Разрушитель улыбнулся ему с жалостью, а затем тысяча тонких, похожих на иглы черных шипов выстрелили из тела существа, разрывая одеяния, которые составляли его одежду. Они пронзали Кельсера, как копья, терзая душу, принося ослепительную волну боли.

Он закричал, падая на колени. Это было похоже на растягивание, которое он ощутил, когда впервые оказался в этом мире, только оно свершилось насильно, против его воли.

Он упал на землю, корчась в судорогах, из души сочились завитки тумана. Шипы исчезли, как и сам Разрушитель. Но конечно, тварь никогда не исчезала по-настоящему. Она глядела с колышущегося неба, покрывая собой все вокруг.

– Ничто не может быть уничтожено, Кельсер, – прошептал голос Разрушителя, вторгаясь в его сознание. – Это то, чего люди не могут понять. Все вещи просто меняются, ломаются, становятся чем-то новым… чем-то совершенным. Охранитель и я, мы на самом деле две стороны одной медали. Ибо когда я закончу, он наконец обретет желанную тишину, неизменность. И ничто – ни тело, ни душа – не потревожит покой.

Кельсер вдохнул и выдохнул, используя приемы, знакомые по временам, когда был жив, чтобы успокоиться. Наконец он застонал и перекатился на колени.

– Ты заслужил это, – заметил Охранитель.

Его голос донесся издалека.

– Да уж. – Кельсер с трудом поднялся. – В любом случае попробовать стоило.

2

В течение следующих нескольких дней Кельсер пытался повторить свой успех и докричаться до Вин. К несчастью, сейчас Разрушитель наблюдал за ним. Каждый раз, когда Кельсер приближался, Разрушитель вмешивался, окружая его, сдерживая. Душил черным дымом и прогонял.

Разрушитель, казалось, забавлялся тем, что держал Кельсера на периферии лагеря Вин за пределами Фадрекса, и не прогонял его. Но всякий раз, когда Кельсер пытался поговорить с ней напрямую, Разрушитель наказывал его. Как родитель хлопает ребенка по руке за то, что слишком приблизился к огню.

Это приводило его в бешенство, особенно из-за слов Разрушителя. Все, чего добился Кельсер, было лишь частью генерального плана освобождения этой твари. И существо действительно имело власть над Вин. Разрушитель мог показываться ей и однажды увел из лагеря – это внезапное происшествие сбило Кельсера с толку.

Он попытался отправиться следом, побежал за призраком, сотворенным Разрушителем. Тень прыгала, словно рожденный туманом, и Вин преследовала ее, очевидно убежденная, что обнаружила шпиона. Они быстро удалялись от лагеря.

Чувствуя себя бесполезным, Кельсер замедлил шаг и остановился на туманной земле за городом, наблюдая, как они исчезают вдали. Она чувствовала это существо, и оно, будучи рядом, заслоняло Кельсера. Ему не удастся с ней поговорить.

Причина, по которой Разрушитель увел Вин, вскоре проявилась. Что-то начало атаку на армию колоссов Вин и Эленда. Кельсер понял это по суматохе в лагере и смог добраться до места происшествия быстрее, чем люди в Физической реальности. Похоже, осадные машины выкатили на гребень холма, где стояли лагерем колоссы.

Смертоносный ливень обрушился на монстров. Кельсер не мог ничего сделать, только наблюдать, как внезапная атака убила тысячи из них. Он не чувствовал подлинного сожаления, когда уничтожили колоссов, но случившееся и впрямь казалось пустой тратой ресурсов.

Колоссы бушевали в отчаянии, не в силах добраться до врага. Любопытно, что их души начали появляться в Когнитивной реальности.

И они были человеческими.

Монстры оказались вовсе не колоссами, а людьми, одетыми в самые разные наряды. Многие из них были скаа, но попадались солдаты, купцы и даже аристократы. Как мужчины, так и женщины.

