Мазен ощутил это особенно остро сейчас, находясь в пещере с одними только неловко сидящими на нем одеждами брата.

Песчаное море было далеким постоянно меняющимся океаном, поверхность которого изредка шла волнами от тонущего здания. Трудно было поверить, что всего несколько часов назад он сам находился в этих развалинах. Еще труднее было поверить, что вошли они туда вчетвером.

Мазен сжал только что перевязанную руку – он оторвал рукав, чтобы остановить кровь, – и украдкой покосился на купца. Лули аль-Назари все так же смотрела в стену, не желая к нему поворачиваться. Ее взрезанные лодыжки были спрятаны под одеждой.

Они оба не говорили о том, что будет дальше.

Однако он не был готов продолжать поиски так, словно ничего не произошло. Двигаться к Хибану, когда память о стольких смертях все еще свежа. Когда Айша…

Стоило закрыть глаза, и он видел ее, распростертую на полу в луже крови. Айша бинт Луас, одна из сорока воров, умерла так быстро, что он даже не успел выкрикнуть ее имя.

Он притянул колени к груди и медленно выдохнул. Он не станет плакать. Он уже достаточно плакал, после того как притащил купца в эту пещеру на краю Песчаного моря. Она просто безучастно смотрела, как он привалился к стене и зарыдал: ее горе либо уже пересохло, либо беззвучно вопило у нее в душе.

Возможно, купец находила утешение в молчании. Мазен не находил. Для него тишина всегда была пустотой, которую следовало заполнить. Однако как заполнить это молчание, он не знал. Их разделяло слишком много вопросов и слишком много вины. Купец все еще не спросила его насчет измененной внешности и целей, а ему не хотелось об этом заговаривать. Ему было слишком стыдно.

Какое-то движение в пустыне привлекло его внимание. Он всмотрелся – и застыл.

– Аль-Назари. – Купец не шевельнулась. Он снова ее окликнул, и она развернулась с негодующим взглядом, который превратился в гримасу боли из-за сдвинувшихся лодыжек. Мазен указал на приближающееся пятно. – Кто-то идет.

Принц видел, как купец сожгла дотла Имада и браслет («Боги, это же был древний фамильный артефакт!»). Видел, как Кадир растворялся дымом и как умерла Айша. Он понятия не имел, кто сейчас идет за ними, однако, кто бы это ни был, он двигался прямо к их пещере.

Мазен привычно потянулся к поясным кинжалам Омара – и ничего не нащупал. Клинки его брата пропали. Единственным их оружием был кинжал Кадира, и Мазен не сомневался в том, что Лули скорее позволит их обоих убить, чем передаст клинок ему.

Тем не менее он должен был попытаться. Должен…

Он моргнул. Прищурился.

– Что?..

– Ну что еще?! – рявкнула купец.

– Айша, – тихо сказал он.

Это вызванный горем мираж. Галлюцинация. Магия джиннов. Иного и быть не может.

И тем не менее он обнаружил, что ковыляет по пустыне, спешит к Айше («Не мираж, не мираж!»), пока не оказался достаточно близко, чтобы увидеть на ней кровь. Кровь была везде: запеклась второй кожей. Вот только все раны вора исчезли. И там, где прежде у нее было перерезано горло, теперь оказался ошейник из черепов, поблескивающий сквозь слой крови.

Реликвия Королевы Дюн.

Он вспомнил вали Дхима, говорившего непривычно мягким голосом, с хохотом убивавшего своих товарищей и заливавшего пол кровью.

Мазен не успел убежать: Айша бинт Луас шагнула ближе и схватила его за плечо.

– Ты не рад моему возвращению? – Она ухмыльнулась, и в ее глазах мелькнуло озорство, которого он никогда прежде там не видел. А потом ухмылка исчезла. – Надо поговорить, – сказала она неожиданно хриплым голосом и бесцеремонно потащила его к пещере.

Как будто ничего не случилось.

Как будто она каким-то немыслимым образом не восстала из мертвых.

У костра Айша поведала историю своего воскрешения. Мазен обратил внимание на ее стремительные жесты и на то, как ее губы порой складывались в кривую усмешку. Мелкие перемены. Но были и другие, более заметные различия: например, в ее шрамах. Они стали неестественно серыми, напоминая нечто мертвое. А ее правый глаз – тот, что раньше был покрыт кровавой коркой, – теперь стал скорее черным, чем карим. В свете костра он поблескивал, словно обсидиан.

Это зрелище беспокоило Мазена. Лули оно тоже явно настораживало: Мазен не упустил того, как она крепче сжимала свой кинжал каждый раз, когда Айша на нее смотрела. Паранойя пустила корни и в Мазене. Он не один раз ловил себя на том, что тянется за кинжалами, которых у него больше не было. Невозможно было смотреть на Айшу и не вспоминать о том, как Королева Дюн пыталась их убить… Дважды.

К тому моменту как Айша закончила свой рассказ, тревога окутывала его, словно плащ. Не успел он заговорить, как купец подалась вперед и спросила:

– Так кто же ты? Айша бинт Луас? Или Королева Дюн?

Айша открыла рот… Замерла… И снова его закрыла. По ее напрягшимся челюстям Мазен понял, что она скрипнула зубами. Однако напряжение постепенно ушло из ее тела.

– Не трать времени на глупые вопросы. Я могу быть только собой.

Они с Лули молча уставились друг на друга. Мазен чуть отодвинулся. Сидя между ними, он чувствовал себя так, будто его с двух сторон хлещет холодный ветер.

Купец покачала головой.

– Я тебе не верю.

Айша нахмурилась.

– Я никогда не уступила бы джинну.

– Тогда как ты это назовешь? – купец резко взмахнула рукой. – Сосуществованием?

– Думаешь, я этого хотела? Я уже сказала: мы заключили сделку, потому что только так она… – Айша замолчала и медленно выдохнула. – Только так мы можем существовать в этом мире. Если бы джинна хотела вас убить, она могла использовать мой труп, не заключая договора.

Мазен поймал себя на том, что нервно дергается, и заставил свои руки замереть.

– Тогда для ясности: она больше не хочет нас убить?

– Не хочу. – Айша заявила это так стремительно, что, похоже, сама удивилась. Она выпрямилась, и по ее лицу снова пробежала тень раздражения. – Джинна по ошибке приняла вас за убийц из-за тех реликвий, которые у вас были. А вот я – охотник на джиннов. Если бы она захотела кому-то отомстить, то это была бы я. – На ее губах мелькнула сардоническая улыбка. – Но вместо этого мы заключили сделку. Как видите, ее приоритеты изменились.

В наступившей тишине они смотрели друг на друга. Мазен немного успокоился, но в упрямом взгляде Лули был скепсис.

– Тогда расскажи нам остаток истории. Что стало с джинном, который отдал тебе ошейник?

«Кадир». Мазен услышал его имя, хоть оно и не было произнесено вслух.

Айша выгнула брови и наклонила голову:

– Что он для тебя, купец?

Лули нахмурилась.

– Не вижу причины отвечать на твой вопрос, раз ты не отвечаешь на мой.

Айша скрестила руки.

– Он ушел. Исчез. Но он бы вернулся за мной. – Она нахмурилась. – За ошейником. – Он и, – тут