Ирине звонить не было смысла – сама все узнает, а в ненужныедетали вроде исчезновения орудия убийства с места совершения такового следствиеее вряд ли будет посвящать. Так что и с этой стороны все пройдет гладко, вконце концов, послушайся он совета сообщницы и брось пистолет рядом с усопшим,мог бы, два пальца уделать, сгореть, как швед под Полтавой. «Мюллер» уже лез запистолетом, да и девчонка отиралась тут же…

Голова абсолютно не беспокоила – пульсация с левой сторонычерепа то ли пропала, то ли распространилась на весь мозг, на все тело и оттогостала как бы неощутимой частью его самого, вроде кровеносных сосудов. На самочувствиеэто если и повлияло, то – в лучшую сторону, он острее ощущал запахи и звуки,мир был ярок, краски сияли почти без переходов и полутонов. Временами дажеказалось, что слышит долетавшую то ли из-за стены, то ли из квартиры сверхугромкую триумфальную музыку – и это при толстенных стенах добротной сталинскойпостройки.

Попробовал взяться за жизнеописания двенадцати цезарей – ноне получалось что-то, не хватало сосредоточенности, смысл сто раз читанныхстрочек ускользал. Сердито отшвырнув книгу на стол, отхлебнул джина. Необычнорано вернувшаяся Лика его не потревожила ни разу – а Зойка умчалась куда-то сподружками, так что царили тишина и покой.

Потом, совершенно неожиданно, Лика возникла на пороге – внеизменно коротеньком кимоно, черном с золотыми драконами, с заколотыми сзадиволосами, встала в двери, словно бы в нерешительности, что для нее былоявлением необычным.

– Проходи, супруга, – сказал он почти весело. –Что стоишь на пороге, как бедная родственница… Джина хочешь? Возьми себестаканчик, на обычном месте…

Лика достала стакан из шкафчика, то и дело бросая на Родионадовольно странные взгляды. Села в кресло, привычно закинув ногу на ногу, но насей раз он что-то не усматривал слегка замаскированного приглашения ксексуальным играм. Она сидела, напряженно выпрямившись, так и не прикоснувшиськ джину. У Родиона в голове промелькнуло: «Елки-палки, неужели все же парочкапрелюбодеев набралась смелости огорчить крошек-детишек и устроить канитель сразводом? Было бы здорово, честно говоря, разом снимает многие проблемы, непридется ее провоцировать на скандалы, подталкивать самому… Неужели?!»

Не снимая ног со стола, Родион окинул бывшую любимую женувеселым взглядом:

– Ну что, жена моя, мать моего дитяти? Не пойму я что-то –то ли ты ножки демонстрируешь, намекая, что проголодалась, то ли хочешь мнесообщить с похоронной миной, что влюбилась в соседа и готова отдаться?

Если и в самом деле речь должна была зайти о разводе, Родионей значительно облегчил задачу. Но она не подхватила брошенный мяч, смотрела смучительным раздумьем. Проговорила, отведя глаза:

– Шуточки у тебя…

– А ты что грустна? Отчего это?

– Может, уберешь ноги со стола?

– Ладно, я сегодня покладистый. – Он убрал ноги,попытался провести подошвой по ее обнаженному бедру.

Лика досадливо отшатнулась:

– Прекрати…

– Мадам не хочет любви?

– Мадам хочет ясности. – И посмотрела ему в глаза: –Родик, что с тобой происходит?

– Да ничего со мной не происходит, – пожал он плечамисовершенно искренне.

– Где ты сегодня болтался?

Его поневоле прошиб истерический смех – изящно и элегантно,без малейшего прокола, совершить классическое заказное убийство, заработавпятьдесят тысяч долларов, вернуться домой и там напороться на классическийвопрос сварливой женушки…

– Что тут смешного? – нахмурилась Лика.

Вспомнив, какое обращение раздражает ее больше всего, Родионглотнул джина и ослепительно улыбнулся:

– Малышка, не припоминаю что-то, чтобы я у тебя требовалотчета о дневных перемещениях…

– Но это же другое дело… – неосмотрительно вырвалось у нее.

Сама подставилась. Родион ухмыльнулся:

– Это как это – «другое дело»? – произнес он спокойно,но недобро. – Я что, из другого теста сделан? И обязан отчитываться притом, что ты вовсе не обязана…

– Родик, я не это имела в виду… – примирительно сказалаона. – Черт, даже не знаю, как сформулировать… – и улыбнулась виноватойдетской улыбкой, когда-то отчаянно возбуждавшей его. – Можешь спокойнорассказать, во что ты ухитрился вляпаться?

– Ну что ты такое несешь? – спросил он со спокойнымпревосходством, полностью держа себя в руках.

– Откуда «форд»? – нервно сцепив пальцы, спросилаЛика. – Да что далеко ходить, откуда джин за девяносто долларов?

– Ну и ну… – покрутил он головой. – А откуда у тебяденьги на «тойоту»? И все прочее?

– Заработала.

– Малышка ты моя, – протянул он, с удовольствием узрев,как она сердито хмурится, но прилагает отчаянные усилия, чтобы не сорваться вбазарную склоку. – Заработала… Ну, и я вот заработал.

– Где и как?

– Ну-у Лика… – протянул он. – Уж тебе-то не надо вродеобъяснять, что такое коммерческая тайна? Заработал, и все. Заработаю еще.

– Такие бывает…

– Бывает, – сказал он. – Рано ты поставила на мнекрест.

– Да не ставила я на тебе ни крестов, ни полумесяцев! –в сердцах воскликнула Лика. – Просто – так не бывает. Ты ничем таким незанимался, до самых последних дней, негде тебе было заработать…

– Точно знаешь?

– Представь себе, точно! – почти крикнула она.

«Черт, я ведь и забыл совсем о ее привычке подкидыватьмикрофончики, – подумал Родион в некотором смятении. – Нет, в машинеотличная сигнализация, да и Соня, девочка предусмотрительная, купила в„Кольчуге» детектор, всегда, прежде чем открыть рот по делу, проверяет имашину, и квартиру…»

– А откуда знаешь, если не секрет? – поинтересовался онс нехорошей усмешкой. – Как тогда с Зойкой, да? Ну, пой, светик, нестыдись…

Лика не без смущения опустила глаза. Но все же решилась:

– Ну, ладно. Нанимала специалиста. Пойми ты, я же о тебедумаю… Что это за девица и насчет чего она должна была тебе обеспечивать алиби?Речь идет именно об алиби, не верти.

– Это твой спец так считает?

После короткого колебания она кивнула, поторопиласьдобавить:

– Мне и самой так кажется…

– Креститься надо, если кажется, – сказал он, полностьюпокончив с прежней расслабленностью, исполнившись звериной осторожности. –Уж тебе-то, бизнесменша моя, коммерсанточка, следовало бы знать, что бизнес,как и Восток – дело тонкое, тут возможны самые неожиданные коллизии, которые состороны и в самом деле могут выглядеть…

– Хватит! – не сдержавшись, почти крикнула она.Продолжала спокойнее: – Родик, не надо меня принимать за дуру. Сам знаешь, я недурочка. Потому и держат в нынешнем качестве… И вовсе я не ставлю на тебекрест, я и разговор-то этот затеяла, чтобы спасти то, что еще можно спасти…Прости меня, тысячу раз извини, но не вижу я вариантов и ситуаций, при которыхты вдруг смог бы во мгновение ока переквалифицироваться в крутого дельца. Неслучается такого вдруг, понимаешь, что я имею в виду? А ты, такое впечатление,неожиданно сбросил шкуру, как змея… Не мог ты заработать. Мог только во что-товляпаться.