Кельсер разинул рот. Он никогда толком не знал, что собой представляют колоссы, но подобного не ожидал. Простые люди, каким-то образом превращенные в монстров? Он метался среди умирающих душ, пока они угасали.

– Что с тобой случилось? – спросил он у одной женщины. – Как это произошло?

Она устремила на него растерянный взгляд.

– Где, – сказала она, – где я?

Через мгновение она исчезла. Казалось, переход был слишком сильным потрясением. Остальные выказывали такое же замешательство, разглядывая собственные руки, словно удивляясь, что снова стали людьми, хотя некоторые вздыхали с облегчением. Кельсер наблюдал, как тысячи фигур появлялись, а затем исчезали. На другой стороне была бойня, повсюду падали камни. Один пролетел сквозь Кельсера, прежде чем покатиться, ломая тела.

Он мог бы этим воспользоваться, но ему нужно было что-то конкретное. Не крестьянин скаа и даже не хитроумный лорд. Ему нужен был кто-то, кто…

Вон там.

Он пронесся сквозь угасающих духов и нырнул между светящимися душами еще не умерших существ, направляясь к конкретному духу, который только что появился. Бритоголовый, с татуировками вокруг глаз. Поручитель. Этот человек, казалось, менее удивлен событиями и более смиренный. К тому времени, как появился Кельсер, долговязый поручитель уже начал вытягиваться.

– Как? – спросил Кельсер, рассчитывая на то, что поручителю больше известно о колоссах. – Как это случилось с тобой?

– Не знаю, – ответил мужчина.

У Кельсера упало сердце.

– Монстрам, – продолжал мужчина, – должно было хватить ума не трогать поручителя! Я был их хранителем, и они сделали это со мной? Этот мир погиб.

Должно было хватить ума? Кельсер схватил поручителя за плечо, когда тот начал растягиваться, уходя в небытие.

– Как? Пожалуйста, скажи, как это делается? Как люди становятся колоссами?

Поручитель посмотрел на него и, исчезая, сказал одно слово:

– Штыри.

Кельсер снова разинул рот. Вокруг него на туманной равнине души ярко пылали, вспыхивали и проваливались в эту реальность – прежде чем окончательно раствориться в ничто. Словно человеческие костры, которые кто-то гасил один за другим.

Штыри. Как у инквизиторов?

Он подошел к распростертым трупам и опустился на колени, осматривая их. Да, он это видел. Металл светился с этой стороны, и внутри трупов виднелись штырьки, похожие на угли, – маленькие, но яростно пылающие.

Их было гораздо труднее разглядеть на живых колоссах из-за пылания души, но ему казалось, что штыри пронзают души. Значит, в этом секрет? Он закричал паре колоссов, и они посмотрели в его сторону, потом принялись растерянно озираться.

«Штыри преображают их, – подумал Кельсер, – как инквизиторов. Значит, их вот так контролируют? Протыкая души насквозь?»

А как же безумцы? Неужели их души взламывали, делая возможным нечто подобное? Встревоженный, он покинул поле боя и умирающих, хотя битва – или, скорее, бойня, – похоже, заканчивалась.

Кельсер пересек туманное поле за пределами Фадрекса, задержался там, вдали от душ людей, пока Вин не вернулась, преследуемая тенью, о существовании которой, казалось, не подозревала. Она прошла мимо и исчезла в лагере.

Кельсер присел рядом с маленьким волокном Охранителя и прикоснулся к нему.

– Он запустил свои пальцы повсюду, да, Распадалец?

– Да, – ответил Охранитель тихим, тонким голосом. – Смотри.

Перед мысленным взором Кельсера возникла последовательность образов: инквизиторы, поднявшие головы и внимающие голосу Разрушителя. Вин в тени монстра. Незнакомый мужчина, сидящий на пылающем троне и взирающий на Лютадель с кривой улыбкой на губах.

Затем он увидел малыша Лестиборнеса. На Призраке был обгоревший плащ, который