«Выживи».

Разрушитель думал, что контролирует всю Последнюю империю. Такая самоуверенность. Но оставались дыры. Он все меньше и меньше внимания уделял разрушенному городу Урто с пустыми каналами и голодающими людьми. Одна его нить вращалась вокруг молодого человека с повязкой на глазах и обгоревшим плащом на спине.

Да, Разрушитель думал, что город в его руках.

Но Кельсер… Кельсер знал этого парня.

Кельсер сосредоточился на Призраке, когда молодой человек – ошеломленный и доведенный до безумия – споткнулся на сцене перед толпой. Разрушитель довел его до этой точки, приняв обличье Кельсера. Он пытался сделать из мальчика инквизитора, в то же время устраивая в городе беспорядки и бедлам.

Но его действия в этом городе были похожи на многие другие. Его внимание слишком разделилось, он по-настоящему сосредоточился только на Фадрексе. Он работал в Урто, но не придавал этому особого значения. Он уже привел в действие свои планы: разрушить надежды этого народа, сжечь город дотла. Все, что требовалось, – сподвигнуть сбитого с толку мальчика на убийство.

Призрак стоял на сцене, готовый убить на глазах у толпы. Кельсер привлек его внимание, как облачко тумана, осторожно, тихо. Он был пульсацией досок под ногами Призрака, он был воздухом, которым дышат, он был искрой и огнем.

Разрушитель был здесь, бушевал, требовал, чтобы Призрак совершил убийство. Это был не осмотрительный, улыбающийся человек. Это была более чистая, более грубая форма силы. Эта пешка Разрушителя удостаивалась лишь малой толики внимания злого божества, и оно не использовало всю свою силу.

Разрушитель не заметил, как Кельсер отодвинулся от силы, обнажая собственную душу и приближая ее к Призраку. Соединяющие их линии были там – линии знакомства, семьи и Связи. Странно, но с Призраком они оказались даже сильнее, чем с Маршем и Вин. С чего бы это?

«Теперь ты должен убить ее», – сказал Разрушитель Призраку.

Сквозь этот гнев Кельсер прошептал разбитой душе Призрака: «Надежда».

«Тебе нужна власть, Призрак? – грохотал Разрушитель. – Ты хочешь стать лучшим алломантом? Что ж, сила должна откуда-то исходить. Она никогда не бывает бесплатной. Эта женщина – стрелок. Убей ее, и получишь ее способности. Я отдам их тебе».

«Надежда», – повторил Кельсер.

Каждый из них делал по одному ходу. «Убей». Разрушитель посылал образы, слова. «Смерть, уничтожение. Погибель».

«Надежда».

Призрак потянулся к металлу на груди.

«Нет! – крикнул потрясенный Разрушитель. – Призрак, ты хочешь снова сделаться обыкновенным? Бесполезным? Ты потеряешь пьютер и опять станешь слабым, как тогда, когда позволил дяде умереть!»

Призрак посмотрел на Разрушителя, поморщился, затем вонзил пальцы в плоть и вытащил штырь.

«Надежда».

Разрушитель закричал в отрицании, его фигура расплылась, из сломанной оболочки высунулись паучьи лапы, острые как ножи. Марионетка разрушилась и превратилась в черный туман.

Призрак опустился на платформу: сперва упал на колени, потом рухнул лицом вперед. Кельсер присел рядом и обнял его, притягивая силу Охранителя обратно к себе.

– Ох, Призрак, – прошептал он. – Бедное, бедное дитя.

Дух юноши походил на угасающее пламя свечи. Призрак был сломлен. Треснул до самого центра. Мысли парнишки дрейфовали к Кельсеру. Мысли о женщине, которую он любил. О собственных неудачах. Спутанные мысли.

Этот мальчик последовал за Разрушителем, поскольку в глубине души отчаянно желал, чтобы его вел Кельсер. Он так старался быть похожим на самого Кельсера.

Кельсера передернуло, когда он увидел веру этого юноши. Веру в него. В Кельсера, Выжившего.

Того, кто притворился божеством.

