Линда покосилась вокруг. Она и так знала, чем заняты ее соседи. Но – мало ли?

Нет. Все изображают молитвенную сосредоточенность. Далларен шевелит губами, проговаривая слова.

Малый молитвенный венок читается десять минут. Большой – полчаса.

Сейчас будет читаться большой, все же императрица. Жена, сестра…

Хватит времени? Безусловно!

Линда надеялась, что раньше окончания молитвы на нее не нападут.

Медленно, очень медленно, но неуклонно, словно корни растений, ниточки заклятия пробивались сквозь землю.

Конечно, Линда рисковала.

На них могут напасть наверху или потом, по дороге наверх, но… но здесь слишком удобно, чтобы пренебрегать такой возможностью. Мало ли кто может оказаться в храме.

А здесь, внизу, никто Жамону не помешает.

Их двое, Далларен один. Бабы не в счет, жрец… а кто сказал, что он не человек? Что его нельзя купить, обмануть, убить, наконец…

Линда покосилась на жреца – и добавила парочку ниток в свое плетение. Авось да пригодится.

* * *

Анна-Лиза входила в селение орков, как к себе домой.

Да так и было в каком-то смысле.

Дом.

Свекор готов был ее на руках носить, старейшины – тоже. Вода в горах – жизнь, а Анна-Лиза могла договориться с любой водой. С любым источником, любым родничком. Призвать, привязать, очистить…

Вызвать дождь? И это возможно.

Утихомирить сель? Усмирить ручей после ливня?

Нельзя сказать, что это давалось девушке легко, по щелчку пальцев. Это горы, а они своенравны. И горные реки – тоже. Но несколько селений ей были жизнью обязаны.

Свекровь вот только Анну-Лизу не слишком любила. Нос морщила, кривилась, но вслух ничего не говорила. Девушка тоже предпочитала помалкивать – все же мать Грона.

Все идеально не бывает и быть не может. Пусть уж кто-то ее и не любит – переживем. Анна-Лиза так к свекрови и относилась – как к неизбежному злу.

А оркская молодежь ее любила. И дети тоже.

– Тетя Анни, покажи радугу! Тетя магичка!

Вот они, мелкота…

Не то чтобы Анна-Лиза любила детей. Натерпелась она в детстве. Но эти были не такие противные, наверное, потому, что черноволосые, черноглазые и клыкастые. А ее в свое время травили светловолосые и светлоглазые…

Анна-Лиза послушно запустила в воздух несколько радуг. Подумала – и вызвала мелкий грибной дождичек. Пусть побегают, порадуются… грязи он не даст, впитается быстро, а вот детям приятно. Да и огороды чуток польет.

Еще секунду подумала – и отправила на огороды элементаля. Пусть доползет – и рассыплется. Тоже польза… уж по селу она и сама ножками пройдется.

– Дочка! – навстречу Анни спешил Дорк Даххар.

– Добрый день, – поздоровалась она.

– И тебе доброго дня. Ты к нам надолго? Одна? А где мой сынок, почему такую красавицу одну отпустил?

Анна-Лиза вздохнула – и подхватила свекра под руку:

– Дорк, нам надо серьезно поговорить. У меня плохие новости.

– Старейшин собирать?

– Обязательно.

– Как скоро?

– Надо бы еще вчера начинать. Но вчера мы только о беде догадались. Грон помчался в столицу, а я к вам, мало ли что случится.

Дорк посерьезнел, кивнул – и ускорил шаг. Вот проводит невестку до дома, да и отправит мальчишек за старейшинами. Магичек он изучил неплохо, девочки неглупые, просто так паниковать не будут, невестка, несмотря на всю свою кукольную внешность, далеко не дура.

Где-то что-то и правда неладно…

* * *

Свекровь одарила Анну-Лизу радушной улыбкой – и тут же сопроводила ее кислым взглядом. Как лимончик к пирогу.

Анна-Лиза ответила тем же.

Не любишь?

Ну и не люби! Умные женщины, когда сына женят, дочь получают. А дуры и сына потеряют, и дочь не получат. Вот и не получишь… да, не везет Анне-Лизе с матерями, хоть с родной, хоть с приемной.

– Как дела? Почему Грон не приехал?

– Приедет скоро.

– Неприлично все же, в одиночестве…

– Почему неприлично?

– Как же… мужняя жена…

– Это по горским законам. На равнине я по-прежнему не замужем.

Свекровь покачала головой с неодобрением:

– И зря. Вон засос какой на шее…

Анна-Лиза пожала плечами:

– Зря. Но мы скоро поженимся. И на равнине – тоже.

Свекровь уронила скалку:

– Ох! И когда?

– Да хоть и через месяц.

Если живы останемся. Крохотная такая оговорка…

А засос Анна-Лиза ликвидировала. Личная жизнь мага должна оставаться личной, так-то.

* * *

Линда ждала подвоха – и действительно, чутье не подвело адептку.

Вот уже закончилась молитва.

Вот уже двинулся к дверям жрец.

А его величество Жамон замешкался:

– Далларен, у меня есть к тебе один вопрос.

– Слушаю? – не удивился внезапной фамильярности уже вставший с колен император.

– Именно здесь, перед памятью моей дочери, – я предлагаю тебе породниться второй раз. Адела прекрасная девушка… гхм… да, вы можете быть счастливы. Опять же, наши договоренности остаются в силе, и мы можем заключить еще один договор, я не оставлю дочь без приданого.

– Я собираюсь жениться на другой женщине, – спокойно ответил Далларен.

Жамон окинул Линду пренебрежительным взглядом:

– Я не сомневаюсь, что леди де Креси тебя поймет. Ее происхождение таково, что может вызвать определенные… волнения в народе. А моя дочь, в свою очередь, обещает тебе не мешать вашим встречам с леди.

– Не сомневаюсь, – Адела покраснела, но кивнула. – Мы сможем найти общий язык – во благо империи.

– Простите, я не по девочкам, – не удержалась Линда.

– Нет. – Далларен произнес только одно слово. Всего лишь одно.

Но сказано это было так, что добавки не потребовалось даже самым недогадливым.

Всем разом припомнились и ночная сцена, и заявление мага, и Эвержанна.

Жамон нахмурился:

– Мальчик мой, ты хорошо подумал?

Далларен сдвинул брови:

– Наш дальнейший разговор лишен смысла.

– Очень жаль. Тогда… приступайте, Мейшер.

Жрец шагнул вперед.

Наверное, он что-то хотел или сказать, или сделать… Линда так никогда об этом и не узнала. Как только мужчина сделал шаг, она привела в действие свое заклинание.