— Сядь и прекрати истерику! — прикрикнула Рита. — Иди, вон, лучше капусту в салат нашинкуй.

— Я не могу капусту, — заныла Мила, — у меня руки трясутся.

— У тебя и зубы трясутся, — подсказал Рома, который давно перешёл с Милой на «ты».

— Правда, что ли?

Мила придавила ладонью челюсть и соляным столбом застыла у окна. Занавеска белой фатой легла ей на плечи. Она намотала её на кулак.

— Ой что будет! Ой что будет!

От звука внезапно распахнувшейся форточки пёс Огурец залаял, и сквозь его лай послышалось, как соседский дом взорвался шумом и криками. Там что-то падало, звенело и гремело, было слышно, как хлопнула дверь.

— Пустите меня! — заорала Мила. С её ноги свалилась тапочка. Рванувшись, она зацепилась за коврик и растянулась на полу. — Гриша, Гришенька, я иду!

Путаясь в коврике, она бултыхалась, как огромная муха. Рома и Галя побежали на помощь. Едва не порезавшись, Рита бросила нож на разделочную доску, подумав, что должна немедленно каким-то образом прекратить этот цирк.

Но внезапно в соседском доме наступила тишина. Последний раз гавкнув, Огурец тоже смолк.

— Всё. Конец, — враз осипнув, прошептала Мила. Схватившись за голову, она раскачивалась из стороны в сторону.

— Смотрите! Смотрите! Все живы! — возвестил Рома.

Величественным жестом он указал на крыльцо, где с видом моряков с потрёпанного бурей корабля стояли Гриша и Василий Константинович. Они вели себя вполне мирно, и Мила немного успокоилась, но потом Василий Константинович показал рукой на альпийскую горку. Послушно кивнув головой, Гриша сделал решительный шаг вперёд. Его руки отыскивали и рвали самые красивые цветы.

— Странно, очень странно, — пробормотала Рита в полной тишине, потому что Мила, Рома и Галя как заворожённые, наблюдали за непонятными действиями. — Мне кажется, они идут сюда.

Стук в дверь раздался через несколько минут, когда обессиленная Мила поднялась с пола.

Прежде чем ответить, Рита взглядом призвала её к спокойствию.

— Войдите!

Сначала в дверях возник букет, над которым маячило бледное лицо Гриши, а потом боком протиснулся сам Гриша.

— Мила, мы тут с папой пришли, чтобы сказать… — Ожидая поддержки, он оглянулся на отца, который стоял позади. Тот кивнул головой и улыбнулся. Как показалось Рите, с лёгким озорством.

— Здравствуйте, хозяева. Ехали мы к вам дальней дорогой и решили завернуть на огонёк. У вас, как говорится, товар, а у нас купец.

Хотя он держался вполне уверенно, его смущение выдавала лёгкая натянутость.

До Риты стало доходить, в чём дело. Она покосилась в сторону Милы, на которую, кажется, нашёл ступор. Обращаться к ней было бесполезно, но Рита всё же попробовала достучаться:

— Мила!

— А?

— Приглашай гостей к столу.

Лучше бы она этого не говорила, потому что Мила бестолково заметалась, выхватывая у Ромы из рук чашки и блюдца. Не менее неё растерянный Гриша переминался с ноги на ногу и не знал, куда девать букет. Всё это начинало напоминать трагикомедию.

Рите стало смешно. Перехватив понимающий взгляд Василия Константиновича, она скомандовала:

— Гриша, дай букет Миле и скажи, что ты хотел.

С явным облегчением Гриша протянул Миле букет.

— Мила, я предлагаю тебе руку, — он запнулся, — руку и это самое…

— Сердце, — подсказал Рома.

— Ну да, сердце. — Словно скинув гору с плеч, Гриша встрепенулся и уже ясным голосом произнёс: — Выходи за меня замуж. Папа согласен.

* * *

Шурша каплями по кустам под окнами, всю ночь шёл дождь. По небу лениво ползли мягкие серые тучи, лишь изредка приоткрывая створку для потока света. На заре капать перестало.

В ситцевом халатике, не обуваясь, Рита быстро пробежала до колодца за водой. Ей нравилось ходить босиком, чувствуя под ногами влажные доски старого настила или скользящее прикосновение травы к щиколоткам. Мелкая морось тотчас же покрыла волосы частой сеткой, холодя шею и щёки. Но дышалось хорошо, свободно, и на душе было радостно, словно бы Мила и Гриша поделились с ней крохами своего счастливого пирога.

Вечером, после сватовства, Мила, Гриша и Василий Константинович собрались уехать в город. От волнений и счастья Мила так ослабела, что Гриша и Василий Константинович вели её к машине под руки, как больную.

— Они настолько разные, что обязательно должны быть счастливы, — на прощание шепнул Василий Константинович, а потом неожиданно крепко сжал ей запястье. — Спасибо вам, Рита.

Она растерялась:

— За что?

— За то, что приехали сюда и многое всколыхнули.

— Я вас не понимаю.

— Да и не надо, — Василий Константинович улыбнулся уголком рта, — но могу вам сказать, что сегодняшний день стал точкой отсчёта не только для Милы с Гришей. В жизни бывает так, как ни в одной книжке не придумано.

— Ни в одной книжке не придумано, — задумчиво повторила Рита, доставая ведро из колодца.

С пятачка у колодца прекрасно просматривался соседский двор, но Рита не сразу разглядела сгорбленную фигуру, сидящую на крыльце.

По нахохленной позе было видно, что Надежда Максимовна сидела здесь уже давно и совсем замёрзла и вымокла.

«Теперь ей придётся собирать свою жизнь по осколкам», — подумала Рита.

Ей вспомнилось собственное горе, когда она как слепая брела по Смоленскому кладбищу. То чувство безысходности не должно повториться. Нельзя заполнять свою жизнь горем, культивируя его, как опытный садовник готовит рассаду для цветов. Нельзя!

Подняв ведро с водой, Рита с размаху опрокинула его себе на голову. Ух! Ледяная вода обожгла кожу тысячами маленьких взрывов, облепив тело мокрым халатиком. Она поняла, что на неё смотрят, когда выжимала волосы. Мокрые пряди путались в пальцах, мешая поднять голову. Она кое-как заплела косу и подняла голову. За калиткой стоял Никита Волчегорский. Даже издалека Рита видела его гладко причёсанную голову и выбритый подбородок с жёсткими губами, сейчас растянутыми в улыбке. На фоне светлой футболки на загорелой шее чётко выделялась чёрная верёвочка крестильного крестика.

Так же, как при их первой встрече, он снова застал её врасплох в неприглядном виде.

Мокрая, босая, в облепившем тело халате, она казалась себе совсем раздетой.

Странно, что пёс Огурец молчал. Рита бросила на него яростный взгляд, получив в ответ радостное виляние хвостом.

— Предатель, предупреждать надо.

Наверное, Никита принял высказывание на свой счёт. Он отвёл глаза в сторону:

— Извините, я не вовремя. Просто случайно шёл мимо.

— Да, вы не вовремя!

Удалиться с царственной осанкой не получилось, потому что на крыльце пятка соскользнула со ступенек. В надежде, что он уберётся восвояси, Рита спряталась за ограждение веранды, но Никита продолжал стоять.

— Маргарита Ильинична, я привёз вашим детям подарок!

«Надо же, запомнил имя-отчество!» — подумала она вскользь, всё ещё сердясь за его непрошеное вторжение.

— Уверен, ваш