глядишь, и мужиков сманят. Я, конечно, объяснил жене, что думать про меня эдакую срамоту — последнее дело. Но ты на всякий случай на глаза ей сегодня постарайся не попадаться…

Бажен смущенно кашлянул, и потянулся к самовару, налить еще чая. И пока он цедил из разгоряченного металлического чудища горячий напиток, пахнущий зверобоем и мятой, Ниенна решилась перевести разговор на волнующую тему.

— А Лелю, говорят, чудище сожрало в итоге, что у вас тут обитает? И про колдуна здешнего слышала, мол, верховодит он тут над нечистью всякой.

— Лелю волки заели, я уверен. Почему в середине лета, когда зайцев в лесу прорва — другой вопрос. Но насчет чудища Соколок приукрашивает, а проще говоря — брешет. Все жаждет вину свою на другого перекинуть, хотя тут и ежу понятно, кто главный упырь и девку свою через чащу не проводил. А колдун имеется, да. Только мы к нему не ходим, ибо злой он чернокнижник, а с такими водиться — прямой путь в Бездну к рогатым. А вот Радмилка, люди бают, ходила прошлой осенью, жениха просила достойного. К зиме уже на свадебном возке в нашу слободу приехала. Ходит теперь перед Ингваром, нос задрав. Да только ему и дела никакого нет, у него одни думки — как брата вылечить.

— Вот уж непохоже, — фыркнула Ниенна и тоже потянулась за чашкой с чаем. — Я ему предлагала помощь, он отказался. Хотя, дела-то всего ничего — до Ахенбурга доехать и мальчика ментальным целителям показать.

— Хенрики не любят города. Говорят, жили раньше в Выжге, а до этого где-то еще. Там их родители и погибли. И судя по тому, что я слышал, смерть их простой не была. Из детей дома еще малец находился, он тогда чудом спасся, с тех пор и не говорит. Ты погоди, съездят еще, полечатся. Пусть хоть немного в себя придут. Вот у кого горе тяжкое, не то что у балбеса Соколка. Такое пережить даже взрослому непросто, а они дитями были. Ингвар и учебу в ремесленном училище бросил, работать пошел, чтобы семью прокормить. Мужик со всех сторон положительный: и хмельного почти не пьет, и по бабам разгульно не шастает, и мастер, каких поискать…

«И Лелю вашу наверняка сожрал, а может, и еще кого, — мысленно закончила пламенные речи хозяина Ниенна. — Интересно, родители Хенриков какой смертью померли, не от зубов ли волкодлачьих?»

Конечно, по-человечески кузнеца было жалко. Да только Ниенна в свои почти восемнадцать навидалась всякого, и на поводу у собственных эмоций не шла. Ибо часто видела, как проливавшие слезы вдовы на поверку сами же своих супругов и травили, а мужики, желая привлечь внимание богатой девицы, шли на подлог и предательство близких людей. Молодой Ингвар, может, и испытывал к младшим теплые чувства, но далеки они были от любви. Всем сердцем радеющий брат сделает что угодно, только пусть Йохан поправится, а Хелена начнет учиться в нормальной школе и общаться с девчонками своего возраста, а не шататься в одиночку по зимнему лесу.

Нет уж, головой надо думать прежде всего. И помнить об истинной цели здешнего пребывания. Пока некромансерка завтракала и пила чай в компании хозяина лавки, ей в голову пришла идея.

Но для этого нужно было заручиться его поддержкой. И Ниенна попросилась у Бажена посидеть несколько часов в бане, пока днем все разбрелись по кузницам. Соврала, что нужно отправить весточку в Ахенбург с помощью колдовства, и лучше, чтобы этого не видела вышеупомянутая Катерина.

Затем поднялась в комнату и прихватила из сумки мягкий плащ, а к нему — завернутый в промасленную бумагу кекс с цукатами и сладкую марципановую фигурку в виде танцующей барышни, купленные в начале осени на Ледгайских островах. Эти сладости могли храниться месяцами, не портясь, и в дороге порой очень пригождались охочим до лакомств девицам.

Но сейчас они сгодятся для более важного дела.

Банька встретила ее сырой прохладой и горой пустых шаек для мытья. Неудивительно, с утра здесь еще никто не топил.

— Дед, ты тут? — тихонько позвала Ниенна, оглядываясь по сторонам.

— Куды ж мне деваться? — ворчливо ответил голос из-под печи-каменки. — Ох, напасти навалились, день ото дня все хужее и хужее…

Банник вылез наружу и закряхтел, потирая живот и подслеповато щурясь на солнечные лучи, брызжущие сквозь ставни крошечного окна.

— Вчера вы с подругой едва не кинулись в конюшню в одних простынях. А сегодня уже молодший брат хозяина Бажена из окна ночью выскочил, аки пьяный водяник из колодца. Дитев неразумных ловил, что коней угнать пытались. Еще и в одних портках исподних бегал, и те задом наперед вздетые! Ой, срамота, ой, лишенько! Что творится вокруг!..

— И не говори, сплошные мракобесие и дурь, — согласилась Ниенна, усмехаясь про себя. — Я вот тут подумала над твоими словами вчерашними, и решила, что традиции есть традиции, надо их соблюдать. Иначе скоро и хозяин Бажен по селу голяком на метле поскачет. Вот, на поклон к тебе пришла и принесла вместо пирога, уж не побрезгуй. Готовить-то я не умею, мои навыки больше по колдовской части. Но это вкусно и делали лучшие кондитеры в городе Преосе на Ледгайских островах.

И некромансерка протянула баннику принесенные лакомства.

— Енто чего? — насторожился дед. — Иноземное, чтоль? Небось, напхали бусурманы унутрь яиц несвежих да молока прокислого…

— Ты языком-то мели, но думай, что мелешь, — нахмурилась Ниенна. — Ледгайские острова уже семьдесят лет являются неотъемлемой частью Острижского государства, в котором мы живем. Значит, самое что ни на есть нашенское. Нос не вороти, попробуй сначала.

Банный дед осторожно отщипнул кусочек от края кекса, сунул в рот и довольно зажмурился. Марципановая девица в пышной юбке понравилась ему гораздо меньше, но нечистик, пробормотав «Срамота!», просто откусил ей голову и мигом повеселел.

— Добро, — закивал он с набитым ртом. Скоренько прожевал и сощурился. — Говори уж, чего тебе хочется.

— Позволь полежать у тебя в бане несколько часов неподвижно, да последи, чтобы никто не побеспокоил. Ритуал мне сделать нужно, при котором дух от тела отделяется.

— Чернокнижием опасным баловаться удумала? — вытаращил круглые зенки банник. — Это еще зачем?

Ниенна присела на лавку.

— Ты вчера сам сказал, что мы с Гердой девицы образованные. И я вдруг вспомнила, что изучали мы на лекциях да практикумах в академии не только прикладное мастерство, но еще и сказки с легендами. Потому что в трудах наших, в битвах с нечистью опасной, они иногда первейшее значение имеют. Так вот, сказ про Лихо мы тоже читали. И там была строчка, что чудовище,