– Все-таки, – заметил он солидно, сразу приковываяк себе внимание, – пока что доминирует теологическая формулировка. Все выее знаете: человек – существо, сотворенное Господом Богом по своему образу иподобию. Плодится и размножается оно строго по его правилам, так что никакихпрыжков влево или вправо не допускается. Основная часть населенияпридерживается этой формулировки, даже самые отъявленные атеисты, кстати,придерживаются.

Я спросил осторожно:

– Но и эта формулировка уязвима, не так ли?

– Верно, – сказал он покровительственно. –Угадайте, в какой части.

– А что тут угадывать, – пробормотал я, несколькозадетый его тоном, – все изменения медицины отвергаются заранее. Дажесейчас ребенок из пробирки уже как бы и не человек, верно? Тем более не будутими те, в чей генокод внесут изменение. Ерунда какая-то! Выходит, определениячеловека нет по-прежнему?.. Вернее, раньше было, а теперь уже нет?

– Нет, – согласился Гаркуша. – Кажется, его ине будет. Да и на фиг оно? Люди привыкли договариваться не столько о терминах,сколько о взаимовыгоде. Одни страны, как видим, принимают в Общий рынок, другие– нет. И дело не в терминах. Потому и говорю, не зацикливайтесь на том, кточеловек, кто недочеловек или зачеловек. Работать надо! Больше, лучше,интенсивнее. Берите пример с Вячеслава. Мы только говорим о сингулярности ихотим готовиться к ней, а он уже почти готов.

– Я? – изумился я.

– Ты, ты, – сказал Чернов.

Гаркуша оглядел меня, вздохнул:

– Да, ему повезло.

– Чем же? – спросил я.

– Во-первых, – пояснил Чернов, – ты не простознаешь компьютер, как все мы, юзеры, а умеешь программировать, что очень важно.Можешь отслеживать не только развитие технологий, но и быстро усложняющиесяязыки программирования. Ты все время идешь в ногу с самыми передовыми!

Знак добавил серьезно:

– Слава, ты свободно владеешь английским, а это, как никрути, язык современной цивилизации. Как раньше им была латынь. Все важныепубликации, особенно технические новинки, идут на английском. Ты читаешь легко,а мы пока со скрипом.

Я сказал с неловкостью:

– Господи, да неужто я хоть в чем-то не прогадал? Прямсебе не верю… Нет, это на меня не похоже. Я никогда не выигрывал! Смотрите, вотпрямо щас где-то и в чем-то обосрусь…

Чернов засмеялся:

– Да ладно вам, Слава!.. Все мы сумели найти друг другане сразу, а понабивали шишек. Вон Гаркуша сперва вообще у йогов два года терся,Знак от сыроедов пришел, а Данила из партии скифов, где был в политбюро…

Знак смущенно потупился, а Гаркуша, напротив, задрал нос.

– Не просто в политбюро! А в президиуме политбюро.

Они начали пихаться, выяснять, кто был важнее, я сказалсерьезно:

– Мне кажется, любой наш шаг отныне нужно сверять сднем завтрашним. Сингулярность придет, но мы своими действиями приближаем ееили задерживаем? Если этот вопрос задавать себе перед каждым решением, мы ужестанем сингуляристами… нет, это как семинаристами… сингулярами, вот!

Все посерьезнели, а Чернов повторил медленно, пробуя словона вкус и перекатывая его на языке, словно глоток старинного французского вина.

– Сингулярами?.. Сингулярами… А что, звучит…

– Я сингуляр, – проговорил Гаркуша и тожеприслушался, повторил еще пару раз, кивнул, словно поставил большую гербовуюпечать. – Сингуляр, да. Мы – сингуляры!

Они повернулись и смотрели на меня с ожиданием. Я несколькосмешался, я ведь пришел в готовое общество и хотел получать от них нечтополезное, а не придумывать для них, но подавил в себе замешательство.

– Если будем сверять свои шажки с днем завтрашним, то исами будет готовыми войти в сингулярность первыми. Во всяком случае, если решатоставить полуобезьян в благоустроенной резервации, то мы не окажемся среди них.

Чернов взглянул на меня быстро, мне почудился укор, онсказал задумчиво:

– Деление человечества на быдло и высоколобых… ну, нескажу, что примитивно, однако не слишком профессионально. Во-первых, первуюволну резких перемен половина населения примет…

– Половина? – спросил Гаркуша с интересом. –Откуда данные? Ссылку в студию, плиз!

Чернов поморщился.

– Это по прикидке. Моей прикидке, если уж так точно.Плюс-минус. Первую волну новшеств мышление простого человека еще кое-какпереварит, сумеет приспособиться. Но не у всех, конечно. Вон даже сейчас, при неспешномдвижении технического прогресса, старшее поколение не всегда успевает…Спрашивает, куда делись пейджеры? Только научились ими пользоваться, а их нестало! Кассетные видеомагнитофоны приходится выбрасывать, а совсем недавно этобыла такая новинка, с ума сойти… Но приспособились, хоть и со скрипом. Вот такболее молодые приспособятся к первой шоковой волне технопрогресса…

Гаркуша поинтересовался с ехидцей:

– Значит, ко второй волне тоже кто-то приспособится?

Чернов кивнул:

– Даже к третьей. Единицы, правда. Им будет хуже всего!От тех оторвались, этих не догнали… Это не значит, конечно, что их стоит тащитьв сингулярность.

Я уловил некую напряженность, улыбки у всех какие-тозастывшие. Понятно, даже в крохотном коллективе уже есть свои течения, есть голубии ястребы, крайние и центристы, радикалы и сглаживатели конфликтов.

– Ого, – сказал я, бросив взгляд на часы, –мне пора! В другой раз побуду у вас подольше. Честно говоря, ни на одну пьянку,ни к одним девкам так не спешил, как к вам.

– Приходите почаще, – сказал вдогонку Гаркуша идобавил лицемерно: – Подарки, как и добрые советы, доставляют радость дающему!

На работе снова смена менеджеров, новый генеральный выгналдвух режиссеров, чьи проекты провалились, набрал что-то шустрое и бойкое, номеня перемены не коснулись: я – технарь.

Вообще технарем, как теперь вижу, быть намного удобнее, чемгуманитарием. Гуманитарий должен отстаивать свою кочку в родном болоте, а длятехнаря такой кочкой является весь мир.

Через три дня ко мне домой привезли в разобранном видеспортивную скамью, установили. Гантели я красиво разложил по обе стороны. ВИнете к этому времени отыскал кучу материала, кое-что распечатал, чтобы подрукой, купил сразу спортивные добавки, начиная с обязательного креатина иглютамина.

Для работы над собой нужно сражаться с двумя очень мощнымипротивниками. Первый гад – это я сам, всегда нахожу повод прошмыгнуть мимоскамьи с гантелями и плюхнуться в кресло перед монитором компа, или не могуотказать приятелям, что идут мимо и жаждут зайти ко мне и попить пивка: у насвон две упаковки – на всех хватит! Не могу отказать, когда девчонки настойчивозовут оторваться на дискотеке, на групповухе или просто в постели.