Разумеется, Валентина не подвела. И спустя три месяца, когда над Радужным мостом закружились первые снежинки, ушедший в набег небольшой флот успешно вернулся к острогу великого Одина с полными трюмами топлива и припасов.

– Мы почти дома, Вик! – окликнула бога войны Валькирия. – Теперь, надеюсь, уже можно переодеться к грядущему пиру в Асгарде?

– Переодеться? – Викентий в задумчивости огладил подбородок, отправился в кладовую и прогулялся среди трофеев. Присел возле красивого короба, отделанного резной костью, открыл. Тот оказался полон коробочками с разноцветным египетским бисером. По нынешним временам – драгоценность круче бриллиантов. Оглядевшись еще, великий Один подобрал тюк тончайшего льняного полотна. Потом спустился к воде – и откуда ни возьмись перед ним появилась лодка.

Бог войны опустил туда короб, ткань и оглянулся:

– Без меня не начинайте! Вернусь через пару дней! – и умчался с невероятной стремительностью.

– Куда это он? – удивился Чурила, рассеянно подергав себя за бороду.

– Наверное, поплыл переодеваться, – пожала плечами девушка. – Нам-то что? Запаливай костры, выкатывай вино. Пора восстанавливать стражу возле Радужного моста. Пока разгрузим корабли и вытащим на зимовку, бог войны, наверное, как раз и приплывет.

Долгое лето дружины великого Одина заканчивалось. Время походов, побед, славы и приключений. Наступало время Валгаллы, время пиров и сражений с чудовищами, веселья, воскрешений и праздников…

* * *

Но на днепровском порубежье в эти самые дни все еще только начиналось. Именно сюда, в прихваченную первыми заморозками полоску лесостепи, тянущуюся между бескрайней травяной равниной и бесконечными лесными чащобами, съезжались ныне из самых дальних пределов младшие сыновья кочевых родов. Юные мужчины, не имеющие ничего, кроме храбрости, пары скакунов, щита, копья и палицы. Ничего – даже надежды на будущее. Ибо что может ждать четвертого али пятого сына в семье? Кочевья, юрта, стада и табуны, все выпасы, всех женщин унаследуют от родителей старшие. Младшему же суждено до старости быть «мальчиком», пастухом, собачкой при чужих отарах.

Именно поэтому степняки с такой охотой откликнулись на призыв великой Табити. Кочевью младшего сына на стороне далекой пристроить – только в облегчение. Самому же юнцу и вовсе бояться нечего. Что бы с ним ни случилось – все лучше, чем дома. И даже смерть не кажется столь уж страшной. Ибо смерть – это врата в счастливое будущее, в мир мертвых, в котором степи, еды и женщин хватает на всех…

Шатры из кошмы, стоящие вдоль берега, прихваченного ледяной коркой Днепра, выделила из своих запасов змееногая богиня. Сорок походных домов – по одному на десять воинов. Дрова для костров степняки добыли сами, благо рощ окрест хватало. Лошади, сбившись в табуны, охотно щипали вялую, битую морозом, но еще не засыпанную снегом траву. Обычный ратный лагерь обычной кочевой армии.

Именно сюда и вышли из священного огня трое богов: всемогущая Табити, юная Ящера и сварожич Орей.

– Боги, боги, боги… – Известие стремительно разбежалось между кострами, и юные степняки стали быстро подтягиваться к большой юрте, торопясь увидеть прародительницу. Ведь удача самолично узреть богиню выпадает в жизни далеко не каждому скифу.

