— Таур-Ургас мертв. И теперь я сижу на троне, а тыстанешь подчиняться мне точно так же, как повиновался моему отцу. Ты хорошоменя понял?

— Вы — не Таур-Ургас.

— Это печальная очевидность, генерал Крадак, —Холодно ответил Ургит. — Я — твой король, и я из рода Урга. А когда яволнуюсь, как, например, сейчас, то чувствую, что меня мало-помалу обуреваетнаследственное безумие королевского дома. И если ты не сделаешь все в точноститак, как я тебе приказываю, то еще до захода солнца станешь ровно на головукороче! А теперь иди и отдай приказ войскам сесть на корабли.

— А что, если я откажусь?

Лицо Ургита на мгновение утратило уверенность. Он молящимиглазами взглянул на Гариона.

— Убей его, — произнес Гарион тем ровнымбесстрастным голосом, который, как он уже успел понять, безошибочно действует вподобных ситуациях.

Ургит вновь приосанился, и рука его решительно потянулась кшелковому шнуру звонка. Где-то за пределами зала прозвучал удар гонга. Дварослых стражника тотчас же явились на зов.

— Ну, Крадак? — спросил Ургит. — Так что тырешил? Корабли или плаха? Говори, приятель. У меня нет времени.

Лицо Крадака сделалось совсем серым.

— Корабли, ваше величество, — дрожащим голосомответил он.

— Вот и прекрасно. Я искренне счастлив, что нам удалосьстоль легко достичь полного взаимопонимания, не прибегая к грубостям. —Ургит обернулся к стражникам и произнес:

— Генерал Крадак сейчас направляется прямо в казармыТретьей когорты. Вы будете его сопровождать. Придя на место, он отдаст приказсолдатам немедленно следовать в гавань, чтобы тотчас же отплыть на помощьгарнизону Рэк-Хтаки. — Скосив глаза на Крадака, он невозмутимо продолжал:

— Ну а если он что-то перепутает и отдаст вверенным емувойскам какой-либо иной приказ, вы немедленно отрубите ему голову и в ведерочкепринесете ее мне.

— Как прикажет ваше величество, — хором ответилимурги, одновременно ударяя себя в грудь так, что зазвенели их стальные кольчуги.

Дрожащий и совершенно сломленный Крадак отвернулся и вышел всопровождении двух мрачных стражников.

Ургит же сохранял на своем лице величественное и властноевыражение ровно до тех самых пор, покуда не закрылись двери, потом, словномалое дитя, всплеснул руками и затопал ногами, заливаясь хохотом от восторга.

— О боги! Как же это было здорово! Я всю жизнь мечталоб этой минуте!

Тамазина тяжело поднялась со своего кресла, хромая, подошлак сыну и, ни слова не говоря, обняла его.

— Нежничаешь, матушка? — спросил он тихонько.Улыбка все еще озаряла его лицо с острыми чертами. — Ведь это совершенноне в обычаях мургов! — Но тотчас же рассмеялся и стиснул мать в объятиях.

— Возможно, есть еще надежда, — заметила королева,глядя на Оскатата.

Губы мурга медленно растянулись в улыбке.

— Начало многообещающее, госпожа, — согласился он.

— Благодарю за поддержку, Оскатат, — сказал своемудругу Ургит, — без твоей помощи я бы не справился. Знаешь, я несколькоудивлен тем, что ты одобрил мой смелый план.

— Это не так. Я считал эту идею абсурдной и совершеннобезумной с самого начала.

Ургит озадаченно заморгал.

— Но на карту было поставлено совершенно другое инесравненно более важное, чем военные успехи. — Лицо гиганта мурга сиялогордостью. — Вы понимаете, что впервые сегодня поставили на место одногоиз ваших генералов? Они обращались с вами по-хамски с тех самых пор, как высели на этот трон. Потеря десятка кораблей и нескольких тысяч воинов —ничтожная плата за то, что отныне на троне Хтол-Мургоса восседает настоящийкороль.

— Ценю твою откровенность и благодарю тебя, —грустно ответил Ургит. — Но давай предположим, что ситуация далеко нестоль безнадежна, как тебе представляется.

— Допустим, но Таур-Ургас никогда не сделал бы ничегоподобного.

— Тогда давай допустим, что все мы в один прекрасныйдень поймем, как хорошо, что Таур-Ургаса больше нет среди нас, Оскатат. —Ироничная усмешка скривила губы короля. — Кстати, я уже потихоньку начинаюэтим наслаждаться. Я явно проигрываю эту войну, а проигравший не можетпозволить себе оставаться замшелым консерватором, поэтому и в дальнейшемпредполагаю идти на маленькие хитрости, дабы не позволить Каль Закетупромаршировать по улицам Рэк-Урги с моей головой, надетой на пику.

— Как будет угодно вашему величеству, — ответилсенешаль с поклоном. — Но мне также необходимо отдать кое-какиеприказания. Вы позволите удалиться?

— Разумеется.

Оскатат еще раз поклонился и медленно пошел к двери. Но чутьраньше, чем он протянул руку к дверной ручке, двери раскрылись и на порогевозник Шелк.

Сенешаль чуть было не споткнулся и тяжелым взглядомуставился на драснийца.

Рука Шелка стремительно метнулась к капюшону, но было ужепоздно.

Гарион чуть не застонал. Он медленно подошел к Оскататусзади, чувствуя, как Дарник и великан Тоф бесшумно метнулись вперед, чтобыуспеть предотвратить возможные гибельные для них всех последствия этойнеожиданной встречи.

— Ты?! — воскликнул Оскатат. — Что ты здесьделаешь?

— Просто проходил мимо, — кротко ответил Шелк. —Надеюсь, дела у тебя неплохи?

Ургит поднял голову.

— Что такое?

— Мы с сенешалем старые добрые друзья, вашевеличество, — ответил Шелк. — И много лет тому назад уже встречалисьв Рэк-Госку.

— Знает ли ваше величество, кто на самом деле такойэтот человек? — требовательно спросил Оскатат.

— Один из слуг Сади, — пожал плечами Ургит. —По крайней мере, именно так меня информировали.

— Вам солгали, Ургит! Это принц Хелдар Драснийскийсобственной персоной, самый известный в мире шпион!

— Сенешаль несколько преувеличивает мои скромныезаслуги, — потупился Шелк.

— Ты станешь отрицать, что убил солдат Таур-Ургаса,посланных арестовать тебя, когда твой коварный замысел в Рэк-Ургепровалился? — тоном обвинителя спросил сенешаль.

— Я не стал бы говорить об убийстве, уважаемый, —поморщился Шелк. — Да, я признаю, что это в высшей степени неприятно, ноне стоит быть столь категоричным.