Девушка заметалась – но бежать было некуда. За спиной юрта, по сторонам снарядившиеся в долгий поход скифы. Да и бегунья из нее была совсем никудышная. И потому ее слезы увидели все.

– Так что ты ответишь мне, возлюбленная Ящера?

Девушка закрыла лицо ладонями. Постояла так, сглатывая слезы, покачивая головой, беря себя в руки. Потом распрямилась, жестом повелела сварожичу подняться, повернулась к собранной армии:

– Слушайте меня все! С вами говорю я, великая Ящера, дочь всемогущей богини Табити, прародительницы скифского рода и матери бескрайних степей. Смотрите все! Вот мой муж, великий Орей, сын могучей Макоши! – Она крепко сжала ладонь юноши и вскинула ее вверх. – Вместе с ним мы пойдем на север и избавим наш мир от темного безумия! Вместе с ним мы зачнем новый народ, соединивший в себе могущество степей и лесов! Вместе с ним мы породим новый мир! И вы, храбрые юные воины, отныне станете нашими первыми детьми. Так как зовут вашего бога, сыны мои?!

– Орей! – единодушно выдохнула степная армия. – Наш бог Орей! Слава Орею!!!

– Коли так нежданно приключилось, что поход ратный обернулся праздником свадебным, – решила змееногая правительница, – то полагаю на три дня повременить с выступлением и пир общий устроить. Дарую на каждый шатер по бочонку вина и двух баранов. Первое находится на ладье, что в лед чуть ниже по течению вмерзла, а отара где-то неподалеку пасется, сами сыщите. Выпейте за здоровье молодых, закусите за их успехи. Совет им да любовь!

– Совет да любовь! Слава Орею! Слава Ящере! – Последние слова взбодрили юных скифов еще более. Воины, рассыпаясь на группы, устремились в указанных направлениях.

– Так случайно получилось, что в юрте стол накрыт, сытный и хмельной, – призналась великая Табити. – Отдыхайте и радуйтесь, наслаждайтесь своим уединением и близостью. Странно у вас все сложилось… Но вы нашли друг друга. Так будьте счастливы.

Женщина улыбнулась и ушла в огонь.

Орей подхватил жену на руки, занес в юрту. Походный дом оказался небольшим, но для самого главного – пылающего очага, ковра с угощениями и выстеленной овчинами постели – место в нем нашлось.

Юноша опустил девушку на постель.

– Долг превыше всего? – засмеялась Ящера, открыла поясную сумку и достала из нее мягкую широкую повязку.

Орей принял ее, покачал головой:

– Хватит уже этих глупостей, Ящера. – Юный бог смял повязку и кинул ее в огонь. – Когда я стану любить тебя, Ящера, я хочу видеть твое лицо, Ящера, и твое тело, Ящера. И произносить твое имя, Ящера. Твое, Ящера, а не чье-либо другое. Моей первой любовью была Репушка, и я ее никогда не забуду. Но это уже в прошлом. Отныне и навсегда моя супруга и моя любовь – это ты, Ящера. Ты и только ты.

Именно в этот миг великий бог Орей, сын Макоши, обрел самую верную, преданную, заботливую и любящую жену во всей обитаемой Вселенной.

* * *

Скифы отдыхали и пировали три дня. И все это время крепкие морозы ковали на Днепре толстый и прочный звенящий покров. На четвертый рассвет воины Орея свернули лагерь, погрузив кошмы и подстилки на заводных коней, поднялись в седла, спустились на лед и широким походным шагом поскакали на север по ровной до глянцевого блеска просторной дороге.

Первый привал сварожич приказал сделать напротив густого ельника на высоком берегу. Из-за деревьев показались двое скифов, помахали путникам руками – и вскоре за деревьями обнаружились высокие стога сухого ароматного сена. Каждому скакуну – по огромной охапке.

Людям было проще – они в день всего по паре горстей съедают, припасы можно и в сумке чересседельной прихватить.

