Австрию, то и Мария Терезия смогла выставить на него только австрийские силы. А под лозунгом спасения Саксонии она стала поднимать на войну «Священную Римскую империю» – многочисленные немецкие княжества. Но реально-то не император, а французы, наступая с запада, приобретали роль лидера этих княжеств! Вот и утверждали собственное влияние в Германии!

Осенью 1756 г. к Дугласу в Петербург прибыл курьер из Версаля. Наконец-то доставил ему верительные грамоты, он приобретал ранг официального посланника. Прислали ему и инструкции, предписывая следовать советам австрийского посла Эстаргази – примерно так же, как Бехтееву в Париже. Теперь можно было оформлять договор. Содержание было уже ясно: Россия присоединяется к австро-французскому оборонительному союзу. Предварительный текст составили, согласовали. Но сразу же всплыл новый камень преткновения. 27 ноября министр иностранных дел прислал Дугласу требование: из обязательств взаимной помощи на случай войны необходимо исключить Османскую империю.

Бестужев, услышав такое, резко насторожился. Получалось, если в войну вмешаются турки, нападут на Россию, Франция уже не будет нашей союзницей. И вся ее «дружба» раскрывалась как явно нечестная, сохраняя возможности вредить. Канцлер заявил, что с подобной поправкой для России договор будет значить не больше «листа чистой бумаги». На Дугласа насел и Эстергази – для Австрии тоже было ох как интересно вбить клин между Францией и султаном. Он умело оплел французского посланника, что это второстепенные мелочи, ткнул в его собственные инструкции, что тот должен исполнять советы Эстергази.

А Дуглас был дипломатом неопытным. Ему волынка согласований и без того надоела. И выглядеть тупым упрямцем казалось неудобным. Он поддался. Чтобы и начальство удовлетворить, придумал добавить «секретнейшую декларацию»: в случае войны с Османской империей Франция должна помогать России не войсками, а деньгами. В таком виде 31 декабря 1756 г. договор был подписан. Но в Версале схватились за головы. Срочно отписали в Константинополь, успокаивали турок, что «декларацию» русские выманили хитростью, Франция считает ее недействительной. От Людовика XV полетела личная просьба царице отказаться от этого пункта. Подключился лучший друг французов Иван Шувалов, и Елизавета согласилась. Ратифицировала договор без упоминаний возможной войны с султаном. Франция отстояла право на нечестность, сохранив полную свободу рук натравливать турок на Россию.

В Германии дела тоже разворачивались благоприятно и для австрийцев, и для французских планов. Мария Терезия созвала в Регенсбурге Имперский сейм. Немецкие князья поддержали освобождение Саксонии, 17 января 1757 г. приняли постановление, что «Священная Римская империя» объявляет войну Пруссии, собирает «имперскую армию». Французские и австрийские дипломаты хорошо поработали и в Швеции. Там риксрод и парламент были обозлены на свою королеву за попытку переворота. Не без оснований просматривали за ней уши ее брата Фридриха. Шведов поманили, что они могут возвратить часть Померании, которую Пруссия отобрала у них еще при Петре, в ходе Северной войны. Они тоже присоединились к коалиции.

Фридриха обкладывали со всех сторон. Он делал попытки примириться с кем-нибудь из противников. Попросил дипломатической помощи у англичан, и посол в Петербурге Уильямс предложил Елизавете роль посредницы в примирении Пруссии и Австрии. Царица категорически отказалась. После этого Фридрих пробовал склонить к миротворчеству Воронцова. Тайно переслал и письмо Екатерине – не может ли она остановить или притормозить наступление русской армии? Или хотя бы разузнать и сообщить о планах предстоящей кампании. Екатерина примеру матери не последовала, от сомнительных обязанностей шпионки уклонилась. Но Фридрих не унывал. Планы он вскоре стал получать от ее мужа, регулярно посещавшего заседания Конференции и знавшего все секреты, которые там обсуждались [98, с. 9; 99, с. 9]. А у своих разнородных противников король учитывал их боевые качества, несогласованность. Насмехался, что ему придется воевать против «трех баб», имея в виду Елизавету, Марию Терезию и Помпадур. И сам альянс Франции, Австрии и России называл «союзом трех нижних юбок». В оригинале вместо нижних юбок употреблялось куда более грубое слово.

Глава 26. Гросс-Егерсдорф

Сражение при Гросс-Егерсдорфе

Фридрих решил опередить своих противников. Пока раскачаются Франция и Россия, сокрушить и вывести из войны Австрию – а без нее коалиция развалится, она же была связующим звеном. В апреле 1757 г. пруссаки вломились в Богемию. Распотрошили стоявшую там 60-тысячную армию принца Карла Лотарингского, загнали ее в Прагу, осадили. Фридрих без передышек нацелился дальше, на Вену. Но навстречу выдвинулась вторая австрийская армия фельдмаршала Дауна. Она была небольшой, и прусский король взял с собой 34 тыс. пехоты и конницы, ринулся в атаку. Нарвался он крепко, Даун собрал бегущие полки первой армии, и у него было уже 54 тыс. В битве под Колином Фридрих потерял 45 орудий, 14 тыс. убитых и раненых. Снял осаду Праги, отступил в Силезию. Хотя и австрийцев потрепали крепко, преследовать они не могли, приводили войска в порядок.

Вторжение и угроза Вене напугали правительство Марии Терезии. Чтобы наконец-то вмешались французы, оно согласилось на огромные уступки. 1 мая 1757 г. в Версале подписали второй договор. Австрия после победы отдавала под контроль Франции свою часть Нидерландов (Бельгию), а за это Людовик XV выставлял 130 тыс. солдат, выделял субсидии 12 млн ливров в год. С Россией он обменялся уже полноценными посольствами. Во Францию выехал Михаил Бестужев (он разболелся, Бехтеев так и исполнял обязанности посла до конца года). А в Петербург прибыл с пышной свитой посол короля Лопиталь.

При этом, кстати, произошел характерный казус. Из-за повальной моды на все французское сотрудники посольства обнаружили в русской столице массу соотечественников: гувернеры, учителя, управляющие. Но в большинстве это оказались сбежавшие от розыска мошенники, проститутки, воры, должники, дезертиры. В России они прекрасно устроились в домах знати, воспитывали детей. Об этом доложили Воронцову, предложив выслать преступников на родину, но как только начали разбираться, эти французы рассеялись по глубинам страны, по семьям и имениям провинциальных дворян [100, с. 973].

А на границах в это же время пришла в движение армия Апраксина. Однако верховное руководство боевыми действиями осуществляла Конференция, от фельдмаршала требовалось выполнять разработанные ею инструкции. Они получились запутанными и непонятными, составляли их люди, совершенно далекие от войны. Армии предписывалось растянуться вдоль границы, чтобы противник терялся в догадках, куда она пойдет. Предполагалось, что это вызовет у Фридриха растерянность, панику, метания туда-сюда. «Сумнительных» сражений с крупными силами и штурмов городов надо было избегать. Но если представится «верный» случай побить неприятеля или захватить у него крепость – не упускать. Военный историк Д. М. Масловский констатировал: «По инструкции, данной Апраксину, русской армии следовало в одно и то же время и идти, и стоять на месте, и брать крепости (какие-то), и не отдаляться от границы. Одно только строго