Не то, чтобы меня это не устраивало, но и не насторожить не могло.

Императрица в гордом одиночестве восседала на троне и встретила меня холодной улыбкой.

— Лиарен моу Дейтан, — поприветствовала она меня. — Я знала, что ты доставишь мне неприятности, едва увидела тебя впервые. Такой яркий, талантливый атари, такой гордый, такой непокорный. Даже игровые покои не усмирили тебя. Слишком мало времени ты там провел. А ведь я была уверена, что ты не раз их посетишь.

— Я не сделал ничего, чтобы вызвать ваше неудовольствие, ваше величество, — я поклонился.

Она рассмеялась.

— Конечно же, сделал. И сам это понимаешь, не так ли? Я столько времени потратила на то, чтобы атари и веятэ не смотрели друг на друга, и вот появляешься ты — и все усилия насмарку. То, что уже считалось невозможным, вдруг снова происходит. Словно так и должно быть. И найдутся те, кто решат, что, если можно одному, значит, и другие тоже имеют право. Стоит только кому-то узнать… Нет, я не могу этого допустить.

— О чем вы, Ваше Величество? — разумеется, я понял, о чем речь, но где-то рядом стояла Лисса и вела запись, которая должна доказать мою невиновность.

— О твоей свадьбе с веятэ, конечно, — легко ответила императрица. — Эта девчонка сразу мне не понравилась. Чего еще ожидать от безродной? Никакого уважения к власти. Бунтарка. Этим тебя и привлекла, верно? Настолько, что ты пошел против всех традиций и устоев. Вот только…

Императрица поднялась с трона и приблизилась ко мне. Холодные пальцы коснулись моего подбородка, когда она заставила меня посмотреть на нее.

Совершенная, холодная, противоестественная красота. И взгляд, полный жадного предвкушения. Я вздрогнул, но нашел в себе силы спросить:

— Только — что, Ваше Величество?

— Какой воспитанный юноша, — ледяная улыбка скользнула по совершенным губам. — Должно быть, твой отец намучался, вбивая в тебя нормы приличия. Вот только — стоило тебе попасть в беду, и твоя любимая веятэ отвернулась от тебя, бросив на произвол судьбы. Должно быть, тебя это огорчает?

— Я не понимаю, о чем вы, Ваше Величество, — осторожно произнес я, стараясь аккуратно отстраниться. — Разве я попал в беду?

Столь близкое ее присутствие причиняло дискомфорт.

— Не нужно делать вид, будто ты ничего не понимаешь, — она отступила на шаг и обошла меня. — Ты знаешь причину, по которой я тебя вызвала. И ты знаешь, что я не допущу этой свадьбы. Так что да, ты попал в беду. Потому что я не собираюсь позволить тебе уйти отсюда. И ты наверняка догадался об этом, получив мое послание.

Я поворачивался следом за ней, чтобы не дать ей оказаться у меня за спиной. Эта женщина пугала меня, и только мысль, что Лисса рядом, позволяла мне держать себя в руках. Я не полностью беззащитен. Что бы Императрица ни задумала, ей это не удастся.

— Я не вижу ничего плохого в том, чтобы соединить судьбу с любимой женщиной. Почему это вас так задевает, Ваше Величество? — я должен был разговорить ее, хотя больше всего мне хотелось сбежать из тронного зала.

— Потому что я собираюсь превратить атари в рабов веятэ. Бесправных и покорных, расходный материал, идущий на убой.

— Что?! — я опешил.

— Вы станете никем. Презренными ничтожествами, которых будут лишать свободы лишь за этот золотой обруч на ваших лбах. Клеймо атари, обрекающее на вечную неволю, — в голосе императрицы звучало странное предвкушение.

— У вас это не выйдет, — мрачно заявил я. — Мы никогда не станем рабами!

— Как наивно с твоей стороны утверждать такое, — презрительно бросила она. — Не так давно другой атари вот так же стоял передо мной и утверждал, что атари никогда не станут слугами веятэ. И взгляни на себя — ты, рожденный моу, почтительно служишь веятэ, вовсе не считая себя равным им. Через пару поколений атари уже забудут, что когда-то были свободны. Уже сейчас они добровольно надевают ошейники, а скоро согласятся, что это — их обязательный атрибут. Скоро все веятэ начнут презирать атари, а вы будете ненавидеть своих хозяек. Поэтому твоя свадьба недопустима.

Я слушал ее, чувствуя, как по спине бегут мурашки страха. То, что она говорила, было ужасно своей возможностью. Императрица права, не так давно атари не считали себя слугами, а теперь это кажется чем-то в порядке вещей. Но… мы ведь не позволим сделать нас рабами?

— Но зачем вам это?

Я вдруг понял, насколько это странное признание. Она ведь сама веятэ. И может стать сильнее благодаря связи с атари. Да любая веятэ станет сильнее! И ей, как Императрице, это должно быть известно. Тогда почему она старается этого не допустить?

Более чем странно.

Я насторожился, и это помогло справиться со страхом.

— Затем, что это вас ослабляет, — на этот раз в ее улыбке мелькнуло что-то хищное.

— Вас?! — я поразился настолько, что забыл добавить обязательное для правящей особы обращение.

Неужели Императрица веятэ — не одна из них?! Разве такое возможно? Или, будучи потомком великой веятэ, спасшей императорскую семью, она родилась без дара и теперь ненавидит других, одаренных? Поэтому желает нас ослабить? Но ведь должна же она понимать, что слабые веятэ не сумеют защитить мир — и ее саму!

— Выделил главное, верно? — она рассмеялась. — Именно. Вас. Веятари. Стражей этого мира. Линия обороны, что не дает нам сполна насладиться охотой в этих богатых сытных угодьях.

— Кому — нам? — голос подвел меня, упав до шепота.

Потому что я осознал правду, отчаянно не желая ее признавать.

— Ты не уйдешь отсюда, мальчик. Поэтому я откроюсь тебе, — лицо императрицы поплыло, неуловимо и страшно меняясь.

Как и сама она.

Я правильно предположил — императрица не была веятэ. Она даже не была человеком.

Под видом Императрицы стражами империи управлял телар.

Монстр метнулся ко мне — и врезался в защитный купол вокруг меня. А в следующий момент вокруг нас развернулась арена, и Лисса, бормоча под нос ругательства, атаковала тварь, появляясь словно из воздуха.

Увы, телар не опешил от