– Ты что, забыла, Мариш? – непринужденно спросилРодион, как будто Лики тут и не было вовсе. – Анжелика она только попаспорту… и для иных приятелей.

– Ой, только не начинай опять… – поморщилась Лика.

– Я и не начинаю, – сказал он. – Итак, наличными,договорились? Когда прикажете получить?

– Обсудим, – бросила она, пытаясь изо всех сил принятьвид пренебрежительный и отрешенный. – Теперь так… Грязь друг на другаперед Зойкой не лить, ладно? Я надеюсь, мозги у тебя не окончательно забродили,пожалеешь девчонку…

– Ребята, вы бы помирились… – в полной растерянности сказалаМаришка. – Что дуру-то гоните…

– Нужно еще подумать, как нам быть до развода иразъезда, – чеканила Лика, отвернувшись от младшей сестренки. – Послесегодняшнего я тебя видеть не могу Тошнит.

– Оно, вообще-то, взаимно, – сказал Родион. –Ладно. Есть у меня, где приклонить голову. Но ключи я оставляю у себя и принеобходимости захожу за вещами.

– Вот, кстати, о вещах. Чтобы этого нынче же в доме не было,никаких следов…

– Сделаем, – хладнокровно ответил Родион.

– Лика, ты про что? – спросила ошарашенная Маришка.

– Вот он знает… – Лика пренебрежительно дернула подбородкомв сторону Родиона.

– Ты подумай, что вы оба как с цепи сорвались… – Маришкаговорила без особого убеждения, просто, должно быть, считала себя обязаннойвыступить в роли примирительницы согласно ситуации.

– Финита, – сказала Лика. – Ты, кажется, муженькаподыскивала? По-родственному тебя предупреждаю: не торопись цепляться заосвободившееся сокровище. – Снова кивок в сторону Родиона. – Его,во-первых, надо от шизофрении подлечить, а во-вторых, есть сильные подозрения,что этим не ограничится…

– Злюка ты все-таки, – сказала Маришка.

– Тебя бы на мое место… В общем, как знаешь, сестричка.Индивидуум свободен от всех прежних обязательств и волен, как ветер. Только, явас умоляю, если надумаете завалиться в постель, выберите местечко за пределамиэтой квартиры…

Маришка, выпрямившись в струнку, обиженно бросила:

– Ты за языком следи. Если что, тебя спрашивать не буду.

– Ну, я же знаю, что ты к нему неровно дышишь. Толькосмотри, как бы вместе не влипли… В общем, счастья и удач. Привет блондинке.Постарайтесь здесь реже мелькать, Родион Петрович. – Лика повернулась иушла к себе в комнату.

– Пойду я, пожалуй, – сказала Маришка, не трогаясь сместа. – А то еще сковородки летать начнут…

– Подожди, вместе выйдем…

Он торопливо вернулся к себе в комнату, повесил кобуру напояс, сунул в карман деньги и ключи, завинтил бутылку джина, спрятал в сумкуХмель выветрился, голова была ясная, вполне сможет вести машину.

Маришка хотела что-то сказать, но Родион сунул ей в руки еекожанку, почти вытолкал на лестницу и вышел следом. Вздохнул с облегчением:

– Ну вот и все. Это, Мариш, не минутный нахлыв, этонасовсем…

– А что было-то?

Они спустились на пролет ниже, остановились меж этажами.Маришка неторопливо натягивала куртку и, сразу видно, умирала от любопытства.

– Да ничего особенного, – сказал Родион веско. –Застукал с хахалем, врезал пару раз, но это лишь чашу переполнило, и не болеетого…

– Иди ты!

– Такие дела, – развел он руками. – И вообще,надоело. Если так хочется, пусть обитает одна… Или тебе за сестренку обидно? Изженской солидарности?

– Да понимаешь… – протянула Маришка. – Мы с ней никогдапутем и не роднились[7] , сам знаешь… Я девочка простая, кудамне до нее… Не жалко?

– Рвать так рвать, – сказал он лихо. –«Капитанскую дочку» помнишь? Сказочку насчет орла и ворона? Ничего, не пропаду…

Маришка смотрела на него с непонятным выражением. При свететусклой лампочки она казалась совсем юной и загадочной, ничуть не похожей настаршую сестру, и мысли Родиона неожиданно приняли игривый оборот. Все равноСоню из дома не выманишь, поздно, и в «берлоге» придется коротать ночь водиночестве…

– Эх, надо было мне на тебе жениться… – сказал он весело.

– Я ж маленькая была… – улыбнулась Маришка.

И, чуть приподнявшись на цыпочки, умелым, долгим поцелуемприльнула к его губам.

– Слушай, я развратная, а? – тихо спросила Маришка,принимая от него сигарету.

Правда, особого раскаяния в ее голосе Родион не услышал.Усмехнувшись, поднес ей огоньку, блаженно вытянулся, левой рукой обнимаядевушку. И сказал чуть покровительственно:

– Не бери в голову, Мариш… В конце-то концов, она перваяначала, тебе не кажется?

– Все равно совесть мучает чуточку – у родной сестры мужаотбивать…

– Во-первых, ты меня еще не отбила, – фыркнулон. – А во-вторых, что-то не чувствуется в твоем нежном голоске вселенскойскорби…

Она повозилась, уютнее устраиваясь у Родиона на плече и с типичноженской логикой спросила:

– А если я попробую тебя отбить – отобьешься?

– Ну, это надо подумать, – сказал он, поддерживая тотже шутливо-осторожный тон. – Надо подумать…

– А вот взял бы да на мне и женился, – сказала она стой простотой, над которой не хватает духу смеяться или вышучивать. – Мыж, если разобраться, одного поля ягода: высоко не летаем, нам и ларечка хватит…Проживем как-нибудь.

– Это я у тебя, значит, управляющим?

– Ну и что такого? Не при Лике же шофером? Ты ж сам ко мнесобрался деньги вкладывать, значит, будешь не халявщиком, а партнером, никакоготебе ущерба для самолюбия…

«Тьфу ты, – сердито подумал Родион, – я и забыл,что легенды ради собирался к ней в компаньоны. Вообще-то, не ради легенды…Просто сейчас то вранье – пройденный этап, нет никакой необходимости отмыватьденежки через нее, вот только стоит ли об этом говорить? Не стоит, конечно…»

«Девочке хочется замуж», – подумал он. Ничегоудивительного, понятно. И не будь у него потаенной жизни, кто знает, возможно,и не посмеивался сейчас про себя, выслушав ее недвусмысленное предложение: онаж совершенно серьезно говорит, хоть и старается принять тон, при котором ещеможно обратить разговор в шутку. Простая душа, разбитная фермерша, пригрелась,как котенок, и нет особенно сложных мыслей в хорошенькой головке – что, еслирассудить, для мужика и не помеха, вовсе даже наоборот. Вот только опоздаладевочка, и ничего тут не поделаешь…

Рядом, на полочке, светился ночник – букет освещенныхизнутри пластиковых перьев. В прихожей явственно похрапывал малолетнийбультерьер Макс – страшный засоня, как выяснилось. Родион уже успел отойтидушою от скандала и всего сопутствовавшего, навалилась покойная и приятнаяусталость – была своя пикантность в том, что Лика так и не сумела втоптать егов грязь, как ни пыталась, хотела унизить, а оказалось, прямо-таки отправила впостель к сестре… Интересно, что она сейчас думает и что делает? Спит, скореевсего, не дождешься от нее терзаний…