Он вошел в огромный вестибюль – решительным шагом, ни на мигне выказав неуверенности. В углу за полированным столом с парой телефоновпомещался пожилой вахтер, но он реагировал только на тех, что оказывались тутвпервые и начинали растерянно топтаться. Вчера и позавчера Родион уже былздесь, прошелся по этажам и убрался незамеченным, так что знал, гдерасполагаются лифты. Выбрал ту площадку, что была ближе, – впротивоположном конце вестибюля имелись еще четыре, но там толкался народ.

Четыре двери, по две с каждой стороны. Горят три желтыхстрелки – два лифта уходят вверх, один идет сверху, дверь четвертогогостеприимно распахнута, обширная кабина с зеркалом во всю стену пуста. Мирвокруг казался необычайно ярким и четким, под черепом уже знакомо, не принося ссобой боли, пульсировал мягко неощутимый шар, ноздри щекотал странный запах –смесь сладкого тления с вонью горящих листьев…

Лифт шел вверх без остановок. Так никто и не подсел. Все.Широкая дверь ушла в сторону, Родион уверенно направился в конец тихогокоридора, свернул направо, в тупичок-загогулину, чуть приспустив «молнию»куртки, помахивая тонкой синей папкой.

Стол секретарши пуст. Единственная дверь слева приоткрыта.Родион вошел без стука. Вершин сидел на краешке стола, свесив ногу, уставясьтяжелым взглядом – трезвехонький, рослый, с чуточку набрякшим, но довольносимпатичным лицом пресловутого «мачо». Родион его даже не узнал – пьяный вдымину, тот выглядел совсем иначе…

– У меня мало времени, – сказал он, перехватываяинициативу. – Давайте быстренько посмотрим пару бумаг… – приближаясь кстолу, рывком раздернул «молнию» папки, выхватил пару листков, густо покрытыхстрочками машинописи.

Листки эти, по строжайшему наставлению Ирины, надлежалооставить на месте происшествия. То бишь убийства. Она их и передала, понятно.На взгляд Родиона, содержание было безобиднейшей мурой: выдернутые из серединылисточки многостраничного контракта касались поставок водки и печенья, ноупомянутые там незнакомые фамилии и названия фирм, конечно же, давали ложныйслед, иначе не было смысла их подбрасывать… Ладно, это Иринины проблемы, знает,что делает…

Вершин машинально протянул руку за листочками.

Пистолет издал короткий кашель. Дуло оказалось всегосантиметрах в тридцати от зеленого пиджака с золотыми на вид пуговицами – иРодиону всерьез показалось, будто судорога мгновенной боли, пронзившеймассивное тело, опахнула его жаркой волной…

Вершин, сорвавшись со стола, обрушился на пол с такимгрохотом, словно уронили с потолка чугунную станину токарного станка. Родионинстинктивно втянул голову в плечи. Воняло тухловатой гарью, стояла тяжелаятишина. На миг показалось, что тело разбил паралич, что он так и останетсяторчать возле трупа нелепой статуей, пока не появятся люди… И Родион нелюдскимусилием воли рванулся, освободил себя из загустевшего воздуха. Нагнувшисьзачем-то, тщательно прицелился в основание черепа и нажал спуск. Головалежащего чуть заметно дернулась под ударом пули. Финита. Пятьдесят тысячдолларов в кармане.

Потом он сделал нечто категорически противоречившееполученным указаниям – вместо того, чтобы бросить пистолет на пол, сунул его запояс, на прежнее место. Не хватило духа расстаться с бесшумной смертью, ставшейсловно бы продолжением тела, «ТТ» мог еще и пригодиться, работа не кончена…

Тряхнул пальцами в воздухе – показалось, ладони испачканы вчем-то липком, вязком, но это, конечно, из-за прозрачной пленки, застывшейневидимыми перчатками. Еще одно импортное чудо, врученное Ириной: аэрозоль,покрывавшая кисти рук тончайшей пленкой, заменившей традиционныегангстерско-шпионские перчатки. Никаких отпечатков пальцев, фирма гарантирует…

