Террористы не мешали людям заниматься, чем они хотят. Они просто встали вдоль стены через равные промежутки друг от друга. Облокотившись на стену, они подставляли лица солнцу. Хорошо, что нашлось наконец новое занятие. Можно снова почувствовать в руках оружие, стать военным отрядом. Заложники озирались и потягивались. Некоторые ложились на траву, другие любовались цветами. Что касается Гэна, то он смотрел не на растения, а на солдат. Он наконец нашел Кармен, и она едва заметно ему кивнула и указала винтовкой в сторону высокого дуба. Все вокруг, казалось, излучали радость! Кармен хотела сказать: я сделала это для тебя! Это я попросила командира! Но ей было не привыкать обуздывать свои эмоции. Чтобы сдержать улыбку, ей пришлось отвернуться от Гэна.

Гэн нашел Роксану Косс, которая гуляла рука об руку с господином Хосокавой. Они вели себя так, словно были в этом саду одни. Сегодня утром в их облике что-то изменилось, и Гэн задумался, а не изменился ли и он после этой ночи? Ему не хотелось их беспокоить, но он не знал, сколько еще времени им позволят провести в саду.

– Я нашел парня, – сказал он.

– Какого парня? – спросил господин Хосокава.

– Который пел.

– Ах да, ну конечно, Сесара!

Гэн повторил все сказанное по-английски, и они втроем направились к дубу в самом дальнем углу сада.

– Он там? – спросила Роксана. На самом деле она едва могла сосредоточиться, свежий воздух кружил ей голову, от буйной растительности рябило в глазах. Она с наслаждением подставляла лицо под солнечные лучи. Ей хотелось гладить оштукатуренную стену, гладить пальцами траву. Раньше она никогда вообще не думала о траве.

– Вот это дерево!

Роксана запрокинула голову и увидела башмаки, болтающиеся среди ветвей. Затем она различила зеленую рубаху и даже часть подбородка.

– Сесар?

Среди листьев показалось лицо.

– Скажите ему, что он пел замечательно! – обратилась она к Гэну. – Скажите ему, что я хочу стать его наставницей.

– Она меня обманывает! – крикнул сверху Сесар.

– А как ты думаешь, почему мы здесь? – спросил Гэн. – Разве это похоже на обман? Мисс Косс захотелось выйти в сад, чтобы с тобой поговорить, а командиры выпустили нас всех. Разве это не кажется тебе убедительным?

Что правда, то правда. Со своего наблюдательного пункта Сесар видел все. В сад вышли три командира и все бойцы, кроме Хильберта и Хесуса, которые остались охранять дом. Заложники бродили по саду как слепые или пьяные, натыкаясь на деревья, отфыркиваясь, покачиваясь на нетвердых ногах и внезапно садясь на землю. Они влюбились в это место. Рухни сейчас стена, они бы все равно отсюда не ушли. Начни солдаты подталкивать их в спины винтовками, чтобы они убирались вон, они прибежали бы обратно.

– Так, значит, вам разрешили выйти? – сказал Сесар.

– Ведь он не собирается поселиться на дереве, не так ли? – спросила Роксана.

Больше всего Сесара удивляло, что о нем забыли при построении. Он бы, разумеется, явился. Единственным объяснением могла служить поднявшаяся суматоха. О нем и правда забыли. Все, кроме Роксаны Косс.

– Она не считает меня дураком?

– Парнишка хочет знать, не считаете ли вы его дураком, – перевел Гэн.

Роксана вздохнула: какой же он еще ребенок!

– Сидеть на дереве действительно очень глупо, но к пению это не относится.

– Глупо сидеть на дереве, но петь – совсем не глупо, – перевел Гэн. – Спустись и поговори с ней.

– Что-то мне не верится, – сказал Сесар. На самом деле он уже поверил. Ему уже представилось, как они поют вместе, взявшись за руки, и их голоса сливаются воедино.

– Что ты собираешься делать? Жить на этом дереве? – спросил Гэн. От запрокидывания головы у него уже заболела шея.

– Ты говоришь прямо как Кармен! – объявил Сесар, хватаясь рукой за нижнюю ветку. От слишком долгого сидения на дереве ноги у него затекли, особенно одна, совершенно занемевшая, и, спрыгнув на землю, он рухнул как подкошенный, ударившись головой о ствол.

– Ах! – воскликнула Роксана Косс. Она присела перед ним на колени и приложила руки к его голове. – О боже, я вовсе не имела в виду, чтобы он падал с дерева!

Господин Хосокава заметил на губах мальчишки улыбку. Она едва проступила и тут же исчезла. Глаза он так и держал закрытыми.

– Скажите ей, что с ним все в порядке, – сказал господин Хосокава Гэну. – А ему скажите, что он уже может встать.

Гэн помог Сесару принять сидячее положение, прислонив его спиной к стволу дерева, как тряпичную куклу. Ссадина на голове не помешала ему открыть глаза. Роксана Косс стояла рядом с ним на коленях так близко, что, казалось, он мог заглянуть ей в душу. Заглянуть в синеву ее глаз! Они были еще более глубокими и загадочными, чем он воображал себе, глядя на нее издалека. Она все еще была одета в белую пижаму и халат. V-образный вырез пижамы, находившийся на расстоянии в десять примерно сантиметров от его лица, открывал его взору ложбинку между ее грудей. Интересно, а кто этот японский старик, который ни на минуту от нее не отходит? Похож на президента. Сесар всегда подозревал, что он и есть президент, невзирая на его лживые заявления. Президент всегда был у них под носом, всегда был у них в руках.

– Попрошу внимания! – сказала она, и переводчик перевел ее слова на испанский. Она пропела пять нот и велела ему их повторить. Он увидел таинственную пещеру ее рта, влажную и розовую. Такое интимное место.

Он открыл рот и прокаркал что-то, а потом дотронулся пальцами до своей головы.

– Хорошо, – вздохнула она. – Ты сможешь петь позже. А у себя дома ты пел, перед тем как попасть сюда?

Разумеется, он пел, как все, не думая о том, что поет. Занимался каким-нибудь делом и пел. Он умел подражать голосам других людей, передразнивал радио. Но какое же это пение? Он просто смешил своих близких.

– А он хочет учиться? Есть ли у него желание долго и усердно работать, чтобы мы могли понять, есть ли у него голос?

– Работать с ней? – спросил Сесар. – Вдвоем?

– Надо полагать, что при этом будут присутствовать и другие люди.

Сесар тронул Гэна за рукав:

– Скажите ей, что я очень стесняюсь. Скажите ей, что мне лучше работать только с ней вдвоем.

– Когда ты выучишь английский, то скажешь ей об этом сам, – ответил Гэн.

– Чего он хочет? – вмешался в разговор господин Хосокава. Он встал так, чтобы солнце не падало Роксане в глаза.

– Луну с неба, – сказал Гэн. Потом обратился к мальчику по-испански: – Да или нет? Хочешь ли ты, чтобы она учила тебя петь?

– Разумеется, хочу, – ответил Сесар.

– Мы начнем сегодня же, – сказала Роксана. – Начнем с гамм. – Она похлопала Сесара по руке. Он побледнел и снова закрыл глаза.