– Призрак, – прошептал Кельсер, снова касаясь души парнишки своей. Он поперхнулся словами, но выдавил их. – Призрак, ее город горит.

Призрак задрожал.

– Тысячи людей погибнут в огне, – прошептал Кельсер. Он коснулся щеки мальчика. – Призрак, мальчик мой. Ты хочешь быть похожим на меня? Действительно хочешь? Тогда дерись, когда тебя бьют!

Кельсер гневно посмотрел на спиралевидную, бурлящую форму Разрушителя. Все больше внимания злого божества сосредотачивалось в этом направлении. Скоро он даст отпор Кельсеру.

Он одержал над ним верх здесь; да, это – лишь маленькая победа, но она кое-что доказывала. Этой твари можно было сопротивляться. У Призрака получилось.

Значит, и еще раз получится.

Кельсер посмотрел на мальчишку, которого держал на руках. Нет, это уже не ребенок. Он открыл себя Призраку и произнес единственный, всемогущий приказ:

– Выживи!

Призрак закричал, воспламенил металл и сам себя привел в чувство. Кельсер торжествующе встал. Призрак, шатаясь, поднялся на колени, его дух окреп.

– Что бы ты ни делал, – сказал Разрушитель Кельсеру, словно впервые увидев его, – я буду противостоять.

Сила разрушения рванулась вперед, посылая щупальца тьмы в город. Он не оттолкнул Кельсера. То ли потому, что его внимание все еще было слишком сосредоточено на чем-то другом, то ли ему просто плевать, останется ли Кельсер, чтобы узреть конец этого города.

Пожары. Смерть. В мгновение ока Кельсер увидел план твари: сжечь этот город дотла, уничтожить все признаки неудачи Разрушителя. Покончить со всеми, кто здесь живет.

Призрак уже начал действовать, встречаясь лицом к лицу с окружающими его людьми, отдавая приказы, как будто сам был Вседержителем. И был ли это…

Сэйзед!

Кельсер почувствовал успокаивающее тепло, увидев, как тихий террисиец подошел к Призраку. У Сэйзеда всегда находились ответы. Но здесь он выглядел изможденным, растерянным… измученным.

– О, друг мой, – прошептал Кельсер. – Что он с тобой сделал?

Группа повиновалась приказу Призрака и бросилась прочь. Призрак шел за ними следом по улице, намного медленнее. Кельсер мог видеть нити будущего в Духовной реальности. Покрытый мраком разрушенный город. Конец всех вероятностей.

Но несколько линий света остались. Да, это все еще было возможно. Сначала этот мальчик должен был спасти свой город.

– Призрак, – сказал Кельсер, творя себе тело из силы.

Никто его не видел, но это не имело значения. Он пристроился рядом с ковыляющим Призраком. Тот с трудом переставлял ноги одну за другой, еле полз.

– Продолжай двигаться, – подбодрил его Кельсер.

Он чувствовал боль этого человека, его тоску и смятение. Его вера пошатнулась. И каким-то образом, через Связь, Кельсер мог говорить с ним так, как не получалось с другими.

Кельсер разделял усталость Призрака с каждым дрожащим, мучительным шагом. Он шептал снова и снова: «Продолжай двигаться». Это стало мантрой. Пришла молодая женщина Призрака и помогла ему. Кельсер занял место по другую сторону от юноши. «Продолжай двигаться».

К счастью, он так и сделал. Каким-то образом измученный молодой человек доковылял до горящего здания. Он остановился снаружи, где Сэйзед был вынужден отпрянуть. Кельсер прочел их настрой по опущенным плечам и страху в глазах, отражающих пламя. Он ощутил пульсацию их мыслей, тихих и испуганных.

Этот город был обречен, и они это знали.

Призрак позволил остальным оттащить себя от пламени. Эмоции, воспоминания, идеи поднимались от мальчика.

«Кельсеру было на меня наплевать, – подумал Призрак. – Он не думал обо мне. Он помнил других, но не меня. Давал им работу. Я не имел для него значения…»

– Я дал тебе имя, Призрак, – прошептал Кельсер. – Ты был моим другом. Разве