Словно освободившись от наваждения, бросился к двери. Рванулее на себя – и нос к носу столкнулся с невысоким мужиком в синем костюме ибелейшей рубашке. За его спиной маячила тонкая фигурка, бело-черная…

Родион опомнился первым. Словно пребывал в другом времени,несущемся гораздо быстрее. Вырвав пистолет из-за пояса, упер его в плоскийживот знакомого по снимкам начальника службы безопасности и нажал на спуск –раз, два, три!

Чужая, злая воля управляла им с необычайным проворством исноровкой, превращая в машину-убийцу «Мюллер» еще не успел завалиться, а Родиончто было сил оттолкнул кренящееся тело, оказался глаза в глаза с прижавшейся кстене девчонкой – белая блузка, короткая черная юбочка, смазливая мордашкавчерашней школьницы, на которой удивленное оцепенение еще не успело сменитьсяужасом…

Так и не успело. Первая пуля попала ей в живот, втораязажгла алое пятно под левой грудью. Она сползла по стене, как подшибленнаякуколка, – безжизненно, словно бы покорно…

Тишина. У Родиона хватило соображения окинуть себя взглядом– так и есть, на груди темно-алые пятнышки… Сорвал куртку, свернул ееподкладкой вверх, завернул в нее пистолет, прихватив сквозь тонкую тканьрифленую рукоятку. Прислушался.

Свернул за угол, в коридор, принуждая себя не ускорять шаг,направился к лестнице. Из двери слева вышла молодая женщина, на ходу листаяразлохмаченную пачку бумаг, прошла мимо, едва удостоив равнодушным взглядом.Родион, не в силах перебороть себя, оглянулся – нет, не дошла до тупичка,свернула в другую дверь…

Поднялся двумя этажами выше – и на девятом преспокойноприсоединился к ожидавшим лифт. Вошел вместе с ними в кабину, увидел в высокомзеркале свое отражение – волосы слегка взлохмачены… так, непринужденнопричесаться… никто и внимания не обращает…

Вряд ли Вершин пытался устроить гостю западню – Ирина тогдарассказывала, «Мюллер» из кожи вон лез, пытаясь неусыпным бдениемкомпенсировать беззаботность босса, секретуточка, вполне возможно, прилежнонастучала о внезапном распоряжении шефа «пойти погулять». И «Мюллерок» решил навсякий случай пробдить, в противоположность своему знаменитому прототипу глупонарвавшись на пулю. Жалко девчонку. Впрочем, он с небывалым прежде ожесточениемтут же подумал: «А нас кто пожалеет?!»

Из здания он вышел беспрепятственно. Хотелось хохотать,легкость в теле была необыкновенная.

Господин киллер сидел в кресле, вытянув ноги в носках иположив их на край стола. В руке у него был большой бокал настоящего джина«Гордон», смешанного с отечественным тоником «Пишар» (сокращенное названиеакционерного общества «Пиво Шантара»). Напиток сей символизировал непотребность в алкоголе, а успешное завершение дела, незапятнанную чистотуакции. Он временами отхлебывал по глоточку, довольный жизнью, но пуще того –собой.

Вычищенный и смазанный «ТТ» покоился в надежном тайнике,самолично вырытом Родионом в подвале у Самсона. В ничейном тупичке, под грудойвалявшегося там исстари железного лома, старых автомобильных покрышек и пустыхбанок. Железа было столько, что любой металлоискатель просто обязан былскоренько рехнуться и окончательно потерять нюх. Там же, в двух канистрах сотрезанными днищами, почивали гранаты, денежки и злосчастное золотишко –выбрасывать его было жалко, оставалось все же приберечь до Екатеринбурга, а тампереплавить, что ли, в слиток, приспособить куда-нибудь… Ну, а червонцы особыхпримет не имеют, с ними возни не будет.