Геррод стоял в непроглядной тьме пещеры, слушая хихиканьесвоего призрачного спутника, и в его мозгу вспыхнула искорка здравого смысла: аможет, ему, в конце концов, было бы лучше остаться с квелями?

— Следите за ней! — проревел Баракас Ригану, совершенно невладея собой. Глава клана повернулся к своим людям. — Почему вы тут стоите?Найдите эльфа! На его руках кровь Тезерени!

Ничего не было сказано о крови эльфов, запятнавшей рукиклана, — а это могло стать для Фонона основательной причиной для того, чтобысделать Тезерени что угодно.

— Тебе он нужен живым? — спросил своим странным голосомЛохиван, не глядя на отца. Шариссе показалось, что он проявляет больший интереск сталактитам или чему-то еще, чем к повелителю Тезерени.

Баракас точно так же не взглянул на своего сына. Оба они, казалось,разговаривали с другими людьми.

— Не обязательно.

Шарисса наклонилась вперед; от проявления гнева ееудерживали только сильные руки Ригана и вездесущий ящик, который теперь несЛохиван.

— Баракас! Не делайте…

— Возьми это. — Баракас вынул из кисета, висевшего на поясе,небольшой предмет. Рвавшейся из рук Ригана волшебнице он показался маленькимкристаллом, но не природным, а изготовленным искусственно. — Используй это,чтобы заманить его в пещеру, из которой нет другого выхода, кроме того, вкотором стоишь ты. И сначала убедись, что там нет ничего ценного.

Лохиван с поклоном принял зловещий кристалл. Баракасодновременно забрал у него ящик. Он задумчиво посмотрел на все еще неподвижнуюфигуру Темного Коня, который ответил ему недобрым взглядом. Шарисса до сих порне могла понять, как кто бы то ни было — даже Баракас — мог смотреть в этиледяные синие глаза и не отворачиваться.

— И ты хочешь, чтобы я занялся еще одной из твоих забот,повелитель драконов? — осмелился прореветь Темный Конь. — Похоже, мне здесьпридется делать всю работу! А какой тогда толк от этих всех твоих игрушечныхсолдатиков?

Язвительное замечание подействовало, будто смертельный удармечом.

Баракас дернулся назад и моментально подавил взглядом любыемятежные мысли своих людей. Он обливался потом — а это Шарисса редко за нимзамечала. Каждый раз, когда дела шли вкривь и вкось, казалось, что какая-тонебольшая часть его исчезает. Теперь, когда Шарисса присмотрелась, ейпоказалось, что седины в его волосах стало больше.

«Другие страдают от какой-то сыпи, а его болезнь — старение!— сообразила волшебница. — Он боится, что потеряет власть над кланом!»

Многие из Тезерени уже покинули пещеру, а последний взглядБаракаса заставил большинство остальных бегом пуститься прочь. Лохиван исчезодним из первых. Осталась только горстка воинов, включая Ригана.

— Я смотрю, тебя снова надо поучить почтительности, —холодным голосом прошептал владыка клана. Он потянулся к ящику.

Темный Конь сначала задрожал, затем его глаза сузились — помере того как он собирался с духом, ожидая от Баракаса худшего.

— Тот, кому действительно следует научиться почтительности,— это ты, владыка дрейков!

— Ты еще не испытал всего, что эта вещь может сделать,демон. Я думаю, настало время, чтобы наказать тебя по-настоящему!

— Нет, вы не сделаете этого! — Шарисса сосредоточилась наБаракасе и напрягла всю свою силу.

Кожа и латы Баракаса начали трескаться и покрыватьсяморщинами — но лишь на мгновение. Он оглядел себя, чтобы увидеть, что онаделает с его телом, и сделал глубокий вдох. Когда он выдохнул, разрушение еготела прекратилось. Потрескавшаяся кожа зажила, а части лат снова соединилисьдруг с другом. Когда он посмотрел на Шариссу, во взгляде его была смерть.

— Клянусь Драконом, Шарисса! — пробормотал Риган ей на ухо.Он прицепил ей на горло что-то холодное и вызывающее онемение. Шариссачувствовала себя так, будто от нее оторвали какую-то ее часть, и знала, что онапотратила впустую единственную возможность воспользоваться своимиспособностями. Тезерени снова превратили ее в ничто. — Тебе вовсе не следовалоэтого делать! Он позволяет тебе расхаживать на свободе только потому, что унего под рукой есть другие заклинания, чтобы держать тебя под контролем! Разветы никогда не думала об этом? Она не думала, и теперь это могло сыграть роковуюроль.

— После того как я накажу это провинившееся чудище, госпожамоя Шарисса, мне, боюсь, придется обучить и вас тому, как следует себя вести!Мне будет жаль так поступать, но в этом есть необходимость.

Он коснулся ящика и выжидательно взглянул на Темного Коня.

Призрачный скакун дрожал, ожидая боли. Когда он понял, чтоничего не произошло, что он, похоже, был свободен от власти ящика, то громкорассмеялся.

— О-о-о, этого-то я и ждал, повелитель драконов! — И онпрыгнул на ошеломленного владыку Тезерени.

При всей его стремительности вечноживущий не смог вовремянастичь Баракаса. Шарисса, снова боровшаяся с обезумевшим Риганом, видела, чтоТемный Конь движется все медленнее, по мере того как приближается к противнику.Баракас продолжал делать над ящиком какие-то быстрые пассы, пытаясьвосстановить некое подобие контроля над Темным Конем. В этот момент наилучшее,на что мог бы рассчитывать любой из них, была ничья.

Голос, который, похоже, принадлежал Лохивану, прокричал:

— Риган, ты, недоумок! Оставь ее и помоги отцу! Наследникнемедленно повиновался, поскольку закон Тезерени — разумеется, установленныйсамим Баракасом, — который требовал служить главе клана, был достаточно силен,чтобы заставить Ригана сдвинуться с места. Он толкнул Шариссу обратно к паре стражей,стоявших неподалеку от древних статуй, и бросился вперед. Волшебницасомневалась, что у него есть хоть какое-то представление, что следует делать.

Один из ее новых надсмотрщиков потянулся, чтобы схватить ее,но другая фигура в латах уже успела поймать ее за руку. И Шарисса взглянула назакрытое шлемом лицо Лохивана.

— Я займусь госпожой Шариссой. Приведи помощь. Нам могутпонадобиться мои братья и сестры.

Двое стражей безоговорочно повиновались — в соответствии свыучкой, которую прошли, — но молодая женщина разглядывала своего спутника срастущим подозрением. Теперь Лохиван передвигался, не испытывая боли, и егоголос был не хриплым, а совсем таким же, как до недавних событий. Будто онастояла рядом с призраком из прошлого.

— Сюда, — указал он.

— Что ты…