— А насколько близко вообще может один человек узнатьдругого?

— Ты уходишь от ответа.

— Но тем не менее я говорю чистую правду.

Ургит оставил бесплодные попытки добиться от старика прямогоответа и спросил:

— Как, по-твоему, отреагирует Белгарион на моепредложение заключить с ним союз и сообща изгнать маллорейцев с континента?Уверен, их присутствие здесь раздражает его не меньше, чем меня.

— Шансы на успех весьма невелики, — ответилБелгарат. — Возможно, тебе и удастся убедить Белгариона, но прочиеалорийские монархи скорее всего будут против.

— Они достигли взаимовыгодного соглашения с Дростой, тыэто имеешь в виду?

— Соглашение существовало между Родаром и Дростой. Адружба драснийцев с надракийцами всегда может дать трещину. Если тебе кого-то иследует убеждать вступить в союз — так это Хо-Хэга, а Хо-Хэг никогда неиспытывал к мургам сердечного расположения.

— Мне нужны союзники, старичок, а не эти избитыеистины. Послушай, а что, если я пошлю весточку Белгарату?

— И что ты хочешь ему сообщить?

— Постараюсь убедить его в том, что Закет представляеткуда большую опасность для королевств Запада, нежели я. Может быть, он сумеетзаставить алорийцев прислушаться к голосу разума.

— Не думаю, что тебе повезет. — Старик глядел напляшущие языки пламени, отсветы которого играли на его серебрянойбороде. — Ты должен понять, что Белгарат существует вне мира обыкновенныхлюдей. Он обитает в мире первопричин и первозданных сил. Скорее всего онвоспринимает Каль Закета всего-навсего как ничтожную песчинку.

— У, зубы Торака! — выбранился Ургит. — Такгде же взять войска, которые мне до зарезу необходимы?

— Но ведь существуют же наемники, — произнес Шелк,неотрывно глядя в окно.

— Что?

— Отомкните свои сундуки и извлеките оттуда знаменитоекрасное ангараканское золото. Затем пошлите в королевства Запада весточку, чтонуждаетесь в добрых воинах, которым щедро заплатите. И вскоре отбою не будет отдобровольцев.

— Я предпочитаю тех, кто воюет за родину — или заверу, — сухо ответил Ургит.

Шелк обернулся — слова короля его явно позабавили.

— Я заметил, что многие короли предпочитают именнотаких солдат. Это к тому же не столь обременительно для казны. Но поверьте мне,ваше величество, верность идеалам может ослабевать, тогда как верность деньгамостается неизменной. Вот почему наемники — это всегда самые лучшие солдаты.

— Какой ты циник, — укоризненно произнес Ургит.

Шелк отрицательно помотал головой.

— Отнюдь, ваше величество. Я реалист.

Потом он подошел к Сади и прошептал что-то ему на ухо. Евнухкивнул, и маленький драсниец с крысиным личиком тихонько выскользнул изкомнаты.

Ургит удивленно вздернул бровь.

— Он пошел собирать наши вещи, ваше величество, —объяснил Сади. — Если мы отплываем завтра поутру, то уже пора начинать сборы.

Ургит и Сади проговорили еще около четверти часа, прежде чемснова распахнулись двери и вошла Тамазина, сопровождаемая Полгарой и остальнымиженщинами.

— С добрым утром, матушка, — приветствовал ееУргит. — Хорошо ли ты почивала?

— Сносно, благодарю. — Королева критическиоглядела сына. — Ургит, где твоя корона?

— Я снял ее — у меня от нее голова разболелась.

— Сейчас же надень!

— А зачем?

— Ургит, внешность у тебя не очень-то королевская. Тытощий коротышка, да и лицом смахиваешь на куницу. Мурги не отличаются острымумом, и если, ты не будешь носить корону, не снимая ее ни на минуту, они легкопозабудут, кто ты на самом деле такой. Немедленно надень!

— Слушаюсь, матушка. — Ургит поднял с пола коронуи нахлобучил ее себе на голову. — Так лучше?

— Ты надел ее набекрень, — сказала королева оченьспокойным и таким знакомым тоном, что Гарион бросил на Полгару стремительный иизумленный взгляд. — Теперь ты похож на подгулявшего матроса.

Ургит расхохотался и поправил королевский венец.

Гарион внимательно глядел на Сенедру, тревожно ища на еелице следы вчерашнего отчаяния, но она казалась спокойной, хотя иопечаленной, — не похоже, что приступ вскоре повторится. Сенедра всецелопоглощена была разговором с принцессой Пралой, а девушка, безмерно очарованнаямаленькой королевой, завороженно ее слушала.

— А ты, Ургит, — спросила королева-мать, —хорошо ли спал?

— Я ведь никогда по-настоящему не сплю, матушка, и тебеэто известно. Еще много лет тому назад я решил, что чуткий сон многопредпочтительнее сна вечного.

Гариона терзали противоречивые чувства. Он всегданедолюбливал мургов. Никогда не доверял им и даже опасался их. Но король Ургитсовершенно не походил на мурга как внешне, так и по складу характера и ума. Онбыл порывист и непостоянен, а желчная ирония столь быстро сменялась у негоглубочайшей печалью, что Гарион терялся в догадках, не зная, чего ожидать откороля в следующую минуту. Однако уже долгое время сам будучи королем, онпрекрасно видел ошибки Ургита и ясно понимал, что это не могущественный правитель.Но несмотря ни на что, Гарион испытывал странную симпатию к этому человечку,который пытался взвалить на свои плечи непосильное для него бремя власти, иоттого искренне сочувствовал ему. Причем сочувствовал и симпатизировал онУргиту, сам того не желая, считая подобные эмоции в высшей степени неуместнымии нелепыми. Гарион поднялся со стула и отошел в дальний конец комнаты,притворившись, будто любуется видом из окна, — единственно ради того,чтобы не слышать изящных королевских острот. Он мучительно желал как можноскорее очутиться на палубе корабля и уплыть прочь как можно дальше от этогобезобразного города и этого слабовольного пугливого человечка, который,возможно, и был неплохим парнем, но тем не менее оставался его врагом.

— Что стряслось, Гарион? — тихо спросила Полгара,подходя к нему сзади.

— Думаю, простое нетерпение, тетушка Пол. Я мысленноуже в пути.

— Как и все мы, дорогой. Но нам придется потерпеть ещекак минимум день.

— С чего это он к нам привязался?

— Кто — он?

— Ургит. Меня не волнуют его проблемы, так почему мыдолжны терпеливо сидеть тут и выслушивать все время его слезные жалобы?