– Небось заплутала в буране, –спокойно объясняли сплетницы, – оступилась и свалилась, не местная она,вот и не знала, что насыпь сильно крутая.

Но это были только разговоры, снег в прямомсмысле этого слова занес все следы, никто не заметил, что в избушку Маловойнаведывалась гостья.

Ира потихоньку успокоилась. Виновной в смертиНики она себя не считала, произошел трагический случай, и потом, кто велелЛоктевой начинать драку? Одно хорошо, Луиза никогда не узнает, что у МаркаМатвеевича есть дочь.

Впрочем, было одно тревожащее душуобстоятельство! Выздоровев, Ирина собралась на работу, надела тулупчик иахнула: одна из пуговиц, большая костяная, была выдрана «с мясом», очевидно,это случилось во время драки.

Сначала Малова чуть не зарыдала от страха, нопотом взяла себя в руки и успокоилась, если пуговица и осталась валяться натропинке, то ничего ужасного в этом нет, ее давным-давно замело снегом, нечегобояться. На всякий случай Ирина вечером распорола тулупчик, сделала из негонесколько ковриков, а ту часть, на которой крепились пуговицы, завернула вмешок и, поехав в очередной раз в гости к Луизе, выбросила пакетик в урну навокзале в Москве.

Луизе Ирина ничего не рассказала, это былапервая тайна от лучшей подруги. Дальше потекла обычная жизнь с ее небольшимирадостями, хлопотами и неприятностями. Малова никогда не вспоминала о Локтевой,сумела убедить себя, что Вероника пала жертвой неосмотрительности и собственнойвздорности, помноженной на жадность. С какой стати она захотела лишить Луизусчастья? Ведь не жена Марка Матвеевича укладывала лаборантку в постель к своемумужу, Ника сама приняла решение стать любовницей конструктора и родить от негодочь, ей лично надо и отвечать за содеянное. Луиза для Иры ближе всех на свете,и Малова никогда никому не позволит обижать названую сестру.

Внезапно Ирина умолкла, потом стиснула моюладонь.

– Теперь понимаешь?

Я вздрогнула, пальцы больной были настолькогорячими, что мне показалось, будто руку засунули в раскаленные угли.

– Понимаешь? – лихорадочно повторилаИрина. – Ты ошибалась! Да?

– Да, – на всякий случай повторилая, не понимая, о чем речь.

– Я не стану врать на пороге смерти!

– Да, да.

– Марк Матвеевич не твой отец! Уж извини,я родила тебя от почти незнакомого мужчины.

– Да, да.

– Это правда!

– Я верю!

По щекам Ирины потекли слезы.

– Господи, слава богу! Ну-ка залезь подподушку, видишь конверт? Вытащи его, узнаешь?

– Нет.

– Загляни внутрь, там письмо, которое тымне оставила, перед тем как убежать. Злое, гадкое, несправедливое, ужасное!Обвинила мать во всех смертных грехах! Я, пока не ослепла, все перечитывала егои думала: «Ну за что?» Отчего ты мне не поверила! Ведь, когда с расспросамипристала, я чистую правду тебе сказала: Марк Матвеевич к тебе отношения неимеет. Отчего же ты озлобилась? И ключи! Я чуть не скончалась, услышав про них!

– Какие ключи? – робкопоинтересовалась я.

Ирина откинулась на подушку.

– Хорошо, напомню тебе! Неужто ты забыла,как мы поругались?

– Ну… в общем, конечно, не во всехдеталях… много времени прошло, – забубнила я.

Малова всхлипнула.

– Ладно, напомню тебе кое-что, может,тогда ты окончательно поймешь, что зря мать обидела. Ты свое письмо-то забери,я его под головой хранила, наизусть выучила, теперь, раз мы навсегдапомирились, унеси его и порви, как будто ничего и не было! Хотя та история сключами чуть нас не убила! Всех! Такое дело провернули, а тут связка!

– Что за ключи?

Ирина села.

– Неужели запамятовала, как мырасстались?

– Ну…

– Помнишь, у нас изба сгорела?

– Да, – тихо ответила я, –вместе с Луизой и Матвеем!

Малова вдруг стала быстро-быстро креститься.

– Ты меня в убийстве заподозрила, но яНику не убивала, она сама упала и по насыпи под поезд скатилась, нет моей виныв той смерти, в другом я повинна, но тебе об этом ничего не известно! Не могууйти с грехом на душе, слушай, доченька, и прости меня, да и Луизу тоже! Знаешьведь, что Марка Матвеевича убили грабители, да? Вроде как он их в машину к себепосадил!

– Слышала о происшествии, –подтвердила я.

– Не так все было!

– А как? – изумилась я. – И причем тут Луиза?

Ирина судорожно вздохнула.

– Не было у нас друг от друга тайнникаких, это я так считала! Вернее, сама Луизе ничего про визит и кончину Никия не рассказывала, не хотела подругу будоражить, но полагала, что о Луизе всезнаю. Ан нет! Была у нее своя тайна, она мне ее после смерти Марка открыла.

Похоронив то, что осталось от мужа, Луиза вподавленном состоянии приехала в Веревкино вместе с Матвеем. Ее визит никого неудивил, жена Марка Матвеевича каждое лето проводила в родной деревне у Маловой.

В первый же день, уложив сына спать, Луиза вдругспросила у дочки Ирины.

– Чего ты дома сидишь? Восемь часовтолько! Сбегала бы в Овсянкино на дискотеку.

– Там вход платный, – сердитоответила десятиклассница, – нужны деньги, а мама не дает, жадная очень.

Ирина только вздохнула. Ее отношения с девочкойпортились день ото дня, дочка частенько называла мать скупердяйкой и гневновосклицала:

– У других всего полно, а мне ничего недостается!

Луиза покачала головой:

– Нехорошие слова ты о маме говоришь, онатебя кормит, поит, одевает.

– Ага, – надулась капризница, –мы могли бы все иметь!

– Замолчи! – воскликнула Ирина, аЛуиза достала кошелек, вытащила из него несколько купюр и протянула школьнице:

– На, сбегай на танцульки, можешь еще иподружек позвать, тут на всех хватит.

Забыв сказать «спасибо», маленькая нахалкавылетела из избы.

– Зачем ты ей столько дала? –возмутилась Ирина. – Она совсем охамела, кричит на меня, чуть ли не скулаками обновок требует! Ну почему такая дрянь растет? Ведь не баловала еесовсем, к труду приучала! Зря ты ей потакаешь!

Луиза тяжело вздохнула: