Уберечь хотела, даже себе во вред. Не тому ты подарила его — не по силам любовь оказалась! Вот, почему не помогает моё ведовство. Вот, почему ты до мяса дерёшь грудь. Смотри, Тома, смотри на то, что духам известно! — Энсой чуть сжала комок, и из него потекла чёрная слизь. Такая же, какой она поила Тамару в прошлом году из чайника. — Не прошла испытание. Не достойна оказалась. И тем, что так легко расстаться готова, окончательно отравила, вот оно и сгнило.

Тамара задыхалась. Лёгкие горели, живот сводило судорогой, а в грудной клетке словно разливалась лава.

— Это ты ему дарить собралась? — зло крикнула Энсой, вскакивая с места, и в такт её движениям по палатке пронёсся ветер, вороша сено. — Это — цена твоей любви? Нет, Тома. Ты любить не умеешь, — нойда сжала руку в кулак, раздавливая остатки сердца, и Тамара упала набок, неловко поджав под себя руку.

Нойда судорожно вздохнула. Переступив неподвижное тело Тамары, она приблизилась к клетке и, сев на корточки, ласково посмотрела на зайца.

— Я всё сделала, как и сказали духи. Всё, лишь бы мы вместе были. Как увидела тебя, к ней привязанного, так и поняла: только добровольно отданное сердце сможет истинный облик освободить. Но у неё плохое сердце, слабое. А у меня крепкое, молодое. Здоровое. Оно выдержит. Только явись ко мне. Пожалуйста, явись, не мучай. Хочешь, погадаем, что нас ждёт с тобой? — Энсой указала на распластанное тело женщины. — Я так ещё не делала, но знаю, что видения ярче будут, точнее. Правдивей. Давай?

Повторяя последнюю фразу как мантру, нойда принялась раскачиваться на одном месте.

Заяц замер, и глаза его подёрнулись плёнкой, — как бывало, когда вселившееся в него существо захватывало разум. Существо знало: чтобы обрести тело, — живое, настоящее, способное перешагнуть границу этого мира, — двух сердец мало. Но с помощью нойды можно заполучить больше.

Ведь у них есть целая ярмарка чистых, невинных сердец. Стоит лишь показать то, что они желают увидеть. В чём нуждаются. О чём мечтают. Помахать, как разноцветным флажком. Приманить. И тогда они позволят пустить корни.

Но сначала надо сделать так, чтобы нойда не перестала доверять.

— Давай.

Омут

Тихонько скрипнула дверь, когда Камилла, медленно приоткрыв её, скользнула внутрь дома. В комнате напротив раздавались приглушённые голоса.

Остановившись возле большого зеркала, висевшего в прихожей, Камилла рваными движениями поправила влажные волосы, стянутые в хвост, а затем распустила их вовсе. В нерешительности потопталась возле входа в комнату, глубоко вздохнула, чуть не закашлявшись при этом, и постучалась.

Послышался вскрик, за ним — звон разбитого стекла. Кто-то громко выругался и распахнул дверь.

— Чего пугаешь? — проворчала Алёна, прислоняясь к косяку плечом.

— Я… Не хотела.

— Проходи, открыто ж всё. Чего так долго?

— Это Ками? — уточнила Зоя, собирая с пола осколки в скрученный кульком лист бумаги.

— Она.

— Наконец-то! — Дарина выпустила струйку дыма, и, потушив сигарету в

стоящем на подоконнике цветочном горшке, захлопнула форточку. — Двенадцать почти, ты где бродишь?

— Задержали, — коротко ответила Камилла и присела на краешек кресла.

Дарина быстрым шагом пересекла комнату. Достав с верхней полки серванта четвёртый хрустальный бокал, она поставила его на низкий деревянный столик. Алёна протянула ей открытую бутылку шампанского, и девушка разлила остатки по бокалам.

— Ну что? — Взяв свой, Дарина отсалютовала подругам. — Готовы? Сегодня отличная ночь, чтобы заглянуть за границы мира.

