Пламя выцвело из голубого до золотого, красного, потом черного – и обрело очертания мужчины. Мужчины столь бледного, что он был почти несуществующим. Завитки у него на руках сливались, как струи воды, рубиново-красные глаза были необычайно яркими, словно лишенными зрачков.

Знакомый – и в то же время незнакомый. Лули была настолько потрясена, что не могла даже произнести его имя.

Призрак наклонился ее поднять. Ее словно дым держал. К голове что-то мягко прижалось, кожу пропитывало нежное тепло. Но в основном она ощущала облегчение. Облегчение, которое разбегалось по ее телу и кричало: «Спасение!»

– Ты! – Принц шагнул назад, сжимая компас. – Как?!

Огненное видение не ответило, махнув рукой на одну из песчаных стен. Она разошлась, словно занавес, сгорев до потрескивающих углей и открыв туннель. Призрак посмотрел на Лули и вложил ей в руки кинжал. Кинжал Кадира. С поверхности мигали его красные глаза.

– Кадир!

Она вцепилась в клинок.

Он вернулся. Он вернулся!

– Компас, – прохрипел Кадир ломким голосом.

Он указал на туннель и выжидающе посмотрел на Мазена.

Принц снова попятился.

– Откуда ты здесь? Откуда мы здесь? Что за магия…

Песчаные стены содрогнулись.

Лули вскинула голову и увидела, что море песка рушится через дыру над ними. Оно почти добралось до них, когда Кадир вскинул руку и создал щит из пламени. При столкновении песок рассыпался искрами, но он летел мощно и быстро, и его напор ломал щит.

– Вперед! – взревел джинн.

Принц бросился к туннелю. Кадир последовал за ним. Он был дымом и ветром и двигался настолько быстро, что Лули казалось, будто она летит. Одна его рука была вытянута в сторону песка и раздвигала его жаром. Лули слышала, как песок с шипеньем обрушивается за ними, заполняя туннель.

Она уткнулась мокрым от слез лицом в его плечо.

– Я здесь, – тихо сказал он.

Если сильно сосредоточиться, то можно было почти поверить, что он – не дым, что он из плоти и крови и что он здесь. По-настоящему здесь.

– Какая жалкая смерть! – сказала она.

– Ты не умрешь.

– Стрелка постоянно меняет направление! – крикнул бегущий впереди Мазен.

– Мы почти на месте, – отозвался Кадир так тихо, что Лули еле услышала его сквозь оглушительный рев песка позади. Она повернула голову – и заморгала, ослепленная: песок плавно уходил вверх, к отверстию, залитому солнцем. Отверстию, которое вело наружу.

– Видишь? Почти на месте.

Его голос был блеклым. Он был блеклым. Лули уже почти не ощущала его рук.

– Не оставляй меня! – Она отчаянно прижалась к нему. – Ты не имеешь права меня бросать!

Она ощущала прикосновение света к глазам, поцелуй ветра на коже… Они петляли по тонущим развалинам, взбегали по склону из падающего песка, поднимались все выше и выше, пока…

Вопль разорвал воздух. Лули подняла взгляд и увидела принца – силуэт, окруженный ослепительным светом. Увидела, как он падает на колени и съезжает вниз по склону, зажимая плечо. Она заметила вторую тень только тогда, когда нож свистнул у ее уха и рассек дымную фигуру Кадира. Руки джинна разжались, и она упала, выкашливая песок и катясь вниз по склону.

– Ты! Это тебя мы искали.

Она узнала голос Омара. И, когда увидела, как он с безумным взглядом указывает вверх, на туманное тело Кадира, она тоже его узнала. Вспомнила цепи. Ошейник. Нож, приставленный к горлу.

Не Омар.

Смех, вырвавшийся из горла Имада, был диким.

– Ты мне лгала, купец! – Он заковылял к ней, приволакивая явно сломанную ногу. Кожу его покрывали странные черные пятна, похожие на брызги крови. – Нам было приказано найти вовсе не твой компас. Реликвии повелителя, которую мы искали, не существовало. И твой джинн… – Его дыхание наполняли влажные хрипы. – Он больше, чем просто джинн, ведь так?

«Лули, посмотри на меня».

Лули уставилась на бывшего вора, ничего не понимая.

«ЛУЛИ! – кинжал у нее в руке разогрелся огнем. Она посмотрела на него и увидела сузившиеся глаза Кадира. – Ты по-прежнему хочешь мщения?»

Его голос раздавался у нее в голове, а его немая нечеткая фигура скользила вниз по склону, направляясь к ней.

Имад захохотал так громко и бешено, что все его тело тряслось.

– Неудивительно, что он жив! Ты знаешь, что он такое, девчонка?

«Он убил твоих родных», – сказал Кадир.

– Все, что случилось, – его вина! – крикнул Имад.

«Он уничтожил твое племя».

Огонь горел с такой силой, что выжег в поле зрения Лули черные пятна. И в этих пятнах темноты она увидела кошмар. Ее лагерь – в огне. Ее родные – мертвы.

– Полночный Купец!

Это обращение вырвало ее из воспоминаний. Она посмотрела вперед, за спины Имада и Кадира, и увидела принца. Он сидел на вершине дюны, зажимая окровавленную руку, и выкрикивал ее имя. «Лули. Полночный Купец».

Она сжала кинжал. Она не Лейла. Она не слабая. Уже нет.

Не важно, что она не может ходить: она может ползти. Она так и сделала, пробираясь по песку, чтобы ударить клинком по ногам Имада. Он в ответ отправил ей в лицо облако пыли ударом ноги. Она сморгнула слезы и нацелилась на его сломанную ногу. Вонзила кинжал ему в ступню.

Огонь, обволакивавший лезвие, был живым. Он пополз вверх по ноге Имада, покрыл его одежду. А потом начал прожигать ему кожу. Имад с воплем отшатнулся, лихорадочно срывая с себя одежду. Лули потянулась к его щиколотке. Пламя ушло из-под ее пальцев, позволив дернуть Имада на песок. Пригвоздить к земле. Он попытался защищаться, но она отклонила его удар и вонзила кинжал ему в грудь.

«Мало». Она ударила снова.

Его кожа горела. «Мало». Рассыпалась угольной коркой. «Мало». Она резала, колола, кричала и рыдала – и это было странно, так странно: сколько бы она его ни резала, крови не было. Только та странная тушь, которая из него сочилась. «Почему он не истекает кровью? Он должен истечь кровью, он должен СТРАДАТЬ!»

Под конец она рыдала так сильно, что выронила кинжал. Ее спине стало тепло, на плечи легли руки.

– Не смотри, – прошептал Кадир, поднял ее и упавший кинжал.

И она не стала смотреть. Не смотрела, пока они не поднялись на дюну, так что Имад превратился в далекое пятно пепла.

А потом – солнце. Ей пришлось смаргивать слезы, которые мешали смотреть. И когда она прозрела, то увидела над собой блекнущее лицо Кадира. Его красные глаза приобрели человеческий карий цвет, но это было скорее впечатление.

Лули схватила его за грудки.

– Кадир! – позвала она, надеясь, что имя придаст ему плотность.

Он слабо улыбнулся ей.

– Ты это сделала. Ты отомстила за свою семью.

Его улыбка померкла первой, а следом и все его тело. Он опустил ее на землю и исчез, превращаясь из мужчины в дым и прах.

Принц подхватил ее, не дав упасть, и осторожно устроил на земле. Они сидели рядом и смотрели, как развалины тонут в Песчаном море. Принц зажимал раненную руку и молился. Лули смотрела