– Верно. И к тому же создал независимую от Него самогосистему их постоянного взаимообмена и последовательного чередования.Естественно, поначалу никто нам об этом не сказал. В том числе и Он.Подозреваю, Он и сам оставался в неведении. А мы тем более. Мы сознавали лишьодно: Его творения ослепили и оглушили нас всех. Мы были поражены способностьючувствовать, ощущать вкус, тепло, плотность и притягательную силу материи в еебитве с энергией. Мы знали только то, что видели, чему явились свидетелями.

– Значит, вы стали свидетелями возникновения и развитиявселенной, свидетелями «большого взрыва»?

– Я бы на твоем месте не слишком доверял такой терминологии.Да, действительно, мы видели, как возникла вселенная, видели, как пришел вдвижение весь механизм. Мы не испытывали при этом ничего, кроме благоговейногостраха. Вот почему практически все ранние религии земли превозносят могуществои величие гениального Создателя, грандиозность Его замысла. Вот почемудревнейшие, облеченные в слова гимны воспевают и прославляют Бога. Мы быливосхищены и потрясены не в меньшей степени, чем впоследствии было восхищено ипотрясено все человечество. Задолго до появления первых людей мы своимангельским разумом воспринимали Господа нашего как высшее существо – БогаВсемогущего, творящего чудеса и не поддающегося ни пониманию, ни объяснению.

И вот еще что: здесь, в таком волшебном саду, вспомнить обэтом будет особенно уместно. Молекулы неорганических веществ существовали наземле задолго до возникновения на ней так называемой «жизни». Эти веществаучаствовали во многих процессах, свидетелями которых нам довелось быть, –а на наших глазах происходили миллионы взрывов, химических трансформаций,извержений...

– А горные хребты уже стояли?

– Да.

– И дожди шли?

– Ливень за ливнем.

– И вулканы извергались?

– Без конца. Ты даже представить себе не можешь, до какойстепени нас все это завораживало. Мы наблюдали, как сгущается и расширяетсяатмосфера, как изменяется ее состав.

А потом... А потом произошло то, что я бы определил для тебякак «тринадцать откровений физической эволюции». Под словом «откровение» я вданном случае подразумеваю то, что открывалось нашим глазам в ходепроисходивших вокруг процессов, то, что видели ангелы, по крайней мере те, ктоумел наблюдать, то есть мы.

Я мог бы посвятить тебя в малейшие детали,продемонстрировать внутреннее строение любого организма, когда-либо жившего наземле. Но ты не в состоянии все запомнить. Поэтому я расскажу тебе столько,сколько ты сможешь удержать в памяти, и этого будет достаточно, чтобы принятьрешение, пока ты еще жив.

– А я еще жив?

– Конечно. Твоя душа никогда физически не умирала, она никогдане покидала землю, за исключением путешествия вместе со мной по специальномуразрешению. Ты и сам знаешь, что остаешься живым. Ты по-прежнему Лестат деЛионкур, несмотря на то что тело твое видоизменилось по вине чуждого духаалхимика, скорбную повесть о котором ты сам поведал миру.

– Но если я пойду... если решусь последовать за тобой...Скажи, мне придется умереть?

– Конечно.

Я остановился и, прижав ладони к вискам, долго вглядывался втраву под ногами. Я слышал гул насекомых, роившихся в лучах солнца. Подняввзгляд на Мемноха, я увидел в его глазах отражение яркой зелени леса.

Он медленно поднял руку, словно давая возможность уйти,покинуть его навсегда, а потом так же неспешно опустил ее на мое плечо. В этомжесте чувствовалось уважение, и это мне понравилось. Я и сам не раз пыталсяделать подобные жесты.

– Помни, у тебя есть выбор, – сказал Мемнох. – Тыможешь вернуться в свое нынешнее состояние.

Я не в силах был что-либо ответить. В голове вертелись однии те же слова: «Бессмертный, материальный, земной, вампир»,– но вслух я их непроизнес. Возможно ли, чтобы кто-то смог отказаться от этого? Перед моимиглазами вновь возникло Его лицо, и в ушах прозвучал Его голос: «Ты никогда нестанешь моим врагом, Лестат, правда?»

– Ты прекрасно реагируешь на мои слова, Лестат, – оченьмягко произнес Мемнох. – Я был уверен, что так и будет, и на то у меняимелось несколько причин.

– Какие? – спросил я. – Скажи, почему ты был такуверен? Я нуждаюсь в ободрении и утешении, потому что слезы и потрясениясовершенно выбили меня из колеи. Хотя, признаюсь честно, разговоры особственной персоне интересуют меня меньше всего.

Дорогу нам преградила гигантская паутина, сотканная издовольно-таки толстых сверкающих нитей. Вместо того чтобы разорвать ее,смахнуть с нашего пути, Мемнох опустил и плотно обернул вокруг себя крылья, апотом согнулся и прошел под ней. Я последовал его примеру.

– Прежде всего потому, что ты – часть того, что мыделаем, – вновь заговорил он. – Ты любопытен, и это тоже большойплюс. В тебе не угасла жажда знаний. То же самое говорил тебе когда-то древнийМариус. Помнишь? Это тысячелетнее... ну, почти что тысячелетнее существо сготовностью отвечало на вопросы юного вампира, поскольку эти вопросы былиискренними. Ты действительно хотел многое знать. Эта же черта привлекла в тебеи меня.

При всем своем высокомерии, нахальстве и дерзости тыстремился к знаниям. Ты вел себя недопустимо, оскорблял и меня, и Бога – но вте времена это было свойственно практически всем. Поэтому в твоих поступках небыло ничего удивительного, за исключением того факта, что за ними скрывалисьзаложенные в тебе от природы невероятная любознательность, интерес кокружающему миру и привычка все подвергать сомнению. Ты предпочитал обследоватьСад Зла, дабы постичь его сущность, а не просто отыскать в нем свое место. Всеэто в совокупности и повлияло на мой выбор.

– Понятно, – со вздохом произнес я.

Конечно же, я помнил свои беседы с Мариусом и егооткровенные признания – именно о них только что упомянул Мемнох. Знал я и то,что моя безграничная любовь к Дэвиду и Доре была отчасти вызвана примерно темиже чертами их характеров: пытливостью ума и бесстрашным стремлением найтиответы на неисчислимое множество вопросов.

– О Господи! Дора! Как она? Все ли у нее в порядке?

– Вот-вот. Это одно из свойств твоей натуры, которое неперестает меня удивлять, – легкость, с какой ты переключаешься с одного надругое и отвлекаешься от главного. В тот самый момент, когда я, казалось бы,сумел поразить и завоевать твое внимание, ты вдруг ускользаешь и требуешь,чтобы игра шла по твоим правилам.

– Ты хочешь сказать, что мне следует сейчас забыть о Доре?

– Я сделаю тебе доброе дело и скажу нечто более приятное.Тебе нет нужды беспокоиться. Твои друзья, Арман и Дэвид, разыскали Дору иприсматривают за ней. Однако на глаза ей не показываются.