— Ты запутался. Тебе плохо, потому что ты не знаешь, что правильно. Так бывает с подменышами. Вернись домой, к другим фейри…

— Там не мой дом, — твёрдо произнёс фейри. — У меня нет дома. Нигде. И никогда не было. Я везде чужак. Это, — он смотрел прямо перед собой, но тянулся к Фриде. Наверное, неосознанно. — Это такая… пустота! Я никогда… нигде…

Фриде было жалко его до слёз. Она понимала, что это ненормально, что он убийца, и даже не осознаёт, что делает, когда приносит эти жертвы… «Им наверняка манипулируют, — думала она. — Император, Серый? Откуда эти мысли про людей, которые ничто? Кому-то же они удобны».

А потом ей вспомнилось, что с Серым связан её нынешний муж, герцог Виндзор. И что этот Виндзор когда-то говорил про дом то же самое — что не может нигде его найти…

— Сними маску, — неожиданно даже для самой себя попросила Фрида. — Пожалуйста.

Фейри посмотрел на неё, грустно улыбнулся и потянулся к лицу. Замерев, Фрида смотрела, как его рука касается виска, как подкрашенный золотом коготь подцепляет золотистую ленту, как неслышно та падает, и маска соскальзывает…

Потом громкий стук («БАМ-БАМ-БАМ!») заполнил всё вокруг. Стены схлопнулись, фейри пропал, и Фрида, вскрикнув, проснулась.

Сначала она не могла понять, что происходит. На прикроватном столике метался огонёк свечи, которую Фрида оставила на ночь — на всякий случай. В спальне было прохладно, и этот мерный «бам» здорово пугал. Фрида даже решила, что это очередная злая шутка-заклятье Виндзора. Наверное, зелье, которое она подлила вечером, не подействовало. Бездна забери этого придворного мага!

Стучали в дверь спальни, и Мира почему-то ещё не открыла.

Вздохнув, Фрида зажгла свечи в канделябре, и, морщась от головной боли и нахлынувшей слабости, поплелась открывать сама.

Не замеченный, медальон мягко мерцал золотом среди подушек.

* * *

Этим утром весь столичный дом Виндзоров проснулся ещё до рассвета. Горничные и лакеи бегали то с горячей водой, то с холодной, то с отварами и лекарственными супами из кухни. Дворецкий лично отправился к императорскому врачу, но тот ещё помнил, как Эш, когда ему было пятнадцать, превратил его в стул, и идти отказался наотрез.

Правда, когда до Его Императорского Величества (которого тоже подняли среди ночи) дошла новость, что его придворный маг, кажется, при смерти, ради герцога собрали целый консилиум докторов (их всех, естественно, тоже вытащили из постелей). Всей медицинской академии пришлось проснуться пораньше и осадить спальню Его Светлости, потому что сам герцог, как бы плохо ему ни было, никого, кроме камергера, к себе не пускал.

В покои герцогини Виндзор невероятно серьёзный и вообще не похожий на обычного себя Ричард постучал, когда Эшу стало ещё хуже. Открыли не сразу, зато, когда дверь отворилась, на пороге с канделябром в руке стояла сама леди Виндзор. Она щурилась на раннего гостя, куталась в вышитый синими птицами халат и отчаянно зевала.

— Ричард? В чём дело?..

— Миледи. — Сейчас камердинер смотрел в глаза, и взгляд его был вовсе не робким. Скорее, в нём читалась плохо скрываемая угроза. — Вы чем-то напоили моего хозяина вчера. Что это было?

Леди снова зевнула.

— Вчера? Чаем…

Мимо пробежали горничные с вёдрами воды и окинули камергера с герцогиней любопытными взглядами. Фрида торопливо поправила лямку сорочки и поплотнее завернулась в халат.

— Миледи, — Ричард делал то, что от него точно никто не ждал: он угрожал. — Или вы сейчас же дадите моему хозяину противоядие, или в полиции узнают, что вы отравительница. Вам, полагаю, известно, как в Империи поступают с супругами, отравившими своих мужей?

Фрида продолжала удивлённо смотреть на него, и Ричард не выдержал:

— Да не стойте же вы столбом! Где противоядие?!

Мимо пробежали на этот раз лакеи, и от окрика Ричарда чуть не уронили пустые вёдра. Нервно оглянувшись на них, леди шёпотом попросила:

— Ричард, держите себя в руках. Какое ещё противоядие? Ничем я его не травила, мне это абсолютно незачем делать. Что происходит?

— Вы чем-то напоили его вчера вечером, я знаю, — упрямо повторил Ричард. — Скажите хотя бы, что это было, чтобы я смог приготовить антидот.

— Да говорю же, обычный ча… — Леди осеклась. Лицо её переменилось, и с тихим вздохом Фрида исчезла за дверью, успев бросить Дикону: — Ждите здесь.

Через десять минут она принесла серебряный флакон-кувшинчик с длинным изогнутым носиком. Глянула на Ричарда и быстро приказала:

— Идёмте.

Пройти в коридор Ричард ей не дал. Выхватив флакон, он толкнул леди обратно в комнату — Фрида чуть не выронила канделябр — и бросился к комнатам господина.

— Пять капель, потом подождать десять минут и ещё пять с горячим молоком! — крикнула ему вслед Фрида, впрочем, не став преследовать. И так было понятно, что в комнаты герцога сейчас её не пустят.

Через час Виндзор смог спокойно заснуть, а из дома унесли целый комплект стульев — все было велено поставить в медицинской академии, потому что, даже проснувшись в девять утра, Эш не мог вспомнить, кто из врачей кто. Не удивительно: стулья ведь были совершенно одинаковыми.

Император ещё отправил к Виндзору курьера, и когда тот вернулся с нецензурным ответом, Его Величество совсем успокоился: значит, придворному магу полегчало. Но сгонял курьера в особняк герцога ещё раз, с такой же нецензурной бранью, смысл которой был: «Если ты ещё раз… потревожишь мой сон, я тебя..!»

От Виндзора в ответ привезли ещё один стул. Больше курьеров не выспавшийся император слать не стал: и так ясно, что всё в порядке.

* * *

К завтраку Фрида спустилась, время от времени останавливаясь на ступеньках и держась за стены — пережидала приступы головокружения. Перед глазами темнело, голова болела, а зеркало, когда после ванны Фрида в него посмотрелась, отразило настолько грустную картину, что Фрида предпочла выкинуть её из головы. Однако пришлось долго подбирать платье, чтобы кожа не казалась противно-серой.

К её глубокому удовлетворению, уже сидящий за столом (и, конечно, даже не сделавший и попытки встать при виде супруги) герцог выглядел ничуть не лучше. Он волком уставился на Фриду, когда та села — практически упала — в соседнее кресло. Но промолчал. Фрида предположила, что ему тяжело говорить.

Завтрак подали лёгкий: молочная каша, ягоды, чай и рисовый пудинг. Фрида смотрела, как герцог без аппетита выковыривает кусочки клубники из каши и чувствовала нечто сродни угрызениям совести. У неё самой хотя бы аппетит не пропал — повару пришлось специально для леди подать заморское угощение: шоколадное фондю. Фрида