– У тебя же есть хороший гинеколог,устрой меня к нему!

Подруга всплеснула руками:

– Ни в коем случае не убивай дитя, тебеего бог послал! Вот я никак не могу родить.

– Я даже не знаю фамилии тогомужика, – призналась Ирина, – ни адреса не записала, ни телефона!

– Зачем он тебе, – стала убеждатьЛуиза подругу, – я помогу поднять девочку.

– С чего ты решила, что у меня появитсядочка? – усмехнулась Ирина.

– Не знаю, – ответилаподруга, – мне так кажется, и я ей внезапно имя придумала. Вчера на ночьВальтера Скотта читала, там оно мне и попалось!

Дальше жизнь завертелась калейдоскопомсобытий, и довольно долгое время подруги были счастливы. Луиза изо всех силпомогала единственной подруге, ставшей для нее ближе сестры. Марк Матвеевич небыл жадным, никаких замечаний супруге по поводу потраченных на чужого ребенкасредств не делал, и Ирина каждый раз уезжала в Веревкино нагруженная сумками.По деревне стали змеями ползать слухи. Дескать, повезло Маловой, родила дочкуот большого начальника, вроде директора завода или его заместителя, женатогомужика, который теперь и содержит ребенка.

Ира на сплетни внимания не обращала, ни с кемиз деревенских баб доверительных разговоров не вела, и понемногу народуспокоился. Ирину на селе любили и за внебрачного ребенка не осуждали. Нуродила себе одинокая бабенка малышку на радость – и что из того?

Луиза и Малова подружились еще больше, теперьИра была в курсе всех проблем подруги, она служила для нее жилеткой ипсихотерапевтом. Единственная тема, никогда не всплывавшая в ихразговоре, – это неуемное кобелирование Марка Матвеевича. Конструктор свозрастом сильно обрюзг и потерял всякую внешнюю привлекательность, но в своюлабораторию по-прежнему набирал только молоденьких, хорошеньких, стройных блондиночек.

Иногда Ира встречалась с Олей Рыковой,сидевшей до пенсии в лаборатории, и узнавала от той кое-какие интересныеновости о нимфетках. Оказывается, одна из них приобрела квартиру, втораямашину, третья вдруг получила якобы в наследство дачу. И Малова поняла –конструктор теперь вынужден покупать любовь. Если в прежние годы блондиночкиискренне влюблялись в симпатичного и умного мужчину, то теперь постаревший МаркМатвеевич растерял привлекательность, и ему приходилось расплачиваться сдамами.

Летом Луиза всегда ездила отдыхать вВеревкино, хотя могла податься на море. Луиза очень любила Ирину и использовалалюбую возможность, чтобы побыть вместе с подругой. Когда она родила, топриезжала к Ирине вместе с сыном, хотя дочь Ирины была лет на восемь старшеего.

Кстати, после появления Матвея Луиза сталаненормальной матерью, кидавшейся со всех ног выполнять любые желания сына.

– Ты его избалуешь, – иногдапыталась одернуть потерявшую разум подружку Ира.

– Любовью испортить нельзя, –отвечала та, – господи, я так счастлива! У меня теперь есть сын.

Ира только вздыхала, предвидя, как разовьютсясобытия в дальнейшем. Мальчик вырастет эгоистом, ну разве можно с пеленоквнушать малышу: «Ты гений, ты станешь великим, знаменитым…»

А Луиза именно так и вела себя. Сначала уМатвея появилась домашняя учительница, и Луиза заквохтала:

– Матюша уже говорит по-английски! Онгениально чувствует язык.

Затем, чтобы развить творческие способностимальчика, его стали учить рисованию и живописи, и мать мигом заявила:

– Матвей уже пишет пейзажи!

– В три года! – ухмыльнулась Малова.

Но Луиза не услышала насмешки в словахподруги.

– Да! Конечно! Он гениально чувствуеткраски.

В пять лет Матвея отвели в музыкальную школу,и безумно любящая мать стала уверять окружающих: «Матвейчик гениально чувствуетинструмент».

Ира злилась, слыша эти идиотские высказывания,но молчала, свою дочь она воспитывала иначе, вкладывала ей в голову простыемысли: «Ты ничем особым не выделяешься, помочь тебе будет некому, надо хорошоучиться и самой всего достигать, мама не вечна!»

Вот так они и жили, летом вместе, зимойпорознь, и чем старше становился сын подруги, тем ясней Ира понимала: из Матвеяне получится ничего хорошего. Очень уж он надеется на маму, чуть что кричит:

– Ой, помогите! Мне тяжело!

– Сейчас, сыночек, – кидалась напризыв Луиза и в момент разруливала все мелкие проблемы, – мамочка стобой, она всегда рядом.

Если исключить разницу во взглядах навоспитание, в остальном жизнь подруг шла гладко, но потом случилось страшноесобытие.

В декабре, незадолго до Нового года, к Маловойзаявилась гостья, пришла без спроса в избу и сказала:

– Здравствуй, Ирина.

– Добрый день, – осторожно ответилаМалова.

– Не узнаешь?

– Простите, нет!

Баба размотала платок, на плечи хлынул водопадрыжих, мелко завитых кудряшек.

– Вероника, – подскочилаМалова, – ты откуда?

– Значит, вспомнила, –удовлетворенно сказала Ника.

– Конечно, – улыбнулась Ира, –хоть мы и не виделись давно, но волосы у тебя прежними остались.

Ника кивнула:

– Ну да, рыжая я, редкое исключение вжизни Марка Матвеевича.

Малова попятилась, от гостьи попахивалоспиртным.

– Ты о чем?

Ника без приглашения села на табуретку.

– Да ладно тебе кривляться, я по делуприехала, денежному.

Ира напряглась.

– Извини, не понимаю, о чем речь.

– У меня есть дочь, Ася, слышала о ней?

– Прости, – замялась Ирина, –знаю, что у тебя дочь, но не более того, мы ведь с тобой никогда на личные темыне беседовали, лишь по работе общались. Ты откуда мой адрес узнала?

– В кадрах, – пояснила Ника, –а я вот про твою девку все знаю, – протянула она, – и в курсе, чтонаши дочки сестры.

– В каком смысле? – оторопелаМалова.

– По отцу, – объяснила бывшаяколлега, – ты от Марка Матвеевича родила, и я тоже, он еще тот кобель!

Ирина замахала руками:

– Что за дурь тебе в голову пришла! Моядевочка совсем от другого мужчины!

Но Ника, словно не слыша ее, продолжала: