символов, изображающих нечто вроде торжества истинной мудрости над чем-то неправильным, порочным.

Здесь нет окон, нет дверей, нет входов и выходов.

Здесь нет жизни, нет времени, нет границ.

Узкие столы тянутся длинными рядами, а за столами сидят высокие долговязые фигуры. Кто эти фигуры? Без контуров, без ясных очертаний, без лиц.

Сущности, демоны, божества, духи… их по-разному называют. Им поклоняются. В них верят. Над ними насмехаются.

Вершители судеб, надзиратели, палачи – названия которые им действительно подходят.

И это они насмехаются над смертными.

За одним из массивных столов по центру одного из множеств величественных залов сидел Вершитель, отличающийся от других. Он казалась больше, выше. Подол его чёрного балахона скрывающего бесформенную фигуру клубился густыми завитками дыма и расползался по старинной плитке подобно извивающимся толстым змеям.

Перед Вершителем были открыты две книги в толстом багровом переплёте, но страниц в книге не было – лишь густой туман стелился по большим прямоугольникам и время от времени в нём мелькали блеклые картинки, образы, очертания домов, людей… Всё, что так похоже на то, что душа заточённая в человеческом теле видит изо дня в день. Живёт, существует в маленьком мирке, за которым некто ежесекундно приглядывает. И думает, что этот мир – его действительность, его реальность, ведь иного не существует.

Рукав балахона Вершителя плавно пролетел над туманом в одной из книг судеб, и в тумане возникло лицо девушки с длинными белокурыми локонами и ясными голубыми глазами. Эта девушка – простая смертная, с которой Вершителю захотелось поиграть. Ведь это так просто и иногда даже интересно – выделять из огромной человеческой массы, кого-то одного и наблюдать за ним более пристально, менять его, делать особенным. Иногда награждать способностями, которые глупые люди считают проклятием, даром небес, или же врождённым изъяном. Люди не знают, кому обязаны своим даром. Люди так ненадёжны. Люди так расточительно его используют.

Вершители никогда не задумываются, когда делают выбор. Для них все одинаковы, все – мягкий пластилин из которого иногда можно слепить нечто особенное.

Это дозволено Вершителям. Это их работа – писать судьбы простым смертным, чьи некогда свободные души были заточены в слабых стареющих телах.

И эта смертная девушка ни чем не отличалась от себе подобных. На неё просто пал выбор Вершителя, существование которого порой становится неинтересным и скучным.

«Никак не наиграешься с этой смертной»? – раздался в сознании голос его сородича. Высокая фигура в тёмном одеянии возникла рядом и без особого интереса наблюдала за блеклым туманом в одной из книг судеб этой девушки.

Вершитель за столом в это время, будто работая ластиком, стирал очертания местности, в которой сейчас находилась смертная. Небесная гладь растворялась над её головой, очертания людей становились прозрачными, людские машины замолкали. Теперь девушка казалась напуганной, её тело сковывал ужас, глаза наполнялись слезами. Она не понимала, что происходит. Никто никогда не понимает. Никто, кроме Вершителя, который пишет её судьбу.

«Её мучения подходят к концу, – ответил он мысленно собеседнику. – Две из предложенных ей судеб теперь сформированы».

«Это был весьма изощрённый способ, друг мой, не думаешь ли ты, что подобное испытание вышло за грани разумного? Она человек, но бремя, которое ты возложил на её плечи слишком тяжело».

«Ты так считаешь? – Вершитель стирал с книги судьбы последние очертания людского мира и был готов отправить смертную на последнее испытание. – Разве я не милостив? Она не была под моим управлением, о каком излишестве идёт речь? Она получила волю. Сама вершила свою судьбу. Я дал ей шанс сделать выбор. Позволил собственноручно сотворить жизнь, в которой она сможет провести остаток своих дней. Моего вмешательства было крайне мало».

«Ты сотворил для неё две судьбы, в которых она потерялась. Только взгляни на неё. Эта смертная измучена, напугана»…

«Но жива».

«Жива ли»?

«И даже на этот счёт у неё будет выбор. Кто ещё удостаивается подобной благодати»?

«Не думаю, что это благодать, друг мой, – отвечал собеседник. – Тебе пора прекратить её мучения».

«Так и будет. Передо мной две книги. В одной из них её будущая судьба. Выбор предстоит ей сделать, если игра завершится так, как я предполагаю».

«Разве ты не знаешь, как игра завершится»?

«Разумеется, нет. Я лишь предполагаю, какие фигуры останутся на доске. Но порой гораздо интереснее становиться простым наблюдателем и лицезреть, как без твоего участия вершатся судьбы. Тебе ли не понимать этого»?

«Не думал, что ты зайдёшь так далеко», – усмехнулся собеседник.

«Я дарую ей жизнь взамен на зрелище, которым она украсила несколько дней из моего однотонного существования. Разве цена не достойная»?

«Только если эта смертная действительно нуждалась в такой благодати».

«Разве кто-то из смертных способен отказаться от такого подарка»?..

«Так или иначе, – вздохнул собеседник, – тебе пора заканчивать с этим. Игра с судьбой одного, или двух ныне живущих ещё способна пройти без последствий. Но ты, друг мой, задействовал в своём представлении слишком много судеб. Это может стать роковой ошибкой. Для тебя».

«Брось. Всего-то десяток. Десять душ, у которых появился шанс обрести новую судьбу».

«Новую, не всегда значит – хорошую. Слишком многие из десятерых смертных были обречены на скорую погибель. Считаешь, правильным было возлагать на плечи этой девушки такую ответственность, как решение кому жить, а кому умереть»?

«Но она ведь этого не знает», – усмехнулся Вершитель.

«И даже это – дело времени, друг мой. Ты можешь неисправимо покалечить её душу, и она станет непригодной для будущего перерождения. А хороших душ с каждым днём становится всё меньше».

«Не стоит переживать. Душа этой смертной ещё не скоро переродится».

«Годы – это всё, что ты можешь ей дать. Но время слишком быстротечно, чтобы рисковать бессмертием души ради развлечения одного уставшего от работы Вершителя».

«Как насчёт твоей работы? Заняться нечем?»

«О, нет, работы у меня хватает. Чего нельзя сказать о тебе».

«Тогда иди и займись делом. А меня ждёт одна очень увлекательная партия в шахматы».

Глава 29

Сон стал реальностью.

Я не сплю. Точно не сплю. Ни в этот раз.

Что-то изменилось. Что-то произошло. Что-то страшное и возможно непоправимое. Весь мир растворился на моих глазах. Будто его просто… стёрли.

Риджа стёрли.

Стёрли!

«Я должна это закончить. Время пришло, а, значит, сейчас, как никогда нужно быть сильной, собранной, сосредоточенной. И я смогу. Сделаю это! Если есть шанс вернуть всё на свои места, то я не упущу его!»

Моя копия проскрипела «Привет» и исчезла.

Мираж? Галлюцинация? Привидение, в конце концов? Куда она делась?

И это