– …или она не знала, что прячет, – произнес сир размеренно. – Аурелия никогда не была особенно умна – Ричард сделал плохой выбор. Если бы знала – менталисты вытащили бы это. Она не знала. Или… сработали ментальные закладки.

Луций кивнул – Управление не утруждало себя, прислав стандартный протокол о смерти, в результате стороннего воздействия в процессе получения информации. Как было на самом деле не узнает никто и никогда.

– Оставила Фло или Айше? Даже она не настолько глупа, – сир Блау продолжал отстукивать костяшками такты, размышляя вслух.

– И все вещи были досмотрены и проверены, есть список, – ввернул Луций. Каждая вещь, которую юная сира Айше забрала с собой в пансион, была учтена, так же как приданое леди Флоранс. У него до сих пор учащалось дыхание от художественного описания некоторых кружевных предметов женского гардероба – в писаре, составлявшем список, явно погибал романист. И обе кузины отвечали на вопросы Главы – точнее прошли допрос. Соврать под прямым приказом нельзя – не видели и не знают. Или твердо уверены в этом.

– Ищите, Луций. Ищите.

Вестники с разницей в мгновение, вспыхнули прямо перед сиром Блау. Поймав и распечатав первый, Глава нахмурился, и Луций неосознанно напрягся, не решаясь спрашивать.

Второй он перечитал дважды и развеял в воздухе, раздраженно щелкнув кольцами.

– Сир Ашту любезно отклонил предложение клана Блау и выразил недоверие в наших возможностях решить его деликатную проблему.

Луций поерзал в кресле. Новость была радостной и печальной одновременно. Радостной, потому что он не понимал, зачем вкладываются такие ресурсы и зачем им отставной менталист в поместье. Менталист с проклятьем – проблемный менталист. И печальной, потому что сир Блау очень не любил, когда его тщательно выстроенные планы рушатся.

Очень. Не любил.

Луций вздохнул, делая себе пометку шепнуть слугам держаться сегодня вечером от Главы подальше, и не попадаться на глаза без особой необходимости.

* * *

Южный предел, пустыня

В седле укачивало. Исси ехал рядом и молчал. Ворота – выход из города – мы уже давно миновали. Лошади были нормального черного цвета. Нормального. Какими и должны быть, чтобы их было не видно по ночам. Не то что Фифа…

Тоскливый вздох вышел слишком громким.

– Уже скоро. Десять мгновений, – отреагировал Иссихар. – Теперь понятно, почему вас оставили в клане. Ваш родовой дар, – пояснил он совершенно без всякого перехода. – Как же вас не любят предки.

Я нахохлилась.

– Очень не любят. Вас использовали, – терпеливо пояснил он, как маленькому ребенку. – Что должна делать сира в вашем возрасте? Блистать на приемах и выбирать ханьфу…

– Учиться! – рявкнула я тихо.

– …или учиться управлять даром. Вас превратили в оружие, сира.

– Оружие – это прекрасно, – парировала я.

– Пока вы только заготовка. Сырая. Набор ингредиентов, если хотите, – Иссихар поднял голову к небу и откинул часть шарфа с лица – теплый ветер взъерошил пряди волос на висках. – Чтобы разнородный состав стал зельем, эликсир должен сплавиться в печи. Пройти горнило огня и силы.

Я отвернулась, отказываясь отвечать на провокации. Всю дорогу Дан задавал каверзные вопросы и заставлял думать о странных вещах. Чего только стоил вопрос о Тире?! «Не попадает ли этот случай, под обратную направленную эмпатию?»

– Но…, - тут он сделал длинную паузу. – Эликсиры, артефакты и… оружие не создают себя самостоятельно. Всегда есть тот, кто управляет процессом. Направляет и следит, регулируя жар огня. На артефакты накладывают ограничивающие плетения, цепочки рун, чтобы они работали как надо, – он коснулся кончиками пальцев своего плеча. – Какую свободу можете предложить мне вы? Когда вы и сами не свободны. Не более свободны. Чем я.

Я натянула поводья – конь почувствовал мое раздражение и резко подался вперед.

– Через пять мгновений мы достигнем стоянки, – Иссихар подъехал ближе. – Времени хватит, чтобы подумать над последним вопросом. Кто создает из вас оружие, сира Блау?

* * *

Южный предел, поместье Ашту

Вещей было немного. Горка коробов и свертков, упакованных в плотную бумагу и тщательно перевязанных бечевой – по-дорожному, узлами на «длительное хранение» – возвышалась прямо перед главным входом.

Слуги торопились, и не нашли ничего лучше, чем бросить прямо на белые, отполированные за сотни зим плитки двора – скатерть. Парадную скатерть из большой гостиной. Цветы на ткани выцвели на солнце, или просто посерели от пыли – несколько последних зим ему было не до проверки артефактов – и прямо на нее сваливали вещи, перебрасывая по цепочке.

Айена не любила эту скатерть. Или любила?

Бутч – торопился. И дал понять слугам, что в свои последние дни он все ещё Глава рода Ашту.

Прохлада ещё не пришла из пустыни, и он тщательно боролся с любым проявлением слабости – в форме было жарко, а купол он не ставил специально. Чтобы подышать ещё немного горячим и сухим воздухом, который пах родными песками.

Кто думал, что они закончат вот так?

Ашту поднял голову вверх и прищурился, чтобы рассмотреть главные шпили на крыше второго яруса. Ночь была темной, звездное небо ясным, и им потребовалось сразу пять светляков, чтобы во дворе было светло.

Магические источники света мешали, и он щелкнул кольцами, опустив пару чуть ниже на два локтя – и глаза сразу перестали слезиться от света.

Кто, Немес ашес, думал, что род Ашту закончит вот так?

Штандарт на шпилях уже приспустили, и теперь почти совершенно бесполезная тряпка повисла, обвивая стек.

Бесполезная тряпка. Такая же, как он. Вылинявшая от бесконечных битв, и борьбы с самим собой и миром. Он – теперь просто старая бесполезная тряпка.

Ашту вздохнул, подвигал сапогом туда-сюда – песчинки зашуршали под подошвой. Артефакты двора и периметра последние зимы он не обновлял тоже. Все так быстро приходит в негодность, если нет крепкой руки рачительного хозяина.

Ашту вздохнул ещё раз, чуть громче.

– Ещё не поздно передумать, – голос Шахрейна был задумчивым, но совершенно спокойным. Шах не сказал: «Жалеешь?» – они уже все обсудили заранее.

– Хоть артефакты поправят и отрегулируют, – буркнул в ответ Бутч. Он тоже не сказал: «Жалеть уже поздно».

– Если хватит силы, – педантично уточнил Таджо.

– Если примет алтарь – хватит.

Ещё пару мгновений они наблюдали, как слуги выносят вещи, стоя плечом к плечу. Шах молчал и Бутч был признателен ему за молчание. Завтра приедут родичи, он проведет ритуал, и, если алтарь признает одного из со-родичей, добровольно сложит обязанности Главы.