рог, и неполная сотня сплошь покрытых кольчугой, а иногда и тонкими листами металлических пластин, воинов уверенно двинулась вперед, чтобы переломить ход сражения. Но у ставки баронов Севера на этот счет был свой довод.

Их конный отряд уже завершил перестроение и сейчас заходил в тыл основным войскам наемников. Завидев приближение отряда Клен, направление кавалерийского удара было изменено, и сейчас почти 40 всадников на полном скаку мчались, чтобы одним ударом разбить надежды Вепрей на победу. К чести солдат баронессы, те не стали как мы бежать или как-то иначе уходить от удара. Вместо этого они выстроились по направлению атаки в оборонительном порядке, закрывшись щитами и выставив копья, коих у них на их беду было совсем немного. Все-таки эти ребята привыкли сражаться топорами, да булавами. И от того решимость кавалерии была лишь еще больше.

Так как остатки нашей сотни прибились сейчас к самому краю сражающихся центральных фаланг, обзор для нас открывался хороший и весь этот маневр был как на ладони. Да и многие другие воины с обеих сторон словно взяли небольшую паузу, и кто мог смотрели во все глаза, чем закончится это, наверное, решающее на сегодня событие.

Между тем, не снижая скорости, всадники на полном ходу опустили копья, готовясь разметать жидкий строй, ну или как минимум нанести ему критический урон. Казалось, что исход предрешен, но тут начали происходить, на первый взгляд, необъяснимые вещи.

За пару десятков метров до столкновения передний ряд лошадей словно споткнулся о что-то невидимое и на всей скорости полетел кувырком на землю вместе со своими седоками, становясь в свою очередь препятствием для тех, кто скакал за ними. Те же всадники, что сумели избежать этой участи, вдруг потеряли скорость. Последние 20 метров они будто продирались сквозь неожиданно ставший таким плотным и вязким воздух. В итоге, вместо того, чтобы протаранить пехотный строй, они, потеряв все инерцию, лишь в нем увязли. Да к тому же часть лошадей была так напугана, что вообще отказывалась слушаться приказов. Разгром же конницы довершили два слаженных удара с характерным хлопком. Что-то такое я уже видел в исполнении Булиена. Магическая шрапнель ударила по незащищенным местам некоторых лошадей, что посеялся еще больше паники. Никакого конного строя уже не было и в помине. Солдаты же баронессы, напротив, организованно, как знали все это заранее, активно стаскивали растерявшихся всадников или калечили лошадей, не давая тем унести прочь представителей благородных домов. Периодически я замечал вспышки отдельных магических техник, но кто и по кому бил с такого расстояния было не разобрать.

Зато отлично можно было услышать звук рога Вепрей, призывающего усилить натиск. Бродрик посчитал, что лучшего момента для перелома сражения не придумать, и в этом он был прав. Пока разгромленная конница баронов пыталась отступить и перегруппироваться, чтобы сохранить хоть какой-то боевой потенциал, в бой были брошены все резервы.

— Мужики, нам придется еще немного потерпеть, — громко сказал Брок. — Давайте доделаем работу!

После чего мы тоже усилили натиск, и подавленная разгромом своего благородного воинства дружина, наконец дала слабину. Сначала на нашем краю, где им итак приходилось уже отбиваться сразу на две стороны, а затем и на правом фланге, куда после разгрома вражеских наемников подошли остатки 5-й сотни. Бойцы из Железного леса и других отрядов, нанятые баронами, были вынуждены отступить, когда им в спину пришелся удар конницы госпожи Жиневы. И пусть всадников был всего десяток, но для сражающихся и уже несущим потери наемников этого хватило, чтобы решить оставить свои позиции, а преследовать их не стали. Окончательно строй дружины был сломлен с подходом закончившей свою работу пехоты баронессы, которая укрепила центр и позволила начать сжимать тисками вражеское войско. С холма, где располагалась ставка баронов, протрубил сигнал об отступлении.

Все сражение не продлилось и получаса, еще столько же понадобилось, чтобы армии смогли разойтись. Где-то солдат противника, разбитых сейчас на небольшие отдельные отряды, выпускали из окружения без сопротивления. Но там, где перевес Вепрей был существенным, дружинникам приходилось прорываться с боем. Если Бродрик хочет, чтобы это сражение стало последним, из него нужно выжать максимум, ослабив армию врага насколько это возможно. Да и трофеи никто не отменял. Когда еще рядовому наемнику посчастливиться шанс заполучить комплект брони стоимостью с его годовое жалованье.

Я же, зажимая какой-то тряпкой колотую рану в своем бедре, о трофеях не думал. Боль в ноге заставляла взглянуть на всю эту картину победы в ином свете. Все вокруг было пропитано смертью и болью. Прямо сейчас просто хотелось оказаться от всего этого как можно дальше. Там, где не будет пахнуть потом, кровью и содержимым чужих кишок. Не слышать больше стоны и хрипы раненых, матерную ругань измотанных мужиков. Начать жизнь с чистого листа, на котором не будет места всей этой грязи.

Видимо, я слишком устал, а может опять чуток залез в займы к своему источнику. Отсюда эта сиюминутная слабость, которую нужно гнать, пока она не укрепилась где-то в подсознании и не стала навязчивой идеей. Сейчас не время и не место для таких мыслей. Да и нет у меня выбора, договор с Малеком заставляет идти вперед. Тем более, что чувство тревоги, несмотря на окончание битвы, никуда не делось. Так что, возможно, текущая победа еще не означает успешное завершение кампании. По крайней мере для меня…

Глава 22

Лежа в лазарете, я еще раз прокручивал в памяти события минувшего дня. Что на меня нашло, когда я резал глотку баронскому сынку? То, что он избалованный мудак, было понятно, и особой жалости к нему я не испытывал. Но и на горячку боя такое поведение не спишешь. Ясно же, что это может иметь последствия. А если бы Вепри проиграли, то меня бы показательно четвертовали, а может, наоборот, держали в темнице замка Клевер и пытали бы каждый день. Как ни крути, поступок был опрометчивым и мне абсолютно не свойственным. И сдается мне, что здесь не обошлось без таинственного внутреннего голоса, что время от времени в критической ситуации предлагает мне свою «помощь». Нужно быть осторожнее и не опустошать резерв полностью. Теперь же остается надеется, что с победой баронессы Клен у родственников благородного Уфлемира будут связаны руки. И в прямом и в переносном смысле…

Из разговоров и слухов, гулявших в лазарете, я узнал, что из оставленных нами раненых атаку конницы мало кто пережил. Да и не было из них никого на лежаках по соседству, что говорило само за себя. Зато