«Боевые действия не велись, таким образом, присвоение данной категории граждан статуса ветеранов боевых действий не соответствует концепции Федерального закона „О ветеранах“. Кроме того, в документе также не указаны источники финансирования этой инициативы», – сказал Мельник[634].

Президент Чехии Милош Земан счел указанный законопроект оскорбительным для его страны[635]. Он пригласил в Пражский Град посла России в Чехии А. В. Змеевского, чтобы выслушать объяснения по поводу законодательной инициативы фракции КПРФ в Госдуме. Охарактеризовав законопроект как детище «двух сумасшедших депутатов российской Думы»[636], Земан подчеркнул: «Оккупация [Чехословакии войсками Варшавского договора] в 1968 году была международным преступлением, а те, кто его совершил, не должны иметь статус ветеранов войны»[637].

В связи с инициативой КПРФ в Госдуме со специальным заявлением выступил МИД Чехии. Беспокойство внешнеполитического ведомства вызвала формулировка, согласно которой статус ветеранов боевых действий должен быть предоставлен бывшим военнослужащим Вооруженных сил СССР за «выполнение задач по подавлению попытки государственного переворота и обеспечению стабильности в ЧССР в период проведения крупной военно-стратегической операции войск государств – членов Варшавского договора с 21 августа по ноябрь 1968 г.». В заявлении МИД ЧР содержится ссылка на процитированный выше двусторонний Договор о дружеских отношениях и сотрудничестве.

Во время официального визита президента Земана в Россию 22 ноября 2017 г. на официальном сайте телеканала «Звезда» была опубликована статья журналиста Л. Масловского[638], вызвавшая в чешских верхах сильный резонанс. Автор утверждал, что операция «Дунай» не позволила Западу совершить в Чехии государственный переворот, а кризис в Чехословакии возник после прихода к власти в СССР Н. С. Хрущёва, чей доклад «О культе личности и его последствиях» на XX съезде КПСС «состоялся благодаря грандиозной победе западных спецслужб и их пятой колонны внутри СССР». Под видом строительства «социализма с человеческим лицом», писал Масловский, «началось разрушение чехословацкого социалистического государства»; все происходящее, как «хорошо понимали» руководители стран Варшавского договора, было «продвижением НАТО на Восток». «Чехи должны быть благодарны Советской армии за то, что Судеты остались в составе ЧССР, их государство существует в современных границах, а нация избежала огромного количества человеческих жертв, которые всегда бывают при государственном перевороте»[639].

Президент Чехии поднял вопрос о статье на встрече с премьер-министром Д. А. Медведевым 22 ноября. Земан отметил, что статья была опубликована «именно во время его визита», и попросил российского премьера «публично сказать», что правительство РФ не разделяет точку зрения, изложенную в статье. Медведев заверил президента, что текст «не отражает официальной позиции» России, которая была сформулирована в договоре 1993 г. Глава правительства заявил, что российские власти «провозгласили и стараются в максимальной степени следовать принципу невмешательства в деятельность СМИ»[640].

Публикация возмутила не только президента Земана. С ее критикой выступили министр иностранных дел Любомир Заоралек и министр обороны Мартин Стропницкий. Как сообщило «Radio Praha», статья вызвала гневный отклик и у простых пользователей Интернета[641]. Уже на следующий день публикация Масловского была снята с сайта «Звезды».

В российском общественном мнении в последнее время наблюдается тенденция к пересмотру прежних оценок событий 1968 г. в Чехословакии. В 2013 г. Левада-центр провел опрос общественного мнения[642], предложив респондентам ответить на вопрос: «Как вы считаете, что тогда происходило в Чехословакии?» Среди тех, кто хоть что-то слышал о событиях 1968 г., 27 % сочли, что это была «попытка антисоветских и ревизионистских сил в руководстве ЧССР произвести переворот и оторвать страну от социалистического лагеря». Эти цифры почти вдвое перекрыли статистику 2008 г.: тогда аналогичный ответ дали 15 % опрошенных. Одновременно также почти вдвое (14 % – в 2008 г. и 8 % – в 2013 г.) уменьшилось число тех, кто расценил события как «попытку демократического обновления социализма». На 10 % возросло число тех, кто расценил вторжение в Чехословакию как «акцию подавления народного движения против социализма и устрашения возможной оппозиции в других соцстранах» (в 2008 г. – 21 %, в 2013 г. – 31 %).

Приводимые в статье данные дают представление об одном из аспектов состояния культурной памяти современных чешского и российского обществ. «Пражская весна» 1968 г. и последовавшие за ней события (ввод войск стран ОВД на территорию Чехословакии, политика «нормализации» в ЧССР) вовлек ли в историю значительную часть чешского и в меньшей степени российского (советского) общества. Массовые представления об этом историческом событии являются частью коллективной памяти – важного ресурса для формирования современной политики, в том числе и в сфере российско-чешских отношений.

Ирина Александровна Герчикова

Восприятие событий августа 1968 г. в Чехии, Словакии и России

К 50-летию операции «Дунай»

В 2018 г. отмечалось 50-летие событий, называемых «русским вторжением в Чехословакию». А еще «оккупацией», «подавлением „Пражской весны“», «преступлением коммунизма» и т. п. Так это широко трактуется сегодня, но до начала 1990-х гг. «Пражская весна» рассматривалась как «попытка антикоммунистических сил в Чехословакии повернуть развитие страны вспять», «мелкобуржуазный бунт», «процесс идейного разложения»[643]. Конец этому был положен в августе 1968 г., когда 26 вооруженных дивизий, из которых 18 – советских, численностью до полумиллиона человек, а также 5 тыс. танков, бронетранспортеров и авиации «восстановили порядок». Путем введения в страну вооруженных сил пяти государств – членов Варшавского договора была оказана так называемая интернациональная помощь «здоровым силам» чехословацкого общества, что на тот момент провозглашалось правильным и единственно возможным.

Все больше проходит лет с тех памятных событий, но «Пражская весна» остается «знаковым событием второй половины XX века»[644], и ее значимостью объясняется устойчивый интерес историков и других специалистов, прежде всего в самой Чехии и Словакии, к проблемам развития государства в 1960-е гг. и к последовавшим за вторжением процессам. 1968 г. стал неким символом, служащим до сих пор предметом дискуссий. Что же именно он символизирует: моральное падение представителей так называемых здоровых сил в руководстве КПЧ, «пригласивших» в свою страну иностранные войска, военную интервенцию и попрание национального суверенитета, преступления коммунизма, шанс на построение «лучшего социализма», «русскую угрозу» или звено в цепочке «чешской судьбы», о чем к 40-летию событий подробно писал, в частности, филолог-богемист А. Бобраков-Тимошкин[645]. К 2008 г. и в последующие годы появилось немало публикаций, где, казалось бы, предпринималась попытка подвести некую черту и закрыть тему оккупации. В 2009 г. вышла объемная книга с фотографиями Йозефа Коуделки «Вторжение. Прага 1968» с предисловием И. Гоппе, Я. Цугры и И. Сука, где рассматривается вопрос, «почему в августе приехали танки». Коуделка (род. в 1938 г.) – живая легенда чешской фотографии, опубликовал лишь по прошествии 40 лет 250 кадров о событиях 1968-го, в книге также представлены газетные хроники, пропагандистские тексты и свидетельства историков того времени, отобранные самим автором. Эти фотографии не