принято верить, что правительства скрывают правду об НЛО, и вместе с тем с нетерпением ждать тот апокалиптический момент, когда эти самые правительства пойдут на так называемое раскрытие. Тогда-то пелена спадет с глаз мировой общественности, инопланетяне спустятся на землю, закатив такое световое шоу, что финал «Близких контактов третьей степени» покажется дешевым домашним видео, и, самое главное, все поймут, что уфологи всегда были правы.

Когда дело доходит до «осведомителей» из военных и разведывательных кругов, все становится еще сложнее. Сообщества уфологов под завязку набиты этими осведомителями, готовыми потчевать нас байками о подземных базах и межгалактических соглашениях, размахивая впечатляющими с виду документами в качестве доказательств. Для верующих в НЛО такие люди — несомненные сторонники уфологов, которых нужно привечать; видимо, до них так и не дошло, что за распространением подобных материалов стоят УСР и прочие агентства, и про это известно уже двадцать лет. В то же время тем инсайдерам, которые предполагают, что в феномене НЛО сложным образом смешаны вопросы безопасности, секретности, психологии, социологии, политики и фольклора и, возможно, определенную роль играют редкие, но подлинно аномальные события, никто не верит и они признаются очевидной частью операции по сокрытию.

Что касается моей ситуации, то «разоблачение» во мне агента МИ-6 могло служить двум целям. Оно вызвало подозрения по моему поводу в гражданском НЛО-сообществе, а уж любые потенциальные источники со связями в армии или разведке и подавно отпугнуло. Хотя спецслужбы часто и сотрудничают, у них принято относиться друг к другу с недоверием. Передать значимую информацию «иностранному лицу», особенно со связями в разведке, значило бы серьезно подставиться. В то же время сама идея, будто Рик или кто еще верили, что МИ-6 пошлет агента в американские уфологические круги, могла подразумевать, что во всей этой истории с НЛО и правда что-то кроется — даже если сама история не более чем завеса для чего-то другого. Впрочем, вполне возможно, это они хотели, чтобы я так думал.

Или, может быть, утверждение о связях с МИ-6 исходило от самого Рика. Нам с Джоном удалось добиться того, что изначально казалось невозможным, — мы записали интервью с Риком Доти. Больше того, мы стали своего рода друзьями с человеком, которого не надеялись даже увидеть. И все-таки в нашем распоряжении была только его версия событий; и без помощи спецагентов ясно, что некоторые истории Доти были дальше от истины, чем Элвисы-парашютисты от земли[268]. Рик нам нравился, и все же мы понимали, что заводить дружбу с людьми и втираться к ним в доверие когда-то было его работой; он и сам нам в этом признавался. Какие-то фрагменты его рассказа звучали правдоподобно, многие другие — нет. Может, мы попросту оказались последними жертвами в затяжной игре Рика?

Бытовала и такая интерпретация истории с НЛО: Билл Мур и Рик Доти сговорились создать документы по MJ-12 в рамках мистификации, возможно, с целью заработать денег, а возможно, просто чтобы снова облапошить НЛО-сообщество, и так горемычное и порядком растерянное. Мы в это не верили. Очевидно, дело Бенневица и последующее появление документов по MJ-12 являлись частью более масштабной программы по дезинформации, санкционированной и устроенной УСР ВВС. Расследование Ли Грэма из компании Aerojet и последующее расследование бумаг по MJ-12 силами ФБР явно указывало на участие УСР. Да и сотрудничество Боба Эменеггера с полковником Уильямом Коулманом в начале 1970-х также давало понять, что УСР годами, если не десятилетиями держало тему НЛО под колпаком.

Сумей мы с Джоном раскрыть более свежие примеры того, как УСР проводили свои операции в НЛО-среде, мы бы продемонстрировали, что кампания против Пола Бенневица была не разовой акцией, а стандартной, больше того, принципиальным политическим вопросом. При этом мы знали, что наше расследование уже привлекло внимание уфологов в штатском. Время было на исходе.

Какая частота, Деннис?[269]

Розуэлл в штате Нью-Мексико — ничем не примечательное место: однообразное, тусклое и весьма захудалое, явно не для конкурсов красоты среди городков. Казалось бы, в популярности ему тоже не состязаться: вокруг одни ранчо, так что помимо работы одного из крупнейших в мире заводов по производству моцареллы, жизни тут особой и нет. Но города, как и люди, не всегда могут управлять своими судьбами, и судьба Розуэлла до сих пор связана с событием столь поразительным, что на городок легли гигантские и ни на чем не основанные ожидания. Причем даже если инцидент в Розуэлле действительно произошел, и именно так, как его описывают мифографы, никто точно не знает, где же именно: есть по меньшей мере три претендента на звание официального места крушения НЛО.

Неразбериха по поводу того, что же произошло летом 1947 года и где точно, не помешала Розуэллу стать американской столицей НЛО. Всему здесь придана форма летающей тарелки, включая вывеску местного банка, — а фонарные столбы венчают потрепанные лица пластиковых пришельцев. В городе предостаточно мотелей, по-видимому, дожидающихся гостей ежегодного Розуэлльского фестиваля и парада НЛО (не так давно хедлайнерами выступили Jefferson Starship[270]), и не меньше заведений быстрого питания, многие из которых искали сотрудников. В глаза бросалось отсутствие молодых людей: официантки в модном кафе «Розуэлльская тайна» были непривычно зрелого возраста. Городская архитектура пребывала в запустении: застройка в районе аэропорта, в прошлом принадлежавшего армии и хранившего останки инопланетного корабля, напоминала о трущобах.

Не всем жителям по душе статус межгалактической достопримечательности. Администратор приемной христианского хиропрактика открыто жаловалась на «всю эту чушь об НЛО». Хотя она и родилась через несколько дней после предполагаемого крушения, а узнала о нем только в начале 1990-х, теперь посетители о другом с ней и не заговаривают. Впрочем, если поболтать с ней немного, она признает: наверняка военные и правда заметали здесь какие-то следы, только это не были следы НЛО. А вот ребятам в розуэлльском музее НЛО лучше об этом не слышать.

Расположенный в бывшем кинотеатре на главной улице, Международный музей и исследовательский центр НЛО несет свою долю ответственности за обуявшую город тарелочную лихорадку. Музей открыл свои двери в 1991 году, руководили им местный девелопер Макс Литтелл и двое ключевых персонажей в истории с розуэлльским инцидентом. Первым был Уолтер Хот, автор пресс-релиза о том, что Военно-воздушные силы армии США захватили летающий диск. Вторым — Гленн Деннис, владелец похоронного бюро, утверждавший, что ему заказали изготовление маленьких герметичных гробов для того неведомого, что умерло на борту рухнувшего корабля.

Историю Денниса уфологи разнесли в пух и прах, а вот роль Хота в саге стала все более впечатляющей с тех пор, как он связался с музеем. И если вначале был простой факт: Хот написал пресс-релиз, — то уже после его смерти