Мое собственное тело не так уж совершенно: это становитсяясно, стоит только вытянуть ногу и повертеть ступней до хруста в щиколотке. Иотросшие волоски, я успела забыть о них! Последний раз я брила ноги, когдахотела покорить Алекса Гринблата. Если судить по длине волосков – с того времениутекло много воды. Или нет – утекло много крови, одно перерезанное горло Фрэнкимогло бы наполнить высохшее русло реки.

«riviere Mersedes»

Не хочу думать о Фрэнки. Не хочу.

Телефонный звонок звучит так резко, что я вздрагиваю.

Доминик. Конечно же, это Доминик. Я с трудом узнаю его, изтакого далека звучит его голос. Или мне просто хочется, чтобы он звучал всетише и тише, а потом исчез совсем?..

– Здравствуй, Саше!

– Здравствуй, милый!

– Как ты добралась? Я переживал. Все в порядке?

– Все отлично.

– Как отель?

– Отель замечательный.

– А номер?

Он ждет, что я скажу ему: как мило с твоей стороны, тыпомнишь, что все эти годы я провела под цифрой двадцать семь, ты помнишь это,ты помнишь все, tout се que tu voudras.

Туе ке тювудра. Все, что захочешь.

– Номер выше всяких похвал.

– Я… я не разбудил тебя?

– Нет, я не спала.

– Что ты собираешься делать?

– Немного осмотрюсь.

– Я понимаю…

Разговор явно пробуксовывает, Доминик не знает, о чем бы ещеспросить, а я… Я вовсе не тороплюсь к нему на помощь. Но и трубку не кладу. Смоей стороны это было бы откровенным бесстыдством, пора наконец сжалиться надДомиником.

– А что нового у тебя?

– У меня были гости. – По тому, как Доминикпонижает голос, становится понятно, какого рода гости его навещали.

– И?

– Я изобразил недоумение. Они ничего не смогут мнепредъявить, не переживай. И от меня они ничего не узнают.

– Откуда ты звонишь? – запоздало начинаюбеспокоиться я.

– Из автомата. Я очень осторожен, Сашa. И ты будьосторожной. Обещаешь?

– Конечно.

– Завтра приезжает тот детектив из Касабланки.

– Ты говорил. Я помню.

Паузы становятся все длиннее, предложения – все односложнее.Происходит именно то, что предсказывал Доминик: я готова его возненавидеть.Ужасно.

– Я и сам кое-что предпринимаю. Я хотел встретиться слюдьми… Со свидетелями…

– Господи, ну зачем, Доминик? Оставь этопрофессионалам.

Рассказать Доминику обо всем, что происходило на допросах,было непростительной ошибкой с моей стороны. Но что еще оставалось делать,когда от рейса на Париж нас отделяла почти целая ночь? И ее просто необходимобыло чем-то заполнить. К тому же в аэропорт мы поехали не сразу. Марракешнаконец-то стал для Доминика реальностью, глупо не воспользоваться так удачноподвернувшимся случаем. Мы не стали снимать номер в гостинице, а отправились нацентральную площадь – Джемаа эль-Фна, это была идея Доминика. «Прямовенецианский карнавал» – со знанием дела сказал Доминик. «Как будто тыкогда-нибудь был на венецианском карнавале», – со знанием дела сказала я.Количество факиров, акробатов, безумных гадателей, целителей, музыкантов ивладельцев мартышек не поддавалось исчислению, а еще рассказчики, а ещепродавцы апельсинового сока со своими тележками, а еще огромные котлы с густымвонючим супом, а еще огромные баки с вареными виноградными улитками!.. И запахспеций, мочи и немытых тел – от всего этого у меня сразу же разболелась голова.Венецианский карнавал, которого мы оба в глаза не видели, как же!.,венецианский карнавал по сравнению с буйством Джемаа эль-Фна – стерильный боксв тишайшей онкологической лечебнице. На краю площади, в маленьком открытомкафе, под интернациональным навесом «Coca-Cola», я получила возможностьвыговориться, запивая исповедь мятным чаем, слишком сладким, слишком горячим. Ядумала, что просто изливаю душу, подобно рассказчику с Джемаа эль-Фны. Платитьза рассказ и запоминать его необязательно, но оказывается, Доминик запомнилвсе. До запятой.

– …Ты говорила мне о старике, который купил угловой дому форта. Дядюшка Иса, так?

– Дядюшка Иса. Иса Хаммади.

– Да, Да. Полчаса назад я был возле дома. Никто мне неоткрыл. Двери заперты наглухо.

– И что с того? Он наверняка на рынке. Он ведь торговецпряностями, я говорила тебе…

– Может быть. Я попытаюсь зайти к нему еще и вечером.Вечера-то он проводит дома, ведь так?

– Надо полагать.

– Ты знаешь агентство по продаже недвижимости? Наплощади, рядом с рыбным рынком, там в витрине выставлены фотографии особняков.

– Головной офис в Лондоне? Знаю.

– Так вот, дом снова продается.

– Какой дом?

– Сашa, – взывает ко мне Доминик. – Ты еще неакклиматизировалась? Угловой дом у форта. Дом, как ты говоришь, Исы Хаммади. Япопросил показать документы – кто его владелец на сегодняшний день и все такое.Документы мне не предоставили, но то, что сказали на словах… Никакой Иса Хаммадине упоминается. Нигде.

– Что с того. Может, дом был записан на другогочеловека. Например, на одного из его племянников в Танжере. Дядюшка Иса что-тоговорил о своих племянниках. Они должны приехать в Эс-Суэйру, с женами идетьми. Помогать старику вести бизнес.

– В том-то и дело! Домом владеет европеец. Какой-то типиз Лондона. Имени я не знаю, но обязательно узнаю… Сашa, что же ты молчишь,Сашa? Ты меня слышишь?..

Я не удивлена, нет. Я потрясена.

– Ты, наверное, напутал, Доминик.

– Ничего я не напутал. Говорю тебе – хозяин домаотсиживается в Лондоне!

Если бы хозяин дома отсиживался в Париже, я еще могла бы этокак-то объяснить. Лукавый старик (или все же лучше называть его пожилым крепкиммужчиной?) прожил во Франции достаточное количество лет, чтобы получитьгражданство или хотя бы вид на жительство. И женат он был на француженке, тогдапри чем здесь Лондон? Может, Лондон имеет отношение к тому восхитительномунабору техники, которую я видела в комнатушке с хорошо замаскированной дверью икоторую никак не назовешь бытовой. Спутниковый телефон, компьютер, саквояж – яне успела сунуть нос в его внутренности, а жаль; возможно, там бы тоже нашлосьнемало интересного. А если даже и нет – телефона и компьютера вполнедостаточно, чтобы перестать доверять дядюшке Исе. Скромному вдовцу,пребывающему в ожидании племянников из Танжера.

Танжер – вотчина контрабандистов. Это и ребенку известно.

Я не могу утверждать, что дядюшка Иса – контрабандист. Ното, что он лжец, не вызывает сомнений, «вот, купил здесь дом, русская Сашa» –надо же, какой прохиндей!..