у шеи окрасилось кровью. Мазен смотрел и ужасался. Он обвел взглядом бандитов, ища выход, ища…

И замер, поняв, кого – чего – не хватает.

– Где твои гули? – беспомощно спросил он.

Имад шагнул к нему и распахнул плащ. Мазен отпрянул, но под плащом ничего не было. Амулет исчез.

– Впали в бешенство. – Голос вора стал визгливым. – Твоя джинна испортила мою реликвию. Она перехватила моих гулей и затуманила мне голову своей жуткой песней.

Мазен вспомнил песню Королевы Дюн. Он вспомнил трещину, которая вскрыла его разум, впуская чужие воспоминания. Откуда здесь взялась Королева? Как она тут оказалась?

Имад сделал еще один шаг. Мазен увидел серебряный проблеск между его пальцами. Метательные ножи.

– И теперь из-за твоей джинны мне приходится прибегать к старомодным пыткам. – Он поднял руку и щелкнул пальцами. – Убить ее.

Мазен был слишком занят тем, что прижимал к себе Лули, опасаясь за ее жизнь, вот почему он не заметил, как шевельнулся убийца позади Айши. Он заметил блеснувший кинжал слишком поздно.

Айше рассекли горло.

Не было крика. Не было стона.

Только ее единственный глаз отчаянно впивался в него. А потом – ничего. Искра паники угасла, и Айша бинт Луас упала.

Мир покачнулся.

Мазен ощущал, как бьется его сердце. Как он вдыхает, вдыхает и вдыхает. Как в его груди отчаянно бьется крик. Как купец с такой силой прикусывает свой кулак, что по костяшкам потекла кровь.

– Твой брат отнял у меня все. – Имад был так близко, что мог ударить его ножом, мог убить. – Теперь я отниму все у него.

Мазен не мог оторвать глаз от Айши. От ее немыслимо неподвижного тела.

«Встань! – отчаянно молил он. – Встань!»

Но Айша не шевелилась.

Она была такой уверенной в себе, такой сильной! Как природная стихия. Если она не смогла выжить, разве сможет он?

– Прости, – прошептал он.

Айше. Купцу.

Мир снова зашатался. Мазен покачнулся: стены сотрясались. У него больше не было сил держать купца, стоять… Даже смотреть. Он моргнул.

Мир выровнялся.

А потом снова пошатнулся. Накренился.

И треснул.

Раздался звук – Мазен опознал его как вздох сыплющегося песка.

Имад развернулся. Мазен проследил за его взглядом: он смотрел, как древние стены покрываются паутиной трещин. Они расползались и ветвились, словно вены, пульсировали, бренчали – а потом стены рухнули и поток песка пронесся по коридору гигантской волной.

Мазен попятился, а Имада захлестнуло.

Мир исчез, сменившись туманной черной пеленой.

А потом песок был у него в глазах, в носу, в горле, и купца у него на руках уже не было, и… «Боги, не могу дышать, не могу, помогите…»

Он тонул, тонул, тонул. И…

Песок под ногами провалился, и Мазен упал в никуда.

46

Лули

Лейла не могла оторвать глаз от сверкающего, текущего песка. Она впервые так близко увидела Песчаное море. От этого зрелища дух захватывало.

– Величественно, правда?

Она обернулась и увидела мать, которая ехала рядом на одном из верблюдов их племени.

Лейла снова оглянулась на беспокойные красно-золотые потоки.

– Похоже на океан.

Кто-то говорил, что море бесконечно, что у него нет дна. Песчаное море такое же?

– Здесь живут джинны, – сказала ей мать. – На такой глубине, что выбраться удается только самым сильным.

Лейла наклонила голову:

– Значит, если бы мы нырнули достаточно глубоко, то могли бы навестить мир джиннов точно так же, как они навещают наш?

Ее мать невесело улыбнулась.

– У джиннов есть магия, моя драгоценная. Магия помогает им прорваться сквозь потоки бесконечного песка. У нас такой силы нет. Мы перестали бы дышать, еще не добравшись до дна. – Лейла вздрогнула, почувствовав ладонь матери у себя на плече. – Мы странники, но даже нам нельзя заходить в Песчаное море. Оно слишком опасно. – Она выгнула бровь. – Слышишь меня, Огонек? Никогда не заходи в Песчаное море.

Лейла отвернулась, чтобы спрятать краску стыда. Не то чтобы она подумывала это сделать. Просто… Ей было любопытно. Она кашлянула:

– Ты как-то сказала, что Песчаное море создал огонь джиннов?

Взгляд матери стал печальным.

– Песчаное море – это прореха в мире, созданная огнем, таким яростным, что он не переставал гореть. Эта магия… Держись от нее подальше. Поняла, Огонек?

Лули не понимала.

Не понимала, почему Песчаное море вдруг поглотило развалины и почему оно до сих пор ее не убило. Куда бы она ни взглянула, повсюду был песок. И в то же время этот песок был скорее туннелем, чем океаном, – кипящим красно-золотым водоворотом, который вращался вокруг нее, словно смерч.

Она падала, и это напоминало падение на солнце.

«Так вот чем было Песчаное море? Туннелем в центре мира?»

Но потом все же пришел конец.

Она ударилась о землю достаточно сильно, чтобы из нее вышибло дух. Заставила себя очень медленно сесть. Первым она заметила принца. Он стоял на коленях в нескольких шагах от нее и выкапывал из песка компас. Лули вернула его себе в темной сокровищнице, когда Имад отбросил его в суматохе, и теперь была рада, что компас попал сюда вместе с ними.

Она осмотрелась и увидела, что их со всех сторон окружают стены падающего песка. Тогда она обратила взгляд вверх. И увидела прямо над ними громадную дыру. Песок падал с ее краев, присыпая ей ресницы. Она с трудом различила развалины, а это означало, что сейчас они находятся… Под ними? Как такое возможно?

– Полночный Купец?

Принц смахивал песок с век.

Она поманила его к себе. Принц встал и осмотрелся. У него открылся рот.

– Ох! – тихо ахнул он. А потом глаза его округлились и он поспешно повернулся к ней.

– Айша?

Это прозвучало как мольба.

Она сглотнула и покачала головой. Она видела смерть Айши так же, как видела смерть Кадира.

«Кадир! – Лули застыла. – Кинжал!»

Она стала лихорадочно осматриваться.

Однако кругом был только песок. Внизу был песок, стенами был песок, и никого и ничего больше не было. «Нет-нет-нет!» Какая же она дура! Она отдала кинжал Айше, и теперь он пропал. Но нет: она уже один раз потеряла Кадира и не собирается терять его снова.

Она отстраненно услышала, как принц выкрикивает ее имя. Его голос был полон паники. Она не понимала причины, пока не проследила за его испуганным взглядом до дыры. Тогда она увидела безымянный ужас – неясную фигуру, охваченную голубым огнем, которая падала в это отверстие. Она летела к ним настолько стремительно, что Лули не успела никак отреагировать. Только что мир был теплым и золотистым – и вдруг стал жарким, красным, обжигающим. Если падение в Песчаное море можно было сравнить с падением на солнце, то сейчас они словно с головой нырнули в ад.

Полоска металла на ее горле стала невыносимо горячей. Прикоснувшись к оковам, она ощутила огонь. Пламя ласкало ей кожу и согревало ладони.

Знакомое пламя.

Невидимые пальцы легли поверх ее собственных. Последняя вспышка жара – и свобода. Оковы рассыпались пеплом и спали с ее шеи. Лули охнула, подняла глаза – и узрела стену