Нам нужно обсудить, – предлагает Цирцея Великая.

– Нам уж точно надо, – одобряет дедушка, увлекая меня за собой.

Гермес закрывает нашу процессию, а также дверь за нами. Вот мы и на улице. Я наконец могу дышать. Зевс рвет и мечет. Скрещивает руки за спиной и начинает ходить кругами. Для него потерять лицо – худшее из унижений. Бог-посланник отступает и через окно следит за возвращением противниц.

– Ведьма без дара в моем роду?!

– Она остается сестрой Цирцеи.

– И что с этого?

– Деймос получит отцовство будущей Медеи.

Должен сказать, что мне очень повезло. Зевс, может быть, и является вершителем судеб, но даже он не ожидал, что такое произойдет. Дедушка успокаивается, все еще ворча. Он не самый умный из богов – Афина превосходит его в этом, – но не стоит его недооценивать. Он победил Титанов и одержал победу на Олимпе. До него никто никогда не добивался этого.

Когда он подходит ко мне, его тон меняется:

– Каков твой план, Деймос?

В конце концов, он отец Афины.

– Меня волнует безопасность штаб-квартиры и твоих подданных. Внедрение могущественной ведьмы в твои ряды может представлять потенциальную опасность.

Я заставляю Зевса сомневаться. Ведьм тоже нельзя недооценивать, мне лучше всех это известно. Дедушка переглядывается с Гермесом, последний пожимает плечами, чувствую, что дядя сдерживает истинную реакцию.

– Думаешь, я не способен справиться с ведьмой?

Позволяю себе улыбнуться. Фобос давно заметил, что Зевс остерегается ведьм.

– Конечно способен. Но чтобы избежать этой ситуации, я выбираю Эллу.

Зевс вздыхает и продолжает нервно ходить.

– «Элла» – даже не ведьминское имя.

– Имя дал ей отец.

Бросаю на Гермеса косой взгляд. Кто из нас двоих много знает о ведьмах?

– Я давно общаюсь с ее семьей.

– Что еще ты знаешь об Элле?

– Ничего особенного, она никогда сюда не приходит. Ее жизнь скорее человеческая, чем ведьмовская.

Мхм. Может быть, мне стоит последить за ней. Многие люди глупы и эгоистичны. Тем более я видел ее только мельком.

– Ты уверен?

– Уверен.

– Антеросу было бы легче.

Зевс ошибается. Я намереваюсь уважать этот брак ради союза, в то время как Антеросу на все наплевать.

– Они возвращаются в холл, – предупреждает нас Гермес, взявшись за ручку двери.

Мы занимаем места. Ситуация в их лагере по-прежнему остается напряженной, но все же царит некоторая покорность. Семья кексика не скрывает несогласия, но и не упорствует. Окруженная проводницами, Элла предпочитает сосредоточить внимание на дедушке, а не на мне, настолько сильно я ее ужасаю. Она стоит так прямо и напряженно, полная непонимания и опасений, что внушает только жалость.

– Мы завершили обсуждение, – заявляет Зевс. – Деймос стоит на своем. Что об этом думает ведьма без дара?

Она все еще может отказаться.

И я бы остался с ее сестрой без какого-либо шанса изменить то, что необходимо. Теперь все зависит от ее ответа.

Она закатывает глаза, слушая дедушку.

– Я не просто ведьма без дара, меня зовут Элла.

Мало кто осмеливается сделать Зевсу замечание. Возможно, она не так проста.

Зевс рычит на меня:

– Так у нее еще и вспыльчивый характер!

– Она стоит того, Зевс, – возражаю, довольно смакуя сигарету.

Элла снова краснеет, но уже от ярости.

От дыхания Зевса дрожит пол и моргают лампочки.

– Пусть так! Что же думает я-не-просто-ведьма-без-дара-меня-зовут-Элла?

Элла хочет возразить, но ее опережает Цирцея Великая:

– Она тоже согласна.

Отлично. Она согласилась.

Она показала, что не собирается позволять давить на нее, не зная, к кому обращается таким образом. В иной ситуации Зевс выпустил бы молнию и испепелил ее на месте, без суда. Это было опасно и смело.

Все-таки этот кексик не такой сладкий.

Зевс выпрямляется в нетерпении.

– Что ж, тогда они официально помолвлены. Гера позаботится об остальном, мы поженим их через две недели. – Он качает головой, понимая, что на этом его роль заканчивается.

– Таков был план, – подтверждают проводницы.

Я еще не закончил. Делаю шаг в сторону Эллы, и она вздрагивает.

– Прежде чем мы уйдем, хочу поговорить с невестой наедине.

Когда семья разрешает, хватаю ее за запястье.

– Не вздумай покидать это место вместе с Эллой. Защитное заклинание над Поляной не позволит тебе этого сделать, – угрожает Цирцея Великая.

Мы только что заключили союз, а они уже беспокоятся, что я съем их пирожок в каком-нибудь уголке Нью-Йорка? О, Аид! Мать хорошо меня воспитала. Если бы на моем месте был Антерос, Элла была бы уже голой на острове в Греции!

– Это не входит в мои намерения, ведьма.

Телепортирую нас в чащу растений и делаю несколько шагов назад, чтобы дать ей вдохнуть. Снова достаю сигарету. Нервозность рано или поздно пройдет, но еще немного – и я отправлю Поляну и ее обитателей в Тартар. Элла складывается пополам, тяжело дыша. Тем не менее она, хмурясь, кажется, изучает меня. Ее зрачки следят за завитками дыма, вырывающимися из моего рта.

– Хочешь мне что-то сказать?

– Вы нервничаете, более того, вы боитесь нас.

Она мне нравится.

Она такая, какой я ее представлял.

– Я курю, чтобы сдержаться посреди ведьминского сборища. Поверь, никто не хочет увидеть, на что я способен.

Напряжение находит отклик в словах. Я могу испытать ее. Ведь у нее нет ведьминских способностей, и это прекрасно. Но может ли у нее быть власть надо мной? Более пагубная или более благотворная? Может ли она повлиять на мое поведение? Развяжет меня или сдержит?

– Почему выбор пал на меня? Потому что я безобидная? Это единственная причина?

В глубине души мне жаль ее. Я вырвал ее из привычной жизни и собираюсь воспользоваться годами, которые ей позволено прожить. Возможно, у нее были планы, которые есть только у смертных: такие важные для них и бессмысленные в моем масштабе.

Она наконец осмеливается посмотреть мне в глаза, и я не отвожу взгляд. Она делает шаг в сторону. Все ее конечности напрягаются, и она вздрагивает от боли. Она выражает то, что испытывает каждое существо, вступая со мной в контакт.

Все, кроме Фобоса.

– Со временем привыкнешь.

– К окружающей вас ауре ужаса?

– Чем больше времени проведешь со мной, тем меньше будешь ее чувствовать.

Во всяком случае, надеюсь на это. Адские твари в восторге от моей силы, но меня боится даже моя семья.

– Вы сейчас не такой жуткий, каким были в облике пса.

Черт возьми, это не то, что нужно говорить богу ужаса… Были времена, когда появление волкособа внушало страх. Наклоняю голову вбок, терпя поражение, и ворчу:

– Вот почему ты меня тогда погладила.

Она распахивает глаза. Язык ее тела меняется. Она выпрямляется,