В итоге она всё же проиграла, но не с таким большим отставанием, как опасалась. Хотя, признаться честно, игра ей понравилась, даже очень.

– И? – спросила воинственно. – Чего желает победитель?

– Споёшь для меня? – попросил Слава. – Только для меня. Не сейчас, тут не та обстановка. Я знаю несколько интересных мест, где есть караоке-залы.

– И всего-то? – удивилась она. – Хорошо, я подберу что-нибудь подходящее, как вы тогда в машине, – припомнила Ника их с Пашкой музыкальный мини-марафон на обратном пути из Солнечного.

В школьные и университетские годы она нередко занималась такой вот творческой самодеятельностью, поэтому, в принципе, просьба не была из ряда вон. Даже странно как-то. Ника боялась, что он попросит чего-нибудь эдакого, типа очередного сеанса стриптиза.

– О, привёл в нашу с тобой святая святых супружницу? – усмехнулся появившийся на пороге дед. – Ну, веселитесь, веселитесь, не буду мешать вашему единению, – и, посмеиваясь, покинул бильярдную.

И вот как воспринимать его подколки? Похоже, только Иван Витальевич более-менее нормально воспринимает их брак, да и подшучивает по-доброму. Считай, единственный союзник в этой семейке.

Долго засиживаться они не стали, забросили ещё пару шаров, на посошок, и отправились в спальню. Ника засела за ноутбук и заказала родителям билеты на субботу, чтобы нормально их встретить, поселить и вообще, провести с ними целый день. Славик тоже залез по уши в ноут, проверяя котировки валют и просматривая ситуацию на фондовом рынке, хотя с «Витал-проджект» эта деятельность, кажется, связана не была. Похоже, у него какие-то свои дела, к которым, судя по выражению лица, он относился очень серьёзно.

– Святик! – позвала Вероника, когда на часах высветилось 23:35. – Давай ложиться?

– Ты спи, спи, я ещё немного посижу, – и погасил свет, оставив лишь бра на своей половине.

А она легла и слушала, как он методично стучит по клавишам, и прекрасно понимала, что всё это в том числе и ради её семьи, которой Славик взялся помочь и как настоящий мужчина выполняет взятые на себя обязательства.

Мама с папой прибывали в субботу днём, и Ника со Славой караулили их на платформе. Ковалевский держался доброжелательно и исправно играл Стаса, ничем не выдавая, что он тот самый Славка, которого её мама обычно  поносила на чём свет стоит. За дело, конечно, поносила, ведь в школьные годы он у Ники знатно кровушки попил, так что нужно будет провести ему реабилитацию, но не сейчас, не тогда, когда им нужно скрывать, кто он на самом деле. Да и разве кто заподозрил бы в ухоженном мужчине, который вышагивал рядом с Вероникой, того растрёпанного и как попало одетого паренька, которому мама в своё время придумала множество нелицеприятных эпитетов?!

Прежде чем ехать в квартиру, Славик предложил отвезти новых родственников в ресторан, чтобы перекусить с дороги. Ника поддержала эту идею, и они с мужем устроили родителям мини-экскурсию по столице, а потом сытно накормили. Мама с папой охали и ахали, насколько всё изменилось с их последнего визита, и помимо достопримечательностей оглядывали новенькие высотные здания.

Поначалу родители вели себя с Ковалевским настороженно (как же, муж их дочери большой начальник), но Славка, когда хотел, умел быть очень обаятельным и обходительным. Он много улыбался и постепенно настолько расположил их к себе, что по приезде домой отец уже играл с ним в мини-шахматы, которые привёз с собой, а мама замешивала тесто для пирога, чтобы порадовать дорогого зятя. И вот как ему это удаётся? То колючка колючкой, а то просто идеальный мужчина.

– Ох, муж у тебя и правда замечательный, – одобрительно шепнула ей мама, когда они накрывали на стол перед вечерним чаем. – Добрый, внимательный… Мне даже перед Пашенькой немного стыдно, что так другого привечаю.

– Не надо, мам. Я уверена, что Паша найдёт своё счастье с кем-то, кто будет гораздо лучше меня. Пусть у него всё будет хорошо.

– Никусь, если ты сейчас счастлива, для нас с папой это самое главное, – улыбка мамы была искренней и доброй.

А с понедельника начались тяжёлые будни. Работа, больница, работа, больница, и так всю неделю. Зато все необходимые анализы и процедуры были сделаны. Врач назначил операцию на следующий вторник, а до того времени отцу предстояла специальная диета и минимум волнений. Все выходные Вероника провела с ним в больнице, и когда Слава забирал её в воскресенье вечером, засыпала на ходу. В спальню особняка она уже привычно попала на его руках, прижавшись щекой к сильному плечу.

«Не хочу, чтобы отпускал», – было последним, о чём подумала, прежде чем заснуть.

В день операции у Ники всё валилось из рук, и Славик официально отправил её «на важную встречу», то есть прямиком в больницу, где она провела весь оставшийся день и вечер, нервно меряя шагами коридор. Мама сидела на кушетке и молилась, иногда переговариваясь по телефону с Ксюшей, которая сегодня прогуляла универ, ибо, ясное дело, не до того.

Врачи всё не выходили… Время шло, а операция продолжалась. Сколько уже минуло? Четыре часа? Пять? Шесть? Сердце замирало и болезненно сжималось с каждой пройденной минутой, с каждым мгновением. Теперь они с мамой поменялись местами: та беспокойно сновала по коридору, не находя себе места, а Ника устроилась на кушетке. Слава, рассчитавшись с делами, сидел рядом и крепко держал её за руку, не давая поддаться панике. Казалось, этот день не закончится никогда.

– Максаков хороший специалист, всё будет хорошо, – приговаривал Славка, а у Ники тряслись губы и она просто молча кивала и ждала.

Наконец из дверей операционной появился Юрий Алексеевич. Лицо у него было непроницаемое, хотя в каждом движении и жесте чувствовалась усталость. Что такое? Неужели всё плохо? Только не это! Вероника вскочила и с такой силой стиснула руку мужа, что тот втянул через зубы воздух. Мама впилась взглядом в лицо Максакова, ожидая вердикта.

– Доктор, ну что там? – спросил Ковалевский как самый адекватный и менее подверженный эмоциям, по крайней мере внешним.

– Операция прошла успешно, – провозгласил врач и тыльной стороной ладони отёр влажный лоб. – Теперь ему нужен отдых и курс реабилитации.

У Ники натурально подогнулись колени, а из глаз брызнули слёзы. Если бы не Славик, она бы села прямо на пол. Благо он вовремя её подхватил и усадил обратно на кушетку.

– Ну, и чего плачешь? Всё ведь хорошо, – ласково сказал он.

А она, вопреки здравому смыслу, залилась слезами ещё сильнее. Но, наверное, это всё же нормальная реакция после долгого нервного напряжения. Мама тоже плакала и счастливо улыбалась.

– Зятё-о-ок, родненький! – она в порыве чувств бросилась Славке на шею. – Спасибо тебе, спасибо!

Ковалевский, поначалу опешив от такого напора, похлопал её по спине и сказал несколько ободряющих слов.

Три дня папа лежал в интенсивной терапии под особым наблюдением, а когда опасения относительно постоперационных осложнений поутихли, Славик всё устроил, и отцу выделили частную палату, где имелась отдельная кровать для родственника, который пожелает остаться рядом с пациентом. В первую ночь осталась Ника, отправив уставшую маму домой. А дальше они стали чередоваться. Ковалевский тоже приезжал настолько часто, насколько мог, узнавал, не нужно ли чего.