которые хотят её видеть настолько сильно. Внучка. Целый клан. Целый клан существ, которые просто хотят тебя видеть. Не чтобы ты что-то для них делала — а вот так просто. Удивительно. Так что я тоже не понимаю, зачем грустить, когда твой друг идёт к своему счастью. Разве лучше, чтобы он вместо этого сидел рядом с тобой? Но, наверное, я тут тоже чего-то не понимаю. Может быть, люди, чья воля всегда была свободной, просто не понимают, как важно дать другому то же самое?

Вэйми слушала внимательно, не перебивая.

— Мне кажется, — сказала она наконец, — что Шер кого-то потеряла, очень близкого. Вот так же проводила и больше не увидела. Она иногда говорит о своей семье, но очень редко и ничего такого… Как будто их больше нет, и она не хочет в это верить. Может быть, она боится новых потерь. Она же врач. Может быть, она кого-то не смогла спасти… Я не знаю.

Она взглянула на ящерицу.

— Ты говоришь так, будто знаешь, что такое несвобода? Прости, если затрагиваю личное.

— Думаю, ты права. Терять близких должно быть страшно. И если потерь было много — даже разлука по такому хорошему поводу может пугать. А что касается меня…

Айрен снова улыбнулась — спокойно и слегка печально, задумчиво посмотрела на чёрную жидкость внутри своей чашки.

— Я ещё очень мало что вспомнила. Но то, что помню, говорит однозначно — свободы в моей жизни было очень мало. Где-то на уровне "самой решать, как выполнить приказ". Всё.

Тви'лекка покачала головой.

— Я знаю, что так бывает у военных. Дисциплина, приказы и всё такое. Может, ты служила?

Ящерица нахмурилась, снова задумавшись.

— Я помню… мёртвая планета. Красные пески. Тёмное небо. Развалины храмов. Разбитые статуи. Слишком мало воды. Слишком холодно. Учёба. Тренировки. И ты всегда точно знаешь, что должен быть самым лучшим, самым сильным. Что в любой момент могут напасть толпой. Что союзник может спокойно предать ради выгоды. Что ты сам сделаешь всё то же самое. Потому что только сила имеет значение.

Она закрыла глаза, потирая переносицу, хмурясь всё сильнее. Воспоминания были тяжёлыми, но она за них цеплялась.

— Умирали многие. Кто-то просто не выдерживал. Кому-то помогали. Да… я помню. Нас просто стравливали друг с другом. Словно… выводили лучшую породу бойцовых псов…

Айрен замотала головой, несколько раз моргнула и снова улыбнулась. Даже тон её голоса изменился, становясь легче и спокойнее.

— Что самое забавное, я точно помню, что это было весело. И азартно. Детские воспоминания. И мне кажется, что для армейской службы это немного жёстко.

По мере того, как она говорила, у летанки всё больше округлялись глаза.

— Дети?! — выдохнула она. — Так поступали с детьми?! Но… Айрен, это же ужасно…

Та только пожала плечами:

— Так всегда было. Вот смотри. Ты до сих пор делишь людей на свободных и не свободных. И вспоминаешь собственных хозяев. Значит, тебя, скорее всего, не брали в плен в зрелом возрасте. Думаю, для тебя твоё детство тоже было совершенно нормальным. В конце концов — это единственная для тебя реальность, как к ней ещё относиться?

— Да, но нас не убивали! — вырвалось у Вэйми. — Нас не заставляли драться друг с другом! Нас учили красиво двигаться, танцевать, одеваться…

— Разные инструменты создают по-разному, — просто напомнила Айрен, — но от этого они не перестают быть инструментами.

Вэйми обвила себя лекку, обхватила руками, словно ей вдруг стало очень холодно.

— Но ведь мы живые, — тихо проговорила она, будто разговаривая сама с собой. — Мы живые. Мы не инструменты. И мы были детьми… Так нельзя. Так ни с кем нельзя…

Айрен успокаивающе зашипела, ласково коснувшись сидящей рядом девушки.

— Шш, все хорошо. Это все уже в прошлом. А нам надо жить дальше. И по-другому.

Действительно — очень хрупкое создание. Ее почему-то хотелось пригреть и успокоить. Под крылышко спрятать.

Неожиданное ощущение, но гнать его фалиенка не стала. В конце концов — она же тоже не обязана жить как раньше.

— Скажи… а ты уже поняла, как это — жить самой?

Глава 307

Лекку шевельнулись.

— Когда Рик сказал, чтобы я не называла его хозяином, и что я должна жить так, как живут свободные… Знаешь, я сначала очень испугалась. Потому что это совсем непонятно. Раньше всё было просто. Хозяин что-то приказал — я сделала. Мне не нужно было ни о чём думать, беспокоиться… Я ведь даже не представляла, что это такое, я же родилась рабыней. Но я спрашивала Шер, и Дэй, и много читала, и думала. Получается, что свободным жить очень трудно на самом деле. Потому что когда что-то велит хозяин — то и отвечает за последствия он. А свободному приходится самому принимать решения и самому нести ответственность. Это трудно и страшно. Но… Мне нравится.

— Вот да, — кивнула ящерица, — Лорд сказал — пошла и сделала. Не сказал — занимаешься подготовкой, чтобы он был доволен и не злился. И живётся более или менее спокойно: пока Лорд благосклонен — никто к тебе лезть не будет, побоятся. И в любом случае всегда точно знаешь, что есть какое-то дело и дом. А сейчас — всё сложно и непонятно.

Айрен вздохнула, опустив плечи. На самом деле всё было ещё сложнее, страшнее и непонятнее, чем она показывала.

— Но хоть с вами повезло.

Улыбка осветила лицо Вэйми.

— Здесь все хорошие, — сказала она. — И Рик с Ником, и Шер такая добрая и заботливая, Шай и Бус, и Мррухс… Дэй вот только ушла. Она так готовила, что можно пойти на преступление за тарелку супа, ты не поверишь! Я скачала несколько баз по кореллианской кухне, но так, как у неё, у меня не получится, наверное.

— Получится, — уверенно заявила фалиенка, — если ты захочешь — у тебя получится абсолютно всё.

Вэйми моргнула. Потом немного печально покачала головой.

— К сожалению, не всё, — вздохнула она. — Некоторые вещи не зависят от наших желаний. Как бы сильно ни хотелось, но… Невозможно заставить кого-то полюбить, например.

Айрен отразила её движение как в зеркале, тоже покачав головой:

— Наверное, это даже хорошо. Не хотела бы я, чтобы меня заставили кого-то полюбить.

— Но я слышала, — осторожно начала тви'лекка, — что у твоего вида есть такая возможность? Что если вы захотите, перед вами никто не может устоять… Хотя любовью это назвать нельзя, конечно.

— Это не про любовь, — ящерица хмыкнула, покачав головой, — по крайней мере для других видов. Это только про желание. И про контроль тоже. Знаешь