двойного агента на международных площадках на основе заданий, поставленных на национальном уровне, в сотрудничестве с ФБР и ЦРУ».

Даже из столь краткого описания круга обязанностей можно почерпнуть немало. Сразу же можно отринуть идею, будто Рик Доти был оперативником-отщепенцем, действовавшим в одиночку: проекты УСР в области контршпионажа явно направлялись сверху и велись на общенациональном уровне. Я поинтересовался, вдруг в ходе обучения Уолта упоминали операцию сотрудников УСР из Киртленда против Пола Бенневица и уфологического сообщества. Упоминали, припомнил Уолт, но больше в качестве примера того, как делать не надо. Из рассказов Уолта также следует, что УСР проводила свои операции совместно с ЦРУ и ФБР, что подкрепляет утверждения Доти о вовлеченности АНБ в дело Бенневица. Уолт и сам плавно перебрался с контрразведывательной работы в ФБР на схожую позицию в УСР. Можно заключить, что поля деятельности всех этих ведомств еще как пересекаются.

Уолт признает, что отчасти его переход из ФБР в отделение УСР на базе Райт-Паттерсон был мотивирован желанием понять, что же на самом деле творится с НЛО; и в некотором смысле он это выяснил. Что в одном, что в другом ведомстве он обнаружил, что вовсе не одинок в своем увлечении паранормальным. Как и всякие крупные организации, эти службы представляли бурлящую модель нашего общества в миниатюре, просто лучше обученную и оснащенную, хоть и не обязательно лучше оплачиваемую. Как и во всяком обществе, здесь хватало сторонников верований всех мастей, и энтузиасты НЛО и прочих загадок занимали среди них видное место. В отличие от Рика Доти, Уолту не удалось даже мельком взглянуть на «Красную» и «Желтую» книги — хранилища внеземных знаний, якобы упрятанные в правительственный спецхран. Информацию об НЛО он получал более тонким способом: когда люди вокруг узнавали, что ты разделяешь их интерес к загадочному, они сами находили тебя, как и подобает сотрудникам организации, где тайно собирают сведения. Уолт рассказал нам, что «обычно к тебе кто-нибудь подсаживался в столовой и заговаривал: „Эй, так ты знаешь, откуда появились все эти НЛО?”» Из полой Земли, Антарктиды и так далее…

Большинство услышанных им историй не поднимались выше уровня «Друг моего друга по песочнице сказал…», но когда ты работаешь в спецслужбе, то это одна из самых захватывающих песочниц на свете, а твои друзья — вообще-то те люди, которым подобает знать, что происходит на самом деле. Даже если свои сведения они получили из вторых, а то и третьих рук, эта инсайдерская информация однажды может спасти твою шкуру и потому всегда остается в большей цене, нежели случайный треп, подхваченный из интернета.

Именно это чувство доверия, характерное для неформальных, внутренних сетей в военных и разведывательных кругах, позволило мифу об НЛО свободно жить и процветать столь долгие годы. Именно поэтому астронавт с «Аполлона» Эд Митчелл может прямо заявить, что НЛО и пришельцы навещали нашу планету, хотя сам он этого и не видел, — и все будут его слушать. Уолт и Эд Митчелл доверяют тем, кто рассказал им об инопланетянах на Земле, а мы верим им как инсайдерам.

На базе Райт-Паттерсон и в УСР истории об НЛО всё разрастались, и теперь уже Уолт помогал распространять их в качестве специального агента. Деятельность УСР ни в коем случае не сводилась к операциям на тему НЛО; это был лишь один из проектов, за которыми Уолт приглядывал на постоянной основе, однако они представляли собой отдельный пункт в большой программе действий контрразведки — и понятно, что Уолта, с его-то предрасположением к материалу, само собой влекло именно к этому пункту.

Уолт не мог рассказать нам, чем именно занимался, и ограничился тем, что эта деятельность касалась обеспечения прикрытия для особо засекреченного летательного аппарата в случае, если его бы заметил кто-то посторонний. Под «кем-то» подразумевались вообще все, включая самого Уолта. Даже ему было неведомо, что это за чертова штуковина, — он просто прикрывал тылы и подстрекал людей верить в то, что корабль не с планеты Земля.

После почти двух лет такой работы Уолтер сломался — ему необходимо было знать, что же он помогает прятать. Он попросил у своего контакта в ВВС разрешения взглянуть на аппарат, аргументировав это тем, что так он сможет лучше выполнять свою работу. Последовали кое-какие звонки, проверка безупречного послужного списка Уолта, и через несколько дней позвонили уже ему. Да, ему можно увидеть аппарат. Уолту назвали время и место: предстояло встретиться с другим оперативником посреди ночи в настоящей глухомани.

В указанный ночной час Уолт сел в машину и поехал на место встречи, где его в полной темноте уже дожидался джип военно-воздушных сил. Уолт припарковался рядом, вышел из автомобиля и поздоровался с водителем.

— Так когда появится самолет? — спросил Уолт.

— Он уже здесь, — услышал он в ответ. — Посмотри наверх.

Уолт обратил взор к звездному небу, но ничего, кроме звезд, в нем не было. Ночное безмолвие нарушали лишь их беседа и глухой свист машин, проезжавших поодаль.

— Ничего не вижу, — сказал озадаченный Уолтер. — Куда глядеть-то?

— Да просто наверх, — ответил водитель.

Уолт снова запрокинул голову. Смотреть было не на что. Он понял, что его разыграли. Смысл розыгрыша был очевиден: ты никогда не увидишь то, чего тебе видеть не следует. Пора было возвращаться домой.

— А, погоди, — сказал мужчина. — Забыл тебе дать вот это.

Он протянул Уолту очки. Уолт их надел.

— А теперь посмотри наверх.

Уолт посмотрел.

— Мать твою ж за ногу!

Я заметил, что и теперь, рассказывая свою историю, Уолт все еще чувствовал тот прилив адреналина, который тогда едва не прибил его к земле.

Вот он. Парит в воздухе, так низко, что почти можно дотронуться. Совершенно бесшумный. Совершенно невидимый. Совершенное безумие.

Уолт вспомнил, как в голове крутилась всего одна мысль: «Это самая охрененная вещь, которую я когда-либо видел…»

Прошли годы, а Уолт по-прежнему дрожал от восторга, вспоминая тот эпизод — о котором, само собой, нам ничего рассказать не мог.

— Так как он выглядел? — спросил я.

— Да ладно вам, вы же понимаете, что я не могу и не буду вам рассказывать.

— Он был трехгранным? Сферическим? Эллиптическим? Прямоугольным? Как бумеранг?

— Слушайте, я ничего вам не скажу помимо того, что он был потрясающим. Я не уверен, что даже при желании смог бы его описать. И я не думаю, что кто-либо смог бы угадать, что это такое было. Просто поверьте мне, в небе летает всякая безумная херня. И мне кажется, что не все из этого принадлежит нам…

— Погоди-ка, — прервал я Уолта. — Что значит «не принадлежит нам»?

— Технологии не наши. Не человеческие… Во всяком случае, это не наш вид людей.

Я попытался выдавить из Уолта еще хоть что-то, чувствуя