высокую глиняную кружку, словно это было важнейшим занятием в мире, затем поднял на Дилля взгляд своих кошачьих глаз и выдавил:

– Я – полукровка.

– И? – Дилль ничего не понял.

– Мой отец – вампир, а мать – человек. Она была родом из Ситгара.

До Дилля дошло. У людей тоже полно заморочек по поводу происхождения, но когда дело обстоит так… получается, у парня жизнь совсем печальная.

– А-а, – протянул Дилль, – теперь я понял, почему ты так хорошо по-нашему говоришь.

– У земель клана Григот с одной стороны Запретный предел, с другой – Ситгар. Поэтому каждый воин нашего клана должен знать ситгарский. А, к примеру, воины клана Сталгард обязаны учить ещё и хивашский.

– Ну, с вашей длительностью жизни можно сколько угодно языков выучить.

– Вампиры живут очень долго, зато рождение ребёнка у нас большая редкость. Видимо, только поэтому меня и не прибили сразу. Думаешь, это легко – быть самым слабым, самым неловким, самым неприспособленным к воинскому искусству? А на фоне остальных наших я всегда казался каким-то калекой и жалким уродцем, – вампир, посмотрев украдкой на старшего товарища и убедившись, что тот по-прежнему увлечён спором с каршарцем, залпом допил вино. – Даже те, кто в сражениях лишился руки, могут без труда одолеть меня в бою на мечах.

– Ну, если они владеют мечом так, как твой наставник, это неудивительно. Кстати, а Охрам разве тебя ничему не учит?

– Учит. Точнее, учил. Потом забросил это неблагодарное дело.

– Ну, не всем же быть великими воинами, – попытался немного утешить собеседника Дилль. – Я вот тоже мечом махать совсем не умею, и ничего – жив до сих пор.

– Ты не понимаешь! У нас быть воином, значит, быть на вершине власти. Только воины могут стать вождями клана. Только к воинам прислушиваются. И только воин может ответить воину – остальные должны молча проглатывать оскорбления.

Дилль подумал, сколько же обид пришлось вытерпеть этому парню, и посочувствовал.

– А чего же ты не ответил на оскорбление магией? – спросил он. – У нас, например, воинам с магами вообще запрещено связываться. Правда, это получилось из-за того, что после Величайшей битвы магия стала редкостью, вот какой-то из прежних королей и издал такой указ. Но, насколько я помню, и до той битвы к магам особо никто не спешил приставать – разве что находился любитель превращаться в лягушку.

– Я не умею превращать недругов в лягушек, – сокрушённо покачал головой Теовульф. – И даже то, что умею, не всегда могу повторить. Будь у меня учитель магии…

– Так вот почему вам был нужен маг! – осенило Дилля. – Орхам хочет пристроить тебя в Академию?

– Тише ты, – шикнул на него вампир. – Никто об этом не должен знать раньше времени.

– А что тут плохого? – удивился Дилль.

Он представил, как вампир ходит среди этих надутых и важных магов, и невольно улыбнулся. Да, это будет замечательное зрелище! Если, конечно, мастер Орхам сумеет убедить короля принять вампирский клан в качестве подданных. И если глава Академии согласится принять вампира в качестве ученика, а не экспоната.

– Потом расскажу, – вполголоса ответил Теовульф и глазами показал на дверь.

Дилль обернулся – у входа стоял Эрстан.

– А-а, вот и его магство пожаловало, – Дилль помахал рукой. – Ну ты и нажрался вчера! А ещё говорят, что у магов сухой закон. Представляю, что было бы, разреши вам начальство шляться по кабакам.

– Уймись, трещотка, – Эрстан поморщился – судя по всему, порция свежего воздуха оказалась явно недостаточной. – Что у вас произошло в Неонине? Эти два пьяницы ничего мне не смогли толком объяснить, кроме того, что весь отряд погиб от драконьего пламени, а вы трое выжили.

– Угу, – кивнул Дилль.

– Чего "угу"? – вскипел маг. – Гунвальд наплёл мне,