Алёна закатила глаза:

— Опять? Что ж вам в настоящем-то не живётся всё? Да и вообще, разве гадают на Хэллоуин? Это ж не Святки!

Дарина фыркнула:

— Что, письменное разрешение от нечисти требуется? Можно подумать, духи только в январе готовы выбраться, а в октябре — ни-ни, посидят возле приоткрытых завес только, земного воздуха понюхают.

— Чего спорите? Давайте и правда погадаем. Я с собой всё взяла. Начнём с карт? — предложила Зоя, ссыпая осколки в лежащую возле стола коробку из-под конфет, и села на раскиданные по полу подушки.

Никто не возражал.

Тасуя колоду, Зоя еле заметно шевелила губами, наговаривая прочитанный в книге заговор, и сняла левой рукой к себе. А затем повернулась к подругам:

— Ну что, с кого начнём?

— С меня! — Дарина допила шампанское, вытерла губы тыльной стороной ладони и расположилась напротив Зои. — Давай на четырёх валетов!

— Давай. Загадывай на каждого имена, а валет пик — незнакомец.

Дарина хмыкнула:

— Легко! Пойдём по цвету масти. Крести — Лёша, тот, с днюхи…

— Подожди-подожди! — Зоя замахала руками, но Алёна её опередила:

— Дурочка, мысленно загадывай! Мы-то знать не должны!

Вздёрнув брови, Дарина возмутилась:

— Почему? Так не интересно! Для чего собрались-то? Поржать! А смысл загадывать молча тогда?

— Не сбудется, — хрипло откликнулась Камилла, отодвигая от себя бокал.

— Ой, ну какая чушь! — Дарина недовольно поджала губы. — Ладно, чёрт с вами. Поехали дальше.

Зоя разложила валеты рубашкой кверху и, отсчитав по восемь карт для каждого, поместила их напротив.

— Так, что у нас тут… Ого, любовью и не пахнет — шестёрка червы. Зато куча ссор и четверо детей, — она хихикнула, демонстрируя квартет из бубновой масти. — Бурное примирение будет, видимо.

— Ссоры из-за денег, которых вовсе нет. — Алёна перевела взгляд на оставшиеся карты. — Одна восьмерка ж.

Зоя прикрыла ладонью карты:

— Эй, не подглядывай! Я сегодня за мастера. А ты вообще против гаданий выступала!

— Сразу убирай этого детодела, — фыркнула Дарина, скрещивая ноги, и повернулась к Камилле: — Ты не пьёшь сегодня, что ли?

— Н…нет. Я уже напилась. Вдоволь.

— Тогда мне отдай. И, будь другом, сгоняй на кухню, в холодильнике шампусик бутыль есть. Ай, ладно, сама схожу. Заодно телефон проверю — он на зарядке там.

Вернулась Дарина спустя пару минут, неся под мышкой тёмно-зелёную бутылку. Тут же открыла, неаккуратно плеснула напиток, от чего пена перелилась через край, и, не чокаясь, опустошила бокал.

Алёна удивлённо посмотрела на подругу:

— Ты чего?

— Да тут такое… Жесть. Прочитала в чате района, что снова пропала девчонка. И самое стрёмное — это моя одноклассница бывшая, Светка. Блин, я как вспомню… Такая смешливая была, добрая. Аж мурашки бегут по коже. Чего полиция всё никак не найдёт тварь, которая похищает людей?

Алёна нервно дёрнула щекой:

— Ужас… Потому и говорят, чтоб по одному не ходили ночью. Мало ли.

— Я бы предложила вызвать её духа, но это как-то…

— Не, забей. Давайте отвлечёмся. Мне щас это очень надо.

Через час смеха, шуток и допитого шампанского, Алёна встала с дивана и, чуть пошатнувшись, направилась в коридор.

— Ты куда? — крикнула ей вслед Дарина, снова