Утром сытые, отдохнувшие воины поднялись в седла сытых, отдохнувших скакунов, и конница помчалась дальше на север, чтобы в вечерних сумерках обнаружить в лесу новые стога мягкой пряной травы.

Десять переходов – десять дней. Всего за десять дней огромная армия, молнией прорезав огромное расстояние, оказалась в самом центре славянских лесов, возле могучих стен Смоленска. Под изумленными взглядами горожан, впервые в жизни увидевших скифов, орейцы принялись споро разгружать заводных лошадей, расстилать кошмы, поднимать шатры, благо жердей на опоры вокруг имелось в избытке, заготавливали дрова, готовясь к ночлегу.

Пока они трудились, сварожич отправился под стены города. Встал чуть ближе перестрела, широко расставив ноги.

– Слушайте меня, жители Смоленска! – объявил он. – Слушай меня, дядюшка, великий Световид! С вами говорю я, великий Орей, сын могучей Макоши! Знайте, жители Смоленска, что моя мать сошла с ума! Она убивает свою дворню! Она обманула меня и предала интересы всего корня Сварогова! Я пришел в отчие земли, дабы остановить ее безумие и вернуть миру покой! Посему я, прямой потомок всемогущего Сварога, требую у Смоленска и великого Световида открыть ворота, впустить меня с моею дружиной и принять мое покровительство, отринув веру моей матери, пока она не пролила и вашу кровь, как покусилась на кровь воложан!

Славяне на стенах переглянулись, начали перешептываться.

Бог, убивший верующего в него смертного? Это было что-то немыслимое, это не укладывалось в головах! Если подобное окажется правдой – то у богини и на самом деле помутился рассудок.

– Ты лжешь!!! – крикнул поднявшийся на стены седовласый бог.

– Смотрите сюда! – Орей снял с шеи амулет любви и поднял над головой. – Это оберег смертной по имени Репа, доверившейся богине Макошь. Моя мать сама признала, что забрала ее, и с тех пор никому не удалось сыскать ни душу сей девы, ни ее тело! А моя мать предпочла увидеть мою смерть, нежели признаться, что сотворила с этой несчастной!

– Приходи ко мне с сим оберегом, Орей, и мы попробуем ее найти!

– Я искал ее полтора года, дядюшка, – спрятал амулет обратно юный бог. – Теперь хватит искать. Пришло время карать виновных. Открой ворота, великий Световид, признай мое покровительство, и мы вместе пойдем с сим вопросом к моей матушке.

– Признать твое покровительство?! – возмутился древний бог. – Ты забыл, с кем разговариваешь, юнец?! Кто ты таков, чтобы требовать подобного от меня, брата самого Сварога!

– Ты хозяин Смоленска, дядюшка. Этот город мне нужен, чтобы добраться до матери, – спокойно объяснил великий Орей. – Либо ты на моей стороне, дядюшка, либо я сяду здесь помимо твоей воли.

– Ты как разговариваешь со старшими, мальчишка?!

– Прости, дядюшка. Послезавтра я стану говорить иначе. – Юный сварожич развернулся и ушел в развернувшийся перед твердыней лагерь.

С рассветом великий Орей отправился в лес. Острейшим гранитным топором из кладовых прародительницы скифов он быстро свалил несколько сосенок, толщиной с ногу взрослого человека, порубил на хлысты в десять шагов длиной, связал поперечинами в большой щит, отнес в лагерь. Потом свалил еще пару деревьев, потащил к городу.

Помощи скифов сварожич не просил – все едино степняки топорами работать не умеют, – и прочие воины весь день резали и свежевали лошадей. Поступок жестокий и кровавый, но вынужденный. Ведь для лошади в лесу еды нет. Совсем. Лось – он хотя бы ветки жевать умеет. А степные скакуны к сему, увы, не приучены. Лошади пуд сена в день вынь да положь. А откуда столько возьмешь, если ты не местный и у тебя нет плотно забитого сеновала?