Многоопытная повелительница выждала, как бы занятая беседой, пока к юрте соберутся почти все, после чего повернулась к смертным и вскинула руку:

– Слушайте меня, мои храбрые дети! Я собрала вас не для веселья и радости и не для труда обыденного. Я собрала вас для дела страшного, но великого! Для чести, что прославит в веках ваше имя! Ведомо всем в степи, что недавно подвергла сварожская богиня Макошь меня и дщерь мою жестокому поруганию, оскорбив и унизив прилюдно. Однако же не токмо меня она, как выяснилось, оскорбляет, но и славян своих, и богов иных, и даже детей собственных! Вот, смотрите, пред вам стоит сын богини Макоши, великий и непобедимый Орей, униженный ею и оскорбленный! Богиня Макошь сошла с ума, она ищет ссор, войн и крови, и если ее не остановить, она зальет кровью весь обитаемый мир! И потому я возлагаю на вас, дети мои, священный долг! Под рукой храброго славянского бога Орея пойти и вместе со сварожичами остановить это могущественное безу-мие! Изгнать сумасшедшую из власти во благо славян и скифов, во спасение всего обитаемого мира! Принести на остриях своих копий покой и справедливость для всех! Сделаете ли вы это для меня, мои возлюбленные дети?! Готовы ли вы пролить кровь во имя благополучия мира и славы скифского оружия?!

– Да! Да! – вскинули палицы и копья собравшиеся степняки. – Слава скифам! Слава всемогущей Табити!

– А ты, великий Орей, сын Макоши? – повернулась к юному богу змееногая властительница. – Готов ли ты повести скифскую армию супротив своей матери и низвергнуть опасное всему миру безумие?

– Я готов, великая Табити, – приложил ладонь к груди сварожич. – Но, прежде чем мы отправимся в этот поход, хочу обратиться к тебе с просьбой, всемогущая богиня. В знак крепости нашего союза я прошу тебя отдать мне в жены твою дочь Ящеру!

Девушка вздрогнула. Собравшиеся скифы тоже насторожились, и их крики стали стихать.

– В этом нет никакой нужды, великий Орей! – громко ответила змееногая богиня. – Наш союз славян и скифов скован общей целью, важнее которой ныне нет ничего более. Что может быть прочнее уговора против общей для всех опасности? Я доверяю тебе и без родственных союзов!

– Тогда отдай мне свою дочь просто потому, что я люблю ее, великая богиня! – повысил голос юный бог. – Окажи мне такую милость, составь мое счастье. Клянусь, я сделаю все возможное, дабы Ящера была счастлива! И чтобы жила достойно своего высокого рождения и звания богини скифов и славян.

Вокруг юрты повисла мертвая тишина, а несчастная девушка то бледнела, то впадала в краску.

– Я не верю тебе, сварожич! – покачала головой змееногая женщина. – Полагаю, сим условием ты хочешь получить еще какую-то помощь. И потому говорю: в твоем браке с Ящерой нет никакой нужды. Ты получишь все нужное и без этого, по моей доброй воле.

– Если ты не веришь мне, великая, то как же решаешься отдать целую армию?! – громко удивился сварожич. – И если доверяешь мне судьбу четырех сотен своих сыновей, почему отказываешься доверить еще одну судьбу, судьбу дочери? Выбирай, великая Табити! Либо ты веришь мне полностью, либо не веришь совсем. Если ты не отдашь мне в жены юную Ящеру, то мне не нужна и вся твоя армия!

– Ты перешел к угрозам, великий Орей? – нахмурилась женщина. – Напрасно стараешься. Я не стану определять жизнь дочери минутными страхами или военными нуждами. Она для меня важнее всего. И потому пусть решит сама…

Богиня посторонилась. Юный бог сделал два шага мимо нее и опустился на колено:

– Драгоценная моя Ящера! Я знаю тебя много дней и поражен красотой твоей души, чистотой помыслов и яркостью ума, твоим благородством и нежностью. Меня зачаровал твой голос, меня манят твои прикосновения, я тоскую без твоих бесед. Я не представляю жизни без тебя, меня страшит сама мысль, что тебя вдруг не окажется рядом! Ты лучшая из лучших, кого я знаю, и я счастлив, что судьба, по своей странной прихоти, свела нас вместе. И я говорю тебе, Ящера: я люблю тебя! И я прошу тебя, Ящера: подари мне счастье! Я умоляю тебя, Ящера: стань моей прекрасной судьбой, моей возлюбленной женой в этой земной вечности!