Все в прошлом. Новые времена требуют новых хозяев. А что же старые? На одного из них я как раз сейчас смотрю. Главный человек в западной половинке этой перспективнейшей территории превратился в живую куклу. Он умеет ходить, говорить, крутить глазами и сморкаться из-за вечного насморка, странного в таком климате. Но разум его крепко спит или грубо задавлен силой, природу которой я объяснить не могу. Литтейгиса просто посмотрела на него так, как смотрела на тех, кто охранял путь к этому ценному телу, и тот только и успел, что удивленно моргнуть.

Он теперь наша собачонка на привязи. На кого укажем, на того и гавкнет.

Ключ от тайной темницы действительно был у него, и он ничуть не возражал против того, чтобы показать, где он хранится. Мы даже не стали его трогать: сам взял, после чего послушно отправился туда, куда приказали. Если кто-то из прохожих и удивился тому, что столь высокое лицо в вечерний час следует куда-то на своих двоих, виду не подал. Неудивительно, ведь та же Литтейгиса издали контролировала всех приближающихся, заставляя обращать внимание на что угодно, лишь бы не на нас. Если мы и попадали в поле зрения, увиденное сознанием не фиксировалось. Эдакая группа невидимок, неспешно шествующая по не слишком оживленной улице. Подобное вмешательство в чужой разум слишком незначительно и не отнимает много сил.

Канцелярия уже не работала. Или вообще не работала, как и многое в почти осажденном городе. Кто-то уже сбежал, кто-то собирался это сделать в ближайшее время. Судя по запаху жженой бумаги, здесь уже ни на что не надеялись, и дело дошло до сжигания архивов.

С востока донеслись частые раскаты артиллерийских выстрелов. Армия Грула еще далеко, орудиям не достать. Или кому-то что-то померещилось, или пьяный офицер приказал устроить пиротехническое шоу. В условиях всеобщего драпа в первую очередь пострадала дисциплина. На территории, все еще контролируемой Директорией, обстановка быстро скатывалась к состоянию абсолютного хаоса.

Но так, наверное, было не везде. Оставались еще островки былой стабильности. Если их и лихорадило, то со стороны заметить это трудно.

Канцелярия — один из таких островков. Дверь открыли почти мгновенно после того, как я дернул за веревку звонка. Два охранника вытянулись по струнке, поедая глазами наместника. В таких позах они и остались, не успев вымолвить ни слова. Если Литтейгиса не снимет контроль, они могут простоять так несколько часов, а потом или забудут обо всем, удивляясь прыжку во времени, или начнут чесать в затылках, пытаясь найти объяснение случившемуся. Все зависит от сопротивляемости магии, подчиняющей разум, — у каждого она своя.

Эх, мне бы эту вечно молодую дылду затянуть на родную Землю. Я бы легко обчистил что угодно, хоть тот же Форт-Нокс. При таких талантах будет лишь одна проблема: каким образом вывезти столь грандиозную груду золота.

Наместник, ни разу не ошибившись, прошел по весьма запутанному маршруту, который закончился в подвале перед неприметной дощатой дверью, обивка на которой истрепалась до дыр. Трижды в нее постучав, он деревянным голосом произнес:

— Восход над океаном.

Послышался механический скрежет, в котором мои тренированные уши различили нечто хорошо знакомое. Работает замок и, судя по звуку, далеко не ширпотреб. Серьезная вещь, такие на обшарпанные двери ставить не принято.

Обшарпанной она была лишь с виду. Когда раскрылась, я смог как следует ее оценить. Массивная железная рама, стальной лист миллиметров в десять толщиной — для местных пуль это непреодолимое препятствие, да и взорвать будет непросто. Кирпичные стены сдадутся куда раньше.

И это ведь еще не та, самая главная дверь. Это, если можно так выразиться, — предбанник.

В помещении находились два агента. Их задача была простой: первыми вступить в бой при попытке проникновения. Они же поддерживают связь темницы с внешним миром.

Полковник подошел к оружейному шкафу, взял две винтовки, одну передал своему неразлучному помощнику Бугасу, прокомментировав:

— Агенты неплохо живут. Это штучные изделия: отборная древесина на ложе и прикладе, лучшая лакировка, очень точный бой. В армию такие красотки не попадают.

Агенты Директории на его слова никак не отреагировали. Оба стояли, будто громом пораженные, в тех позах, в которых их застал ментальный удар Литтейгисы.

А вот и та дверь, ради которой нам пришлось вломиться в резиденцию наместника. Там, скорее всего, уже подняли тревогу. Слишком уж бойкое место, то и дело кто-то новый появляется, а Литтейгиса беспомощна на такой дистанции, да и набор средств контроля у нее невелик, как и запас сил. Так что там она, по своему обыкновению, превратила всех в камень, что сразу бросится в глаза, едва только кто-то зайдет. Понять, что превращение людей в статуи — событие не рядовое, будет несложно.

Но нам нет дела до того, что происходит в резиденции. Пока поднимут тревогу, пока попытаются в столь непростой обстановке организовать поиски, нас уже здесь не будет. Пришли невидимками и уйдем невидимками, чтобы вернуться максимум через два-три дня, но уже открыто, в статусе победителей.

Эта дверь не выглядела обшарпанной. Посторонние ее увидеть не могли, так что в маскировке нет нужды. Стальной прямоугольник в оштукатуренной стене. Ни глазка, ни ручки дверной, лишь замочная скважина посредине. Наместник, подойдя, вставил огромный ключ, с натугой провернул два раза, отошел на шаг, замер.

Как гром среди ясного неба, послышался настороженный голос:

— Кто?

Вроде бы с потолка донесся. Видимо, там не просто вентиляционная решетка, а еще и вывод переговорной трубы.

— Восход над океаном, — все тем же деревянным голосом произнес наместник.

— Повторите.

— Восход над океаном.

— Что с голосом?

Наместник ничего не ответил, ведь такую ситуацию его «программа» не предусматривала. Литтейгиса, вытянувшись в струну, задрожала, почти сразу расслабилась, устало прислонилась к стене, кивнула, произнесла:

— Этого я достала.

Странно. Я ведь не так давно уверял Полковника, что даже лист бумаги — для нее непреодолимая преграда. А она только что подчинила человека за кирпичной стеной, даже его не видя. Лишь голос слышала.

Скрывала свои возможности? Или для такого трудного дела ей пришлось ударить со всей силы, почти исчерпав свои резервы? Выглядит измочаленной, будто на ней лошадей катали, так что, наверное, так и есть.

В двери дважды щелкнул механизм внутреннего запора, створка начала медленно двигаться. Быстрее никак, уж очень тяжелая, добротной стали здесь не пожалели.

Внутри не было ничего интересного. Предбанник с окаменевшим агентом, две жилые комнаты для охраны по обе стороны короткого коридора, далее по одну сторону пищеблок с кладовой, по другую — уборная, а в конце еще одна дверь, за которой последнее помещение. Именно в нем содержится тот, ради кого мы пришли.