– «Прощай, братка. Ты уж дойди. Ты сильный», – лежащий рядом Лучок застонал, заставив меня чертыхнуться. Дать еще мяса ему или…

В памяти всплыли слова Библиотекаря Митаро: «Проваливший попытку, вернется на ступень ниже».

– Ну, конечно! – обрадованно воскликнул я и, схватив нож, склонился над Лучком. – У тебя будет еще попытка. Если я…

И снова шок от осознания. Чтобы Лучок снова очутился в Сундуке, мне нужно убить его. Если его убьет Страж, кто знает, сможет ли он получить второй шанс, как и Пенсне, которому я помог уйти. Поэтому Белая леди была так зла. Я лишил её души.

– Надеюсь, ты это не вспомнишь. А если вспомнишь, то поймешь, – вздохнул я и резко провел лезвием по шее Лучка. Тот дрогнул, а потом затих.

Отбросив нож, я еще раз посмотрел на пушистика, который когда-то был моим другом. Криво улыбнулся и, спрыгнув со стола, бросился бежать. Скоро старуха обнаружит, чего её лишили, и кинется в погоню. Её ярость утолит только моя смерть. Надо бежать и искать выход. Другого пути нет.

Пробираясь через кухню, я невольно остановился, услышав далекий вой карги и грохот падающих шкафов. Затем мстительно улыбнулся, поправил украденный с её стола нож, который воткнул за пояс, и пошел дальше. Даже если старуха кинется в погоню, я услышу её и смогу скрыться. Она не чувствовала меня, а сидеть тихо и неподвижно я умел. Да и пушистики, наверняка, не выдадут меня. В этом я был уверен.

Я шел вперед, гадая, куда могли свернуть девочки. Чертов лабиринт же запутывал все сильнее. Появилась боязнь снова наткнуться на Бабулю или на бестий. Но пока радовало то, что бестии, видимо, на кухне не обитали. И если в случае с Обжорой было понятно, то старуха наверняка сама выгнала их, устав, что ненасытные твари сжирают все, до чего доберутся.

Свернув за угол, я облегченно вздохнул. Рядом с ржавой решеткой, утопленной в стену, виднелся кусок зеленой ткани. Точно из такой же ткани был мой костюм. Сакура оставила знак, не сомневаясь, что я пойму. Вдалеке бесновалась ямауба, но мне было плевать. Сердце ныло из-за потери друга, однако надо идти дальше. Впереди новые страхи и новые испытания. Хмыкнув, я напрягся, выдернул решетку из углубления и, забравшись внутрь, вернул все на место. Страшная кухня осталась позади, и я очень надеялся, что уродливой карге понравилась моя импровизация.

Глава десятая. Имя мне Легион.

Пройдя сквозь грязную трубу и собрав одеждой застарелый жир, я до одури перепугал Сакуру, Фиалку и Аши, которые тихо сидели в уголке небольшой комнатушки. Фиалка хрустела яблоком, Аши грустно смотрела в потолок, а Сакура, не находя себе места, ходила от стены до стены.

Каким-то чудом девочки не испустили синхронный визг, когда из дыры в стене выбрался я – грязный, вонючий и залитый кровью.

– Наконец-то, – буркнула Фиалка и запнулась, смотря в дыру, из которой я появился. – А Пухляш?

– Он не придет, – поняла все Аши и её губы задрожали. Сакура помогла мне усесться на пол и протянула мою торбу.

– А Лучок? Тоже?

Я честно рассказал им все. О бегстве от Фуцуты, о том, как накормил Пухляша старухиной стряпней, и он превратился в пушистика, о том, как «отпустил» Лучка. Девочки не перебивали и слушали, а вот эмоции их были разными. Сакура грустно вздохнула и положила ладонь мне на плечо. Аши всхлипнула и утерла слёзы. Фиалка фыркнула и отвернулась, словно ей и правда было плевать.

– С чего ты решил, что Лучок вернется в Комнатку, а Пухляш нет? Может его тоже стоило убить? – с вызовом спросила она.

– Другого выбора не было, – покачал я головой. – Сама подумай. Почему нихилы сплошь с недостатками? Слабоумный, заика, ты слепа на один глаз, у Аши…

– Я поняла, – резко перебила меня Фиалка. – Что если Лучок не вернется в Комнатку? Что если это все… конец для него.

– Это лучше той участи, что приготовила для него старуха, – поджав губы, ответила ей Сакура. – И разве не ты сказала, что тебе плевать на примара? Так же, как и на Пухляша.

– Ты права, – улыбка у Фиалки вышла неживой и нервной. – Плевать.

– Ссор нам не хватало, – хмыкнул я, поднимаясь на ноги. – Повторю еще раз. У меня не было другого выбора. Как и с Пенсне. Пухляш не пропадет. Кто-кто, а уж он точно сумеет не попасться в лапы карги, если той захочется сварить суп из бывших изгоев. А у Лучка будут еще попытки.

– А мы? – тихо спросила Аши. Вздохнув, я помотал головой. Аши посмотрела на Сакуру и добавила: – А у нее? Она же примара?

– Предпочитаю не проверять, – улыбнулась Сакура. – Сейчас я изгой, такой же, как вы. И выжить хочу не меньше вашего. Молчун прав. Не надо ссориться. Надо идти дальше.

– Прости, – виновато бросила Фиалка, смотря на меня. – Нервы на пределе…

– Понимаю, – кивнул я, закидывая торбу за спину. – Расслабляться рано. Митаро предупреждал об этом Круге. Пошли.

Правда покинув укрытие, мы замерли на его пороге, открыв рты. Слева горел камин, освещая тусклым красным светом грубые и грязные столы, заваленные щипцами, топорами, пилами и ножами. Справа, в темном углу, виднелись очертания тучной фигуры, которую в мыслях я назвал «Железной девой». С потолка свисали влажные крюки и цепи, жутко поблескивающие, ловя тусклый свет камина.

Вдалеке раздался отчаянный крик и в унисон ему второй, более высокий. Изредка помещение окутывало горячим паром, слышался шум работающих машин и громкий лязг, словно кто-то бил молотом по наковальне. Аши, встав, как вкопанная, затряслась от ужаса. В её глазах разгорелся такой ужас, что перепуганная Фиалка крепко обняла подругу.

– Я помню это место, – хрипло шепнула Аши. – Я помню его.

– Что ты помнишь? – я подошел к ней и заглянул в глаза. Увидев, только дикий ужас, отпрянул.

– Здесь боль. Много боли и страданий. Здесь он отнял мою руку и дал мне «лапку», – нервно улыбнулась девочка. – Он высасывает жизнь и душу. Он высосал много душ. Только мою, почему-то, не до конца. Кто-то ему помешал.

– Если она вспомнила это место, то мы дошли до того Круга, где… – Фиалка замялась, но все и так поняли. – Где закончилась её попытка.

– Кто он? Кто он, Аши? – тихо спросила Сакура, подходя к девочке. Та подняла на примару круглые глаза и скривилась.

– Сама смерть. И его смех… – её передернуло от отвращения.

– Тише, родная, тише, – Фиалка зло посмотрела на примару, словно